Точка Бифуркации II - Дейлор Смит Страница 56

— А у меня тоже! Он меня довёл! — зло покосившись на обедающего в нескольких столах от нас паренька, бросила она.

— Ясно. Что за фамилия-то?

— Не скажу.

— Ну скажи.

— Не скажу!

— Всё равно же узнаю. — безразлично пожал я плечами, не понимая зачем делать из этого тайну.

Маша ненадолго задумалась, а затем, опустив взгляд в свою пустую тарелку, негромко произнесла:

— Клюшкина. — и следом немного громче добавила. — Но никак не Ложкина, Поварёжкина и уж тем более не Шлю…

— Можешь не продолжать. — перебил я одноклассницу, едва сдерживающую себя от того, чтобы не разрыдаться. — Думаю, он уже всё понял.

— Это вряд ли. — вздохнула собеседница.

— Тогда поймёт позже. — постарался ободряюще улыбнуться я.

— Эй, личинусы! Чего болтаете тут? — в этот момент управляющий обратил на нас внимание. — Поели? Значит, бегом дальше работать!

Это был худоватый мужчина среднего роста, с небрежно сидящим белым колпаком на голове и темно-синим рабочим халатом, тогда как у остальных они были белыми. Взгляд у него был дотошный и неприятный, но думаю, в силу должности, другого здесь просто и быть не могло. Подчинённые к нему обращались не иначе как Арсений Петрович, и все до единого соблюдали субординацию.

Этот человек, судя по тому, что я видел и докладам Кали на текущий момент, в происходящем предательстве замешан не был. Но кто бы знал, как он за прошедшие полдня меня достал…

В такие моменты, положа руку на сердце, приходилось себя одёргивать и сдерживать, чтобы не поддаться соблазну как-то наказать подобного хама. По личным впечатлениям, практически все работники в этом месте относились к ученикам школы с немалой долею презрения или, попросту говоря, недолюбливали. Но он среди них выделялся особенно. За что такое отношение? Почему? Мне не ясно. Возможно, как вариант, сил и возможностей показать своё отношение к одарённым и самоутвердиться, хватало только на детях.

Переглянувшись с Машей, мы молча поднялись из-за стола и направились по своим задачам. Девчонку подрядили на уборку кухни и обеденных столов после приёма пищи. В целом, работа не сложная и она неплохо справлялась для ребёнка её возраста — я периодически наблюдал за ней, когда перетаскивал чистую посуду.

* * *

За работой время пролетало достаточно быстро. Плюсом ко всему, я весь день ел нормальную пищу и это не могло меня не радовать. Всё-таки чёрный дым от еды и брезгливость, которую она впоследствии у меня вызывала, никак не располагали к хорошему аппетиту.

Казалось бы, можно немного передохнуть и выдохнуть спокойно, только вот к сожалению, без происшествий этот день заканчиваться не захотел. У меня вообще в этой школе не было хотя бы полдня спокойного времени — обязательно хоть что-нибудь, да происходило. Ей-богу проклятое место.

С кухни послышался громкий шум разлетевшихся по полу столовых принадлежностей и бой керамики. Как оказалось, это была всё та же Маша, которая по неосторожности запнулась и с грохотом уронила поднос с грязной посудой. Следом же над ней моментально возник этот местный цербер по имени Арсений Петрович и разорался так, что было слышно даже мне с кухни. Собственно, что и как здесь произошло мне рассказала Кали, а к моменту, когда управляющий, нависший над Машей, её отчитывал и бранил, я подошёл услышав стоявший крик.

— Мелкая пакость криворукая! А ну бегом за веником! — убедившись, что довёл девочку до слёз, он-таки закончил свой выговор. — А ты чего уставился? Ну-ка быстро работать ушуршал! — бросил он уже мне, увидев, что я не на месте. — За работу все! — следом же рыкнул управляющий, оглядываясь по сторонам.

— Я бы на вашем месте постерегся так хамить одарённым. Всякое случается. — зло оглядев мужчину, повёл я плечом и развернувшись направился в сторону мойки.

— Ты мне угрожаешь, сопляк!? — донеслось в спину, но как-то реагировать я не стал.

Конечно угрожал. У моего терпения тоже есть предел и он успешно его преодолел. Как бы странно это не звучало, но когда нужно для дела, я мог спокойно терпеть и хамство, и побои в свой адрес. Но вот наблюдать как какой-то недоносок пользуясь служебным положением гнобит всех вокруг, особенно мелкую девчонку, которая ментально беззащитна перед ним… Только вот я не буду действовать как Маша и в открытую набрасываться на него с кулаками.

Занимаясь нескончаемой горой посуды, я отметил, что короткими шажками и придерживаясь за живот, со стороны санузла вышла печально знакомая мне повариха. Ей туда таскали какие-то и таблетки, и воду, и даже туалетную бумагу. В итоге вся бледная, измученная и с растрепавшимися волосами, она была вынуждена бросить смену и ехать в больницу.

— Ужасно выглядите. Кажется, вас за что-то наказывают высшие силы. — оказавшись на пути женщины, беззастенчиво бросил я.

Усталый и плохо соображающий взгляд, которым она меня одарила в ответ, говорил о многом. Как минимум о том, что ей совсем не до меня и сейчас мечтается лишь об одном — просто пережить происходящий кошмар. Что тут скажешь, я не злорадствовал и уж тем более не причислял себя к вышеупомянутым силам. Но и жалости к ней отнюдь, тоже не испытывал.

Возвращаясь из туалета к своему рабочему месту, я совершенно случайно стал свидетелем того, как горячо нелюбимый мной Арсений Петрович унося поднос со своей едой, жёстко растянулся по полу, как совсем недавно моя новая знакомая. Только управляющий умудрился ещё и головой неслабо клюнуть о бетонный пол, серьёзно разбивая себе подбородок.

Ошарашенно оглядываясь по сторонам и с трудом приходя в себя, мужчина стал высматривать кого-то в толпе. Как оказалось, этим кем-то были непосредственно я и Маша.

— ВЫ! Два мелких урода! Это вы! — заверещал он вставая и безуспешно вытирая кровь с подбородка и шеи, сдабривая свои обвинения щедрыми порциями матов. — Я вас сгною! Твари!

Повернув взгляд в сторону девчонки, я удивлённо приподнял бровь, но та лишь испуганно закачала головой, сдерживая вновь наворачивающиеся слёзы.

— То есть вот прям взяли и вдвоём одного тебя атаковали? — с усмешкой бросил я подходя ближе и оглядывая мужчину.

— Да, сопляк! Именно! Я почувствовал!

— Я могу разорвать тебя заживо. — произнёс, с ледяным спокойствием заглядывая ему в глаза. — Могу выгнуть тебе колени в обратную сторону. Могу свернуть шею или же вывернуть позвоночник так, что ты будешь ходить задом наперёд. Ты жив, пока я терплю твои нападки. Поверь мне, когда моё терпение закончится, одной жалкой подножкой я не ограничусь. — на этих словах я перевёл взгляд на Машу и в образовавшейся тишине добавил. — А она вообще боится в твою сторону смотреть — запугал ребёнка,