Повстанец - Alexey Off Страница 57

Все пути к выходу перекрыты. Эксперт с легким страхом посмотрел на Дункана, чья кожа блестела от пота и излучала ярко голубую ауру пикового воина третьего ранга. Затем он перевел взгляд в мою сторону, точнее в светлый проем позади меня.

— Свет в конце туннеля ты вскоре увидишь. Но не тот, который за его спиной… — глухим голосом зачитал эпитафию Дункан и вознес руки в молельном жесте.

Да уж, ему только рясы священника не хватает… Ей-богу, да. Интересно, что он скажет по поводу смены гардероба?..

— Сдайся и покайся, — в тему хмыкнул я.

Однако противник не оценил наши добрые намерения. Сплюнул и взмахнул клинком перед собой, а затем что-то грозно и неразборчиво процедил в ответ.

— Раз так… Конец те, парень, ничего личного.

Сказал я и хрустнул пальцами.

* * *

Луньес напряженно наблюдала за людьми Кхан Синха из окуляра прицела. Но старалась смотреть как бы вскользь, чтобы противник ничего не почувствовал. Чутье у их главаря-звелинга было явно незаурядным.

Ее напряжение с каждой минутой усиливалось, поскольку дроны — сбиты и долго нет вестей от Альберто… Она теперь не могла видеть, что происходило на базе со стороны основной группы нападающих. Там по-прежнему слышались звуки боестолкновения.

Кхан Синх приложил руку к уху и что-то ответил в наушник.

Сердце Селии невольно ускорило свой ритм. Она поудобнее ухватилась за гауссовку и тут же вернула себе хладнокровие.

Кхан Синх вместе со своими головорезами ускорился по направлению к периметру базы. Но вскоре неожиданно остановился и подал знак остальным. У Луньес промелькнула мысль: неужели главарь каким-то образом смог ощутить ее намерение, ведь еще несколько десятков шагов и…

Однако реакция последовала странная — не двигаясь с места, седой таиландец подозрительно уставился в темный провал разрушенного забора.

В провале появились две фигуры. Одна — высокая и большая, закрывала едва ли не треть разрушенной части забора, другая — значительно меньше — казалось ребенком по сравнению с первой. Маски скрывали их лица.

Невысокая фигура держала в руках за нити два округловатых предмета. Пара движений — и вот предметы пролетели десятки метров, после чего по инерции прокатились по выкошенной траве, оказавшись под ногами бандитов. Несколько людей позади Кхан Синха отшатнулись назад.

В траве лежали отрубленные головы!

Взрывы и выстрелы с другой стороны базы резко стихли и почти прекратились. Со своей позиции Луньес не могла разглядеть лицо седого таиландца, лишь профиль, но его глаза наверняка сейчас сузились. Он посмотрел сначала на отрубленные головы, затем в провал забора. Фигуры незнакомцев уже исчезли.

Кхан Синх снова приложил руку к наушнику. И с кем-то связался. Едва заметно он кивнул, бросил последний взгляд в сторону бетонного ограждения, после чего ушел, ни разу не обернувшись. Его подчиненные последовали за ним. В их выражениях лиц преобладал страх вперемежку с недоумением.

Луньес убрала винтовку. Ее сердце наконец забилось чаще. Радость и осознание. Им все-таки удалось. Они победили.

Маленький амиго… Благодарна. Влюблена.

* * *

Половина ночи позади. Вскоре на базу Луньес въехало несколько грузовиков и джипов. Изначальный гарнизон человек в двадцать пять, не считая убитых и раненых, пополнился несколькими десятками свежих бойцов, до этого расквартированных в пригороде и иных местах. Сама база и область вокруг нее превратились в улей, где везде слышалась испаноязычная речь. Смугловатые мужчины и боевитого вида женщины в военной униформе сноровисто восстанавливали разрушения, создавали дополнительные укрепления и опорные пункты. Они будто готовились к полномасштабной оборонительной войне.

Я нахмурился. Действия от обороны — не самая лучшая тактика, когда инициатива принадлежит тебе.

Сейчас мы вдвоем с Луньес находились в приподвальном помещении на ее базе. На столе в беспорядке валялись карты и листки с записями от руки. С Луньес постоянно кто-то связывался по коммутатору — ни на минуту не оставляя в покое. За ночь Селия так и не присела — усталость давала о себе знать, и она теперь скорее рычала, нежели раздавала указания.

— Чочо, я тебе что сказала…

— Забыл ящик с минами в землянке? А мозги ты в лесу не забыл, эступидо?

— Я тебе сколько раз говорила, куло…

Ее ругательства звучали скорее мило, если бы не сама ситуация, в которой оказался ее отряд. Не добавляли радости и как минимум пятеро погибших товарищей, которые храбро защищались против превосходящих сил противника.

Не выдержав, я подкрался к ней сзади и молниеносным движением выдернул из уха гарнитуру и трехочковым отправил его в мусорную корзину.

— Ты что творишь, миердо⁈ — яростно вспыхнула Луньес и обернулась, сжав пальцы, словно хотела выцарапать мне глаза.

— Ты сейчас не тем занята, красотка, — прищурился я и снова уселся на диван.

Какое-то время она сверлила меня разящим взглядом — кто знает, какие мысли бродили у нее в голове. Может быть прикидывала, как меня сподручней убить? Наконец она успокоилась и присела напротив — но теперь в ее глазах появилась едва скрываемая усталость.

— Зачем ты это сделал?

— Не о том сейчас думаешь, — почти дословно повторил предыдущие слова.

— Потому что ты так сказал? — повысила голос она.

— Твои люди не дураки, Селия, — мрачно, но успокаивающим тоном сказал я. — Как бы ты их не называла… Сами справятся. В конце концов их этому учили, готовили… Материнский контроль излишен и выматывает не только тебя, но и всех вокруг. Тебе нужно определять стратегию дальнейших действий, а не тактику, с которой вполне справятся Альберто и остальные.

Я нравоучительно поднял указательный палец.

— Да кто ты такой! — не выдержала Луньес и ее глаза сузились. — А может это ты…

— Да, продолжай, — громко усмехнулся я и едко перебил. — Перекладывай вину и на меня. Обвиняй меня полностью. Может это я подстроил на тебя покушение, чтобы затем спасти, помочь и втереться в доверие? А затем помешать тебе словно мамочке попку вытирать за своими людьми… И знаешь для чего? Чтобы тем самым обречь на полный провал постройку укреплений из говна и палок! Вот это я придумал, гениальная идея… — восхитился я сам собой и уже серьезнее добавил. — Это ведь так важно, не правда ли?..

С каждым словом личико Луньес скисало все больше, а ярость сменилась