Алексей Фомичев - Спаситель по найму. Истинный враг Страница 54

Кир работал споро, без задержек. Остановил кровь, вколол промедол. Потом очистил рану и вправил сустав. Затем сшил порванную мышцу и зашил рану. Наложил тугую повязку, ногу заковал в самодельную шину из двух досок. В конце сделал инъекцию ПСС (противостолбнячная сыворотка). Работенка, конечно, на тройку, но в этих условиях сойдет.

Мать смотрела на дочь широко открытыми глазами и шептала молитвы. Кир велел ей обмыть лицо девушки тепой водой. Женщина повиновалась, хотя омыла скорее слезами, чем водой. Кир осмотрел лицо. Ничего страшного, пара царапин. Тут и йода хватит.

Он закрыл аптечку, встал и подозвал сержанта.

— Полей на руки… А вы чего смотрите? Все. Несите вашу красотку в шатер. Только осторожно.

Герман принес котелок с водой. Сам полил на руки доморощенному хирургу и его ассистенту, насмешливо заметил:

— Она и впрямь красотка. Как грязь и кровь смыли, стало видно лицо.

— Кто о чем… А еще на меня говоришь.

— Молодец! Здорово сработал!

— А‑а! — махнул мокрой рукой Кир. — Топорно. Я ж не спец, чтобы все сделать как надо. Шрам останется. Правда, не очень большой.

— Да кто на него смотреть будет?

Кира окликнули. Он обернулся и увидел склоненные спины родственников девушки. Все хором благодарили спасителя, призывали милость богов на его голову и сулили отдать все, что у них есть. А также расхваливали девушку.

— Ладно‑ладно, — остановил их Кир. — Хватит осанну петь. Хорошо, что все обошлось. Теперь ей нужен уход, питание и покой. Я скажу, когда снять швы и как делать перевязку. Опять будет бегать!

— Господин, ты подарил ей жизнь. Ты вправе распоряжаться ею по своему усмотрению…

— Вот мне делать не фига! Все, нам пора.

Кир хотел сесть на коня, но у родичей девушки были иные планы. Они настойчиво зазывали его в свой шатер, умоляли угоститься.

Если бы не вмешательство сержанта, немного знавшего местные обычаи, Кир бы просто так не отвертелся. Но Бертом сумел убедить родню, что высокому господину надо отдохнуть после трудного дня. И поговорить с богом.

Родичи отступили. Временно.

— Ну вот, нашел проблему на свою голову, — подколол друга Герман. — Еще заставят погостить…

— Обойдутся.

— Могут сосватать девушку, — вдруг сказал Бертом. — По местным обычаям жизнь спасенного целиком принадлежит спасителю. Он волен ею распоряжаться, как захочет.

— Черт! — ругнулся Кир. — Этого еще не хватало! А если бы был парень?

— Стал бы слугой.

Кир матюгнулся. Помог на свою шею!

К возвращению наемников караван уже обустроился на новом месте. Люди успели поужинать и многие легли спать. Бодрствовали часовые и несколько человек у костров.

Земляне и разведчики обустроились в пещере (земляной шатер по‑местному) и решили перекусить перед сном. Мирт сходил к кухарям, принес мясную кашу и кисель. Герман довольно потер руки. Здешняя еда, конечно, не баловала изысками, но уж точно была экологически чистой и сытной. А привередничать в походных условиях наемники не привыкли.

Но спокойно доесть им не дали. Едва покончили с кашей, в лагерь заявилась целая делегация. Родня спасенной девушки, шаман и какой‑то тип, приближенный к вождю. Что‑то вроде зама по судопроизводству.

Охрана пропустила их и поспешила уведомить Вильдерга. Появление такой процессии могло означать что угодно.

Гости явились с благодарностью, на этот раз вещественной. Принесли кинжал в расписных ножнах, уздечку, халат и большой круг сыра. Бертом, как увидел подарки, сразу шепнул Герману:

— Они хотят отдать дочь за него замуж.

Ветров едва не поперхнулся киселем. Ничего себе заява!

Кир крутил головой, не зная, что делать, мял в руках халат и смотрел то на мать девушки, то на друга. Попытка отказаться от даров была не принята, словно ее не услышали.

Вручив дары, мать спасенной заговорила что‑то о долге и обычаях, помянула предков и богов, потом какого‑то Исмарана и его потомков.

Тут уже ничего не могли подсказать даже разведчики, об Исмаране и не слышали.

Наступила неловкая пауза. Наемники не знали, что сказать, а гости ждали реакции, причем определенной. Атмосфера понемногу накалялась.

Ситуацию разрядил Вильдерг. Зайдя в пещеру, он поздоровался с гостями, спросил о самочувствии дочери, о здоровье всей семьи. Словом, увел разговор в сторону.

Из слов кочевников стало ясно, что дочь жива, воспаления нет, даже горячка не бьет. И, судя по всему, сможет вновь ходить.

Теперь, как требуют обычаи, мать девушки готова отдать спасенную спасителю. Для этого ему надо принять дары, прилюдно объявить о своем решении и отдать калым — выкуп за скафью (невесту).

— Оп твою мать! — едва слышно выругался Кир. — Во влип!

— Тихо! — толкнул его в бок Герман. — Отбрешимся. Вильдерг поможет. Только не шуми, а то еще обидятся. До драки дойдет.

Перевозчик отвел одного из родичей девушки — дородного мужика — в сторону и пошептался с ним. Потом подошел к наемникам.

— Что вы с ней сделали?

— С кем?

— С девушкой.

— Помогли, небольшую операцию сделали. Умерла бы…

Перевозчик хмыкнул, почесал затылок.

— По местным обычаям чужой мужчина не смеет касаться девушки и видеть ее тело. Никто, кроме шамана. Тот, кто это сделает, обязан либо взять ее в жены, либо заплатить за позор.

— Так какого черта ее мамаша не сказала об этом? — сдавленно прошипел Кир. — И остальные не возражали.

Вильдерг развел руками. Вместо него ответил Герман:

— Быстро сообразили, что калеку замуж не отдать, вот и решили воспользоваться случаем!

Шилов сплюнул и со свирепым видом уставился на потенциальную родню.

— С вождем этот вопрос не решить?

— Нет, — покачал головой перевозчик. — Это обычай, он не станет вмешиваться.

— Та‑ак, — протянул Кир. — А как насчет откупиться?

Он уже был готов расстаться с двумя‑тремя монетами. Но Вильдерг развеял его надежды.

— Расплата жизнью.

— А поепаться им не завернуть? — ощерился Шилов.

Герман опять толкнул друга и повернулся к перевозчику:

— Что можно сделать?

Вильдерг осклабился:

— Жениться.

— Я серьезно, — металлическим голосом предупредил Ветров.

Вильдерг изменения в голосе уловил, но ответил спокойно:

— Я тоже. От него надо только признать факт женитьбы, отдать калым и сделать подарок девушке. С собой он ее не возьмет, она ранена. Оставит здесь, чтобы увезти на обратном пути. А до него еще долго…

Кир наморщил лоб, соображая, насколько подходит этот вариант. Герман успел оценить сказанное раньше, кивнул:

— Неплохо. С учетом обстановки, пожалуй, это лучший выход из положения.

— Да. Только если вы сможете отдать два десятка коров или строевого коня с седлом.

— Чего нет, того нет. Золотом не возьмут?

Вильдерг подумал, пожал плечами.

— Могут. А за то, что он спас жизнь девушки, скостят калым.

— Это все?

— Завтра надо пройти обряд посвящения в женихи.

— Твою мать! Ну и обычаи у них! — Кир помотал головой, зло посмотрел на родню «невесты». — Знал бы…

— Именно поэтому мы не влезаем в дела кочевников, — очень серьезно произнес Вильдерг. — И никогда не оказываем медицинскую помощь. Хотя в караване есть свой лекарь. В разных кочевьях разные обычаи. Свои запреты и привычки. Из самых лучших побуждений можно угодить в такую переделку, что легко потеряешь шкуру. Это Степь!

— А раньше ты не мог предупредить? — сквозь зубы процедил Кир.

Перевозчик развел руками.

— Да мне как‑то и в голову не приходило, что вы полезете к кочевникам. И потом, о каждом случае не скажешь.

Кир промолчал. Перевозчик прав, а он, сострадалец хренов, в жопе! Вот и делай добро! Верно говорил их шеф в Ираке: «Мы и они — разные цивилизации». Место другое, но суть та же!

— Значит, так! — подвел итог короткому совещанию Герман. — Этого сердобольного врача мы венчаем, в смысле обручаем с местной красоткой. Калым отдаем. И сваливаем.

Слова «венчание» и «обручение» Вильдерг не понял, но суть уловил.

— Да, это решит проблему. До возвращения. А потом…

— А что потом, — перебил его Кир, — потом и решим! Баста!

И опять Вильдерг не понял, переспросил:

— Значит, все, отрезано!

— А! Хорошее слово, решительное. Надо запомнить.

И он пошел договариваться с родней девушки. Те уже начали нервничать и бросать на наемников косые взгляды.

Чего‑чего, а торговаться Вильдерг умел. Правда, заставить родственников девушки пойти на попятную с женитьбой не смог. Зато почти вполовину скостил калым. Киру теперь надо было заплатить полтора золотых паластра.

Еще перевозчик настоял на урезанном варианте предсвадебного обряда, мотивируя это обычаями народа Кира.