Алексей Фомичев - Правила чужой игры Страница 56

Я сел за стол, открыл файл с картой Зоны, нашел место предполагаемой встречи. Обвел кружком и стал прикидывать план действий. Предстояло сунуть голову в пасть зверю. И вытащить кусок мяса. Звери в таких случаях звереют и отгрызают голову отважному психу. А я должен сберечь и себя, и мясо. Непременно…

«Почему он все‑таки не использовал других спецов? Ведь мог… Значит, ему очень нужно, чтобы в столь деликатном и важном деле сработало его подразделение. Чтобы там, на самом верху, знали: региональный комиссар держит руку на пульсе и способен влиять на события так, как ему надо. В противном случае в Зоне уже действовал бы спецназ…»

– Артур, они вышли. Как понял?

– Понял, понял. Всем – готовность!

Я убрал радиостанцию и выбросил из головы посторонние мысли. Через полчаса сюда, на лесную опушку, въедет вереница машин. После чего она должна исчезнуть раз и навсегда. На этом наше задание закончится.

…За последние трое суток произошло много событий. Истерия в прессе достигла апогея. Сенатору промывали косточки все кому не лень. Особенно усердствовала оппозиция, до недавнего времени стоявшая у руля власти. Авьялина обвиняли в равнодушном отношении к родственникам, взывали к его совести и кровному родству. Едко замечали, что видный государственный деятель, возможно, струсил и не хочет отомстить преступнику за убийство брата и поругание племянницы.

Самое интересное, в травлю вступила иностранная пресса. Там это преподносилось как неловкое недоразумение и досадная случайность. Но тоже сенатор был выставлен как человек недостаточной отваги.

Дошло до того, что выступил президент. Он напомнил, что по закону каждый человек имеет право лично наказать преступника или предоставить его поимку правоохранительным органам, а потом привести приговор в исполнение.

Под защиту Авьялина не брал, но накал сбил. На время…

Трижды группы бригады «Волод» выезжали на аэродром, и каждый раз мы отмечали активность неподалеку от места предполагаемой встречи. Кто‑то весьма информированный и влиятельный предупреждал противника о подготовке акции.

Еще несколько раз группы спецназа, усиленные войсковыми подразделениями, выходили к границе. И вновь те, кто ждал сенатора, спешно покидали деревню.

Я хорошо представлял себе, что чувствовали руководители Департамента и Управления: у них под носом работала развернутая сеть агентуры. И не одна.

Все движения «Волода» и спецназа происходили по моей просьбе. Мне надо было вычислить противника и подсчитать его силы.

Мы подошли к месту встречи через сутки после получения приказа. Сначала вдоль границы, потом дали крюк и обошли деревню и встали в трех километрах южнее. Забазировались[14] в лесу, выдвинули группы наблюдения, послали разведку.

Как я и предполагал, деревня была под контролем боевиков. И не только. Среди бандитов мы засекли их иностранных гостей. По повадкам было видно опытных профессионалов.

Капрал был здесь. Ходил гоголем, довольно улыбался и принимал поздравления. Видя его радостную харю, я вдруг подумал, что он мог и не быть в Ругии. Вся работа легла на плечи других людей, а Капрал стал приманкой.

Провести захват сразу было сложно. Лагерь боевики охраняли качественно – ждали визита «гостей». Вышел бы бой с непредсказуемым результатом. И Капрала могли в суматохе боя завалить.

После долгих размышлений решили на деревню не нападать и боевиков отпустить… До опушки леса.

К исходу вторых суток на связь вышел Дорич.

– Когда начнете?

– Когда будет момент.

– У вас нет времени на ожидание… Завтра утром сенатор должен либо вылететь на границу, либо отказаться от мести.

Дорич нервничал и говорил на повышенных тонах. Его задумка шла коту под хвост.

Я выслушал мнение комиссара, а потом изложил свой план. И в конце добавил, что иначе ничего не выйдет.

– Ладно, черт с вами. Рискнем. Но за эти сутки здесь такое начнется…

– Ничего. Перетерпят…

Друзья боевиков (уверен – это парни из спецназа Ламакеи), конечно, имели при себе сканеры и постоянно проверяли эфир, но мы работали в СВЧ‑диапазоне[15], а автоматика меняла каналы каждые сорок секунд. Засечь переговоры практически невозможно.

Утром третьего дня Авьялин выступил с заявлением, что важные государственные дела не позволяют ему, как мальчишке, бегать за боевиками по Зоне, рискуя погибнуть. И что кровная месть подождет, пока он не будет готов. Вслед за этим на него обрушился поток обвинений и оскорблений. Вплоть до вопля, что такому человеку не место в сенате и он не может принимать важные государственные решения, не имея мужества…

После полудня наблюдение засекло некоторое оживление в лагере, а к вечеру, когда стало ясно, что сенатор не приедет, боевики начали готовить отъезд. А потом уехали два джипа с гостями из Ламакеи. Как только стало очевидно, что бандиты вот‑вот свалят, я передал приказ Радовану:

– Занимайте позиции. Полная готовность.

Караджич сидел в нескольких километрах от нас, держа под контролем единственную дорогу от лагеря к Арзану. Он должен был отсечь любую попытку Грава прийти на помощь боевикам, когда мы начнем.

…Пять джипов катили по лесной дороге, обходя толстые корни вековых деревьев и выбоины. Узкая неровная колея не позволяла развить более‑менее нормальную скорость. А перед поворотом к болоту машины и вовсе поползли.

«Мустанги» плыли метрах в пятидесяти от меня. В бинокль я отлично видел лица бандитов и сразу заметил Капрала. Тот ехал во втором джипе, рядом с водителем. На губах новоявленного героя играла улыбка, глаза были сощурены. Расслабленная поза, сонливое выражение. По сути, дело закончилось полной победой, можно отдохнуть. Впереди ждет немалый куш за участие в спектакле. И неплохие перспективы на будущее.

Боевики были в отличном расположении духа, поэтому расслабились, утратили бдительность, ослабили внимание. Да и кого им бояться здесь, в Зоне, неподалеку от Арзана? Даже у пулеметов в кузовах никто не стоял. А чтобы смотреть за дорогой… Противник повержен без боя, кого ждать?..

Палец вдавил кнопку пээмки[16], и через миг первый джип взлетел в воздух, сделал кульбит и рухнул на дорогу, загораживая проезд другим. Машину почти разнесло в клочья, а останки исчезли в огне. Едва отзвучал взрыв, по трем последним машинам дружно ударили гранатометы. Под каждой рвануло по четыре выстрела. И тут же на дорогу полетели световые гранаты, выводя из строя всех, кто сидел во втором джипе. Защелкали одиночные выстрелы.

Никаким боем и не пахло – боевики в четырех машинах погибли мгновенно. А в пятом сидели и лежали ослепленные, ничего не соображающие.