Андрей Чернецов - Конь бледный Страница 56

— Фух! — Болид изнуренно облокотился о покрытую разводами белой плесени стену. — Ублюдки искусно прячутся. Я ни одного из них так и не увидел. Огневые позиции подобраны по всем правилам боя в закрытом пространстве…

— А ты что хотел? — пожал плечами Стылый, меняя обойму в нагревшемся автомате. — Мы на их территории. Им тут известна каждая ржавая бочка…

— Надеюсь, хотя бы нескольких мы положили… — неуверенно пробормотал Шиз, доставая из кармана разгрузки полный рожок к своему АКМу.

В темном проеме дверей промелькнули тени. Стылый отреагировал незамедлительно, с ходу открыв огонь. Очереди, выпущенные из его автомата, прошили двоих, еще троим «грешникам», так неудачно решившим поменять огневые позиции, удалось скрыться в сумерках промышленного объекта.

— А… суки… — рассмеялся Шиз. — Не все коту масленица, бывает и постный день…

— Болид, подстрахуй! — Стылый осторожно высунулся из захламленной коморки, полосуя из автомата по темным нагромождениям каких-то ящиков.

Ему показалось, что уцелевшие после его атаки «грешники» спрятались именно там.

— Болид, гранату!

Болид выдернул чеку и навесом на глаз метнул тяжелый металлический цилиндр за ящики. Громыхнуло, озарив на секунду оранжевым светом окружающее пространство. По истошным воплям Стылый понял, что граната зацепила как минимум пару противников. Не желая оставлять ублюдкам лишних шансов на спасение, сталкер переключил свой автомат на режим подствольного гранатомета, посылая в сторону развороченных взрывом ящиков очередной разрывной гостинец. На этот раз бахнуло скромнее. Стоны и вопли раненых «грешников» мгновенно оборвались.

— Финита ля комедиа! — зловеще усмехнулся Болид. — Пятерых как пить дать завалили…

— Проблема в том, что их там человек двадцать как минимум… — грустно проговорил Шиз, сидевший у стены с абсолютно потерянным видом.

— И как же ты это, братец, определил? — прищурившись, спросил Болид.

— По интенсивности прицельного огня!

— Путь назад наверняка отрезан! — Стылый пытался хоть как-то оценить обстановку, царящую за пределами их ненадежного укрытия. — Вернуться обратно по своим следам мы не сможем… Впрочем, попытка обойти завод с любой из сторон наверняка закончилась бы для нас еще хуже…

— Что же делать? — Напускное веселье окончательно оставило Шиза, теперь он напоминал загнанного в угол перепуганного отмычку.

В ответ Стылый хладнокровно передернул затвор автомата.

— Что делать, спрашиваешь? Прорываться, ясное дело!

Неожиданно из-под потолка цеха ударил ручной пулемет. Пули с резкими щелчками вонзались в деревянную раму дверного проема, уходя в визгливый рикошет от цементного пола и тут же вгрызаясь в хрупкую штукатурку старых стен.

— Вашу мать… — закричал Шиз, падая на пол и закрывая голову руками.

— Откуда бьют? — деловито поинтересовался Болид, перекатываясь в мертвую зону.

— Там на самом верху металлические мостки… — ответил Стылый, за ноги оттаскивая матерящегося на чем свет Шиза в безопасную часть комнаты.

Клубы штукатурки весело витали вокруг, ухудшая и без того плохую видимость.

— Болид! — Стылый повернулся к напарнику, меняющему дыхательный фильтр в респираторе. — Вся надежда на тебя и твой «Винтарь»!

— Понял! — кивнул снайпер. — Что нужно делать?

— Сейчас я швырну в проем светошумовую гранату… у тебя будет секунд тридцать на то, чтобы вычислить стрелка наверху и проделать в его башке пару лишних отверстий…

— Годится! — Болид поудобнее перехватил винтовку. — На счет «три»… раз… два… три…

Шарахнуло знатно. Боевые шлемы сталкеров автоматически включили затемнение. У «грешников», судя по всему, подобных полезных примочек в обмундировании не было. Сухо щелкнул несколько раз «Винтарь», и вниз из-под купола цеха полетели две темные человеческие фигуры.

— Готово, снял! — радостно сообщил Болид.

— Пока они не очухались, — закричал Стылый, — вперед, меняем позицию!

Сталкеры выскочили из изрешеченного пулями укрытия, прорываясь в следующее помещение, оказавшееся длинным коридором с разбитыми, забранными решетками окнами. Коридор шел вдоль левой стороны цеха, но ближе к его середине обрывался слепым прямоугольником очередного дверного проема.

Шиз было ломанулся к этому сомнительно выглядевшему выходу, но тут же отпрянул назад, автоматная очередь со звоном вспорола рифленую жесть торчащей из стены вентиляционной трубы.

«Грешники», не скрываясь, о чем-то переговаривались, но разобрать отдельные слова, гуляющие гулким эхом по огромному заводу, не представлялось возможным.

— Загоняют по всем правилам королевской охоты… — пробормотал Шиз, приподнимая прозрачное бронированное забрало своего шлема, на котором остались глубокие царапины от вражеских пуль.

— Мы примерно посередине цеха… — задумчиво рассуждал Стылый. — До противоположного его конца, где имеется выход, не так уж и далеко… Если верно рассчитать силы и время…

— Это самоубийство! — Шиз вымученно улыбнулся.

— Возможно, что и так! — кивнул Стылый. — Но попробовать все-таки стоит… Болид, ты как? Со мной?

— А то!

— Шиз? Шизяра, я, кажется, к тебе сейчас обращаюсь?

— А? Что?

— Не придуривайся, ты все прекрасно слышал… Ты с нами?

— А есть другие варианты?

— Нет!

— Тогда зачем ты, сукин кот, меня вообще спрашиваешь?

— Решено! — и Стылый первым метнулся в изгрызенный пулями дверной проем.

По знаку Жреца двери храма распахнулись. Двое дюжих молодцов внесли и возложили на алтарь какой-то сверток. Когда неровный свет черных свечей в фонарях озарил принесенное, то стало видно, что это человеческое тело, облаченное в стандартный сталкерский комбинезон «Заря». Жертва слабо шевелилась, то ли оглушенная, то ли опоенная специальным составом, парализующим волю.

Вслед за первой группой «жертвоносцев» появилась еще одна.

На этот раз уже шестеро чернобалахонников втащили в преобразованную в храм трансформаторную будку гигантскую, изо всех сил сопротивляющуюся фигуру, связанную по рукам и ногам стальными цепями. Росту в великане было никак не меньше двух метров. Голова его казалась покрытой рыцарским шлемом — настолько массивным был чешуйчато-костный покров черепа. Нижние конечности уродца выглядели практически атрофированными, так что он еле-еле на них держался. Зато две пары верхних конечностей смотрелись грозно. К вящему удовлетворению присутствующих эти лапы были надежно спеленаты. Потому как получи жуткий монстр, именуемый псевдогигантом, возможность хоть на мгновение ослабить путы и воспользоваться своими «руками», он смог бы создать в помещении сейсмическо-гравитационные волны разрушительной силы. И не миновать тогда Храму «грешников» участи филистимлянского храма, разрушенного могучим библейским героем Самсоном.

Появление одного из самых мощных и опасных мутантов Зоны, столкновение с которым для путника-одиночки почти всегда означало верную гибель, было встречено громкими криками восторга. Появилась возможность удовлетворить агрессию, через край льющуюся из глубин естества присутствующих на черной мессе.

— Шемхамфораш!

Это не раз звучавшее во время службы слово стало командой к началу кровавой вакханалии, высокопарно и торжественно называемой жертвоприношением.

Паства с энтузиазмом принялась вооружаться острыми тяжелыми камнями, заботливо приготовленными загодя и сложенными в кучки у восточной стены. Барабаны умолкли, дабы Царица Смерть и ее Вестник могли без помех наслаждаться криками боли, исторгаемыми глотками мучимых.

Жрец прочел заключительную молитву, доказывающую верность участников ритуала силам Тьмы:

— От могучего трона донеслись раскаты грома, и пять грозовых туч полетели на Восток. Вестник воскликнул: «Выходите из дома Смерти!» И собрались они вместе и обрели меру; они — те бессмертные, что оседлали вихри, несущие гибель всему живому. Выйдите же! Потому что мы приготовили для вас место и угощение. Покажитесь! Сбросьте пелену с тайн своего сотворения! Будьте к нам благосклонны, ибо мы — истинные почитатели Смерти!

Жалобно зазвучал рельс. И не дожидаясь, пока утихнет первый из девяти ритуальных ударов, завершающих черную мессу, в псевдогиганта полетел рой каменных снарядов.

Многие прихожане ошибочно попытались поразить монстра в голову, считая свои броски наиболее меткими и удачными. Однако эти удары не достигли желаемого результата, буквально отскакивая от башки мутанта и не причиняя ему никакого вреда. Он рычал, но не от боли, а от бессильной злобы. Понятно, то была не та реакция и не те вопли, на которые рассчитан ритуал. Нужны были стоны, крики невыносимой боли, кровавым туманом застилающей мозг.