Алексей Молокин - Блюз «100 рентген» Страница 54

Лешка пустился рысью к ближайшему крану и вскарабкался по железной лесенке на рабочую площадку. Пригибаясь, чтобы его не заметили снизу, он добрался до края решетчатой платформы, стащил с плеча «винторез», положил рядом с собой запасную обойму и приготовился. Обстановку он оценил практически сразу. Штук пятнадцать-двадцать маленьких фигурок далеко внизу, перебегая и прячась за кучами металлического хлама, брали жилище Отшельника в полукольцо. Сначала Лешка решил, что это всего-навсего недобитые бандюки, решившие сдуру грабануть Отшельника. Слухи о редких артефактах, хранившихся в трюме древнего буксира, давно не давали покоя остаткам бандитских группировок Затона. Хотя Отшельник, выступающий время от времени третейским судьей в спорах между сталкерскими группировками, и обладал экстерриториальностью, но какие бы правила и законы в человеческом обществе ни существовали — всегда найдутся отщепенцы или идиоты, готовые их нарушить.

Если это были только бандюки, то беспокоиться действительно не о чем. С уголовной публикой Отшельник справлялся, как говорится, «на раз», для таких случаев у него на обложенной мешками с песком палубе буксира имелось настоящее пулеметное гнездо. Станковый пулемет тоже имелся, и стрелять из него Отшельник умел. Причем отлично управлялся без второго номера.

К удивлению сталкера, кроме бандюков, в нападении на Отшельника участвовали люди в синих бронекостюмах наемников и чего уж совсем не могло быть — «монолитовцы»! Фанатики вопреки своему обычаю переть напролом и стрелять во все, что дышит и шевелится, осмотрительно держались в последних рядах атакующих.

Лешка поудобнее устроился в позиции «лежа с упора» и стал искать подходящую цель. Раньше времени обнаруживать себя не стоило, так что вступить в бой следовало вовремя и с максимальной эффективностью.

Буксир пока держался. Клепаные бока покрылись мелкой блестящей оспой от автоматных очередей, но потом, когда из-за ржавого корпуса какого-то катера загрохотал тяжелый станковый ДШК и корпус застонал под ударами 12,7-миллиметровых пуль, Звонарь понял — пора.

Пулеметная позиция с Лешкиного насеста просматривалась просто замечательно. Сталкер навел слабо светящееся перекрестие на голову первого номера пулеметного расчета и плавно потянул спусковой крючок. «Винторез» негромко кашлянул, и наемник, а это был именно наемник, дернулся, затих и стал медленно сползать в неглубокую яму, продолжая нажимать гашетку. Пулеметный ствол повело вверх и вбок, длинная очередь прошла вкось по борту буксира, срезала угол трухлявой деревянной надстройки и прошлась по основанию ржавой дымовой трубы, кроша ее, словно ножку изъеденного червями гриба. Второй номер на секунду замешкался, поднял голову, обозначив расчерченное темными полосами лицо, в которое сталкер сразу же всадил вторую пулю, и улегся рядом с первым. Лешка вытер вспотевший лоб и шустро переполз на другую сторону площадки, потому что, оторвавшись от прицела, боковым зрением засек блеск оптики снайперской винтовки. И почти сразу же сбоку, но уже не в цель, ударила тяжелая пуля СВДм-2. Это было уже серьезно. Лешка, волоча за собой «винторез», пополз под защиту мощной крановой фермы, туда, где вражеский снайпер не мог его достать. Потом, оставив чехол с гитарой и бесполезный в этом бою дробовик у подножия проржавевшей до состояния кружева лесенки, забросил «винторез» за плечо и полез вверх, туда, где находилась кабина крановщика. Лезть пришлось высоко. Вбросив отяжелевшее тело на узкую, огороженную перилами площадку, сталкер втиснулся на сиденье крановщика и выставил ствол в оконный проем. Пульс частил, и, прежде чем стрелять следовало успокоиться. Звонарь посмотрел вниз.

Буксир сражался до последнего, дрался яростно, так, как дралось давно не существующее племя кочевников-сарматов, имя которого он носил. Огрызался автоматными плевками из круглых иллюминаторов машинного отделения, бил длинными пулеметными очередями с капитанского мостика, обложенного предусмотрительным Отшельником мешками с песком, харкал осколочными гранатами из-за избитого пулями фальшборта. Но врагов было много, и большинство из них было профессионалами. Примерно в четырехстах метрах от борта обреченного буксира поднялся наемник и уложил на плечо куцую трубу крупнокалиберного противотанкового гранатомета «Клюква».

Звонарь как мог прицелился и выстрелил, потом еще раз, еще и еще… Но расстояние было для «винтореза» все-таки великовато, да и много ли впопыхах настреляешь? Гранатомет сработал, выбросив позади стрелка длинный и быстрый язык пламени, и 125-миллиметровая кумулятивная граната ударила в кожух гребного колеса старого буксира. Кумулятивный заряд не взрывается, кумулятивный заряд вопреки распространенному заблуждению, не бронепрожигающий, а скорее бронепродуваюший. Звонарь успел увидеть, как под кожухом пыхнуло огнем, потом стальной лист вскипел и скрутился, как перегретая целлулоидная пленка, а потом Лешке стало не до буксира, потому что его резко и страшно ударили по голове.

И пока сталкер, израсходовавший патроны в обойме «винтореза», пытался достать ножом невесть откуда взявшегося в кабине портального крана снорка, на корме буксира появился человек в рыбацком комбинезоне и, взмахнув длинным хлыстом спиннинга, забросил в самую середину наступающих наемников что-то трепещущее и нестерпимо блестящее.

Земля чавкнула, сглотнула и пошла мелкой рябью, словно стала жидкой. Да она и стала жидкой — по правому, горящему борту буксира разверзлась самая настоящая «зыбь». Накрутившие себя до истерической храбрости бандюки, поднявшиеся в атаку в полный рост, экономно и грамотно продвигающиеся наемники и «монолитовцы» — все разом ухнули в нее. Старый буксир, заваливаясь на правый борт, тонул, как и полагается боевому кораблю, непобежденным. Спиннингист бешено крутил катушку, потом вздернул удилище, сверкающая искра выскочила из «зыби» и забилась в воздухе. И тут все кончилось. Хлябь в одну секунду вновь стала твердью, из которой торчали мертвые и еще живые люди.

Звонарь стряхнул с себя останки снорка, выругался, дрожащими руками закинул за спину «винторез» и стал медленно спускаться на нижнюю площадку к своим пожиткам.

«Ай да Рыбарь, — думал он, — интересно, что это за блесна у тебя такая, от которой земля волнами идет, и кто ты такой вообще, Рыбарь?»

13

Звонарь спускался по крутому склону насыпи к завалившемуся на бок буксиру, наигрывая на гитаре блюз «100 рентген». Лучшего опознавательного сигнала «свой-чужой» он на данный момент придумать не мог. На палубе еще дымящегося судна одна за другой появились три фигуры, они торопливо выгружали из трюма на палубу какие-то ящики и мешки, цинки с патронами, оружие и снова ныряли в дымящийся люк.

— Ага, вот и Звонарь, — сказал Отшельник, аккуратно укладывая на палубу рядом со световым люком ящик с гранатами. — А я думаю, вроде все в сборе, только Звонаря не хватает, а он — тут как тут! Идет себе, в ус не дует, да еще и песенку поет. А мы тут, понимаешь, кровь мешками проливаем. Да шучу я, шучу… Ну, здорово, Леха! Какими судьбами? А мы тут переезжаем, тонет мой флагманский кораблик, как видишь.

Ведьмаке Рыбарем поздоровались с Лешкой.

— Это ты пулеметный расчет положил? — спросил Ведьмак. — С первых выстрелов, с насыпи это будет метров пятьсот, если не больше. Ну, ты силен, бродяга!

— Да разве я силен, — ответил Звонарь, махнув рукой в сторону Рыбаря, — вот кто силен так силен! Что это было, Рыбарь? Я так толком и не разглядел, потому что мне снорк по черепу заехал, а когда я его прирезал, то все уже кончилось. Без меня разобрались. Так что за штуку ты туда бросил? Я такого артефакта отродясь в глаза не видел.

— Не бросил, а забросил, — солидно поправил его Рыбарь. — Я лично называю эту пакость «хлябь». Блеснил я давеча в «зыби», ну и подцепил эту фиговину тройником. Сопротивлялась, зараза, что твой пудовый таймень, но я, конечно, справился. Поводил с полчасика, дал воздуха глотнуть, как полагается, она потрепыхалась немного и сдалась. И странное дело, как только эта хреновина выскочила наружу, как «зыбь» сразу возьми, да и встань, сменила, понимаешь, агрегатное состояние. Я кивнул спиннингом, она плюх — и опять почва жидкая, как кисель. Я эту хреновину с тройника снял, с опаской, конечно, — вроде ничего, не жжется и не кусается. А потом сунул в стеклянную банку, да и пошел себе. А «зыбь» так и осталась твердой, теперь уже навсегда. Там еще посередке аномалии какая-то баржа стояла полузатонувшая, так теперь к ней запросто посуху пройти можно. А сегодня, видишь, эта пакость очень даже пригодилась. Полезная в общем-то зараза, только военным ее ни в коем случае давать в руки нельзя. Я ее, конечно, утоплю где-нибудь в укромном месте, но только не сейчас.

Ведьмак тем временем обошел похожее на розоватую кляксу пятно, оставшееся на месте сотворенной Рыбарем «зыби». Время от времени он наклонялся к вросшим в землю мертвецам, отыскивая хотя бы одного оставшегося в живых. Наконец на дальнем краю пятна обнаружился совсем молодой пацан, судя по кожаной куртке и валяющемуся рядом обрезу — из бандитов. Парень беззвучно скулил, пытаясь вытащить вросшую по щиколотку в землю ногу, не понимая, что на самом деле никакой ноги ниже щиколотки у него больше нет. Увидев Ведьмака, бандит заскулил уже в голос, попытался дотянуться до обреза, но тот отлетел слишком далеко, так что дотянуться не получилось.