Михаил Ланцов - Русский медведь. Цесаревич Страница 57

– Ты льстишь мне, – усмехнулся Петр. – Я этого не люблю.

– Отнюдь. Я родился и вырос во Франции и прекрасно вижу, как чернь относится к тебе и как она относится к Людовику. Восстание против тебя в центральных владениях практически невозможно. Ты очень мудро выставил в качестве виновников торжества – исполнителей. Люди любят тебя, ты их, да не на словах, а печешься о благополучии, что дорогого стоит. Поэтому большая часть черни будет связывать все свои печали не с тобой, а с глупыми или жадными чиновниками, торговцами, дворянами, боярами… да с кем угодно, только не с тобой. Огромный, просто колоссальный аванс доверия.

– И такая же ответственность, Франсуа, – тихо произнес Петр. – Ибо если такой аванс просто прогулять бездумно, то какой с него прок? Чем я стану лучше дурного пьяницы, что на деньги господина напился до свинячьих чертей, вместо выполнения поручения?

– Ответственность? – удивленно переспросил Овен.

– Конечно. Власть, а народная любовь – это безусловная очень могущественная власть, не только возможности, но и ответственность. Большая и очень непростая. Причем строго перед теми, кто тебе доверился, а не вообще. Как там говорится? Мы в ответе за тех, кого приручаем.

– Вы в очередной раз подтверждаете, что являетесь очень необычным правителем, – спустя несколько секунд задумчивости отметил Франсуа. – Никто из коронованных особ не говорил подобного.

– И вряд ли скажет, – печально улыбнувшись, произнес царь. – Я нередко и сам себе удивляюсь.

Глава 4

12 мая 1694 года. Окрестности Москвы. Воробьевы горы

По небольшой дороге к пригороду Москвы катилась несколько необычная пролетка, выбивавшаяся из общего вида странным поведением на дороге – она очень умеренно «козлила». Да и «на глаз» отличалась. Во-первых, сразу обращали на себя внимание чудные металлические колеса с массой спиц и резиновой покрышкой. Во-вторых, внимательно присмотревшись, можно было заметить весьма развитую систему подвески колес. Шутка ли? На дворе разгар конца семнадцатого века, а у Петра в личной повозке не только прекрасные стальные рессоры, но и масляные гидравлические амортизаторы, из-за чего, вкупе с хорошими колесами, стальной сварной рамой и прочими любопытными «фишками», эта пролетка стала объектом самого пристального внимания практически всех послов, прокатившихся в ней. К счастью, они совершенно ничего не смыслили в технике, а потому даже догадаться о том, как все устроено, не смогли, лишь облизываясь на желание иметь нечто подобное в своем пользовании.

– Петь, – спросила Анна, задумчиво хмуря лобик рядом, – а ты уверен, что нам нужно спешить с открытием университета? Ведь еще ничего не готово.

– Уверен, – чуть подумав, кивнул царь.

– Но почему? Ведь нас засмеют! Какой это университет? Летний дворец да несколько домиков вокруг. Не знаю, как в Париже, но в Оксфорде весьма солидный архитектурный ансамбль. Мы будем на его фоне выглядеть бедными родственниками.

– Да и пусть, – усмехнулся Петр. – По одежке встречают, но нас-то встречать никому не нужно. Мы для себя специалистов готовим. Вот подрастут немного – сами себе и спроектируют главное здание.

– Но зачем спешить? У тебя и так масса учебных заведений: училищ, школ.

– Понимаешь, сейчас все они завязаны строго на меня. Я их курирую неукоснительно. Даже учебные пособия пишу или корректирую. А это неправильно. Царь – это правитель государства, а не предводитель учащихся. С таким подходом я самым банальным образом зароюсь во второстепенных делах. Поэтому им нужна своя епархия, которую я лишь контролировать буду. А где ее взять? Тут только два пути. Или приглашать профессоров из Европы, или растить своих.

– Так пригласил бы, – пожала плечами фаворитка. – Сейчас к тебе много кто поедет с радостью.

– Кое-кого я действительно приглашу, – кивнул Петр, – но все дело в том, что уровень образования, который получают в моих училищах, превосходит в разы лучшие образцы современной европейской науки. Зачем мне эти профессора?

– Превосходит? – скептически переспросила Анна.

– Поверь, я в курсе их достижений. Специально полюбопытствовал в свое время.

– Хм… но зачем тогда тебе эти самые «кое-кто»?

– Просто умные ребята. Дай им другие возможности, они смогут серьезно раскрыться и многое сделать. Ведь я сам не ученый. Могу только подсказать некоторые фундаментальные вещи. А им разобраться будет в радость.

– Но ведь университет не решит проблемы, о которой ты говорил, – спустя несколько минут вышла из задумчивости Анна.

– Сам по себе – нет. Но именно то, что он еще очень сырой, позволит взрастить и выдвинуть не только толковых инженеров, архитекторов и прочая, прочая, прочая, но и главное – толковых управляющих от науки, на которых в будущем и ляжет бремя управления образованием. Ведь какой смысл это вешать на людей, ничего в подобном не смыслящих? Провалят. А тут научатся в малом, а потом за большее примутся. Тем более что оснащение естественно-научных факультетов современным оборудованием уже лучшее в мире. Таких лабораторий нет нигде. Так что и с научной деятельностью все будет хорошо.

– И все равно, я считаю, что ты спешишь. У них и без того масса затруднений будет иметься. Зачем их вот так, почти в поле заставлять работать? Воробьев дворец ведь совершенно непригоден для этих нужд. Да и мал.

– Анют, вот скажи, – с улыбкой произнес Петр, – поехали бы вы с отцом в Россию, если бы у вас все хорошо было в Англии? Вот! И я о том же. Это называется выход из зоны комфорта. Если у человека все хорошо, то он не стремится к развитию или какому-то нестандартному решению проблемы. Он… хм… просто функционирует. Только столкнувшись с трудностями лицом к лицу, он начинает шевелиться и развивать бурную деятельность. Не нужно создавать тепличных условий. У них будет все, что потребуется, и даже более того… включая серьезные задачи. Бездельничать они отлично могут и в Сорбонне с Оксфордом.

Глава 5

1 июня 1694 года. Москва. Кремль

Татьяна[47] проснулась довольно рано, но Петра уже не было. И что самое удивительное, она не помнила, когда он ушел. А ведь засыпали вместе… да еще как… От этих мыслей совсем юная полька покраснела и на несколько минут зависла в воспоминаниях.

– Государыня? – донесся от двери голос этой ненавистной рыжей ведьмы, вырвавшей царицу из грез.

– Что тебе? – с легким раздражением отозвалась Татьяна. Она бы и рада ее просто выгнать, но ее влияние на супруга и уважение при дворе пугали. Хотя, конечно, сдерживаться было непросто.

– Я хотела бы с тобой поговорить.