Александр Тюрин - Зона Посещения. Луч из тьмы Страница 57

Это был Томаридзе в обтягивающем дорогом костюме для джоггинга – «снижающем сопротивление воздуха».

– Ты снова сменил пол, Томарико. Когда свинтишь сиськи и привинтишь пару пиписок? Будь активнее, живи на яркой стороне.

– Зигмунт, давай решим вопрос как цивилизованные люди, – преодолевая боль, торопливо заговорил Тома; глаза его торопливо, как белки, шныряли по сторонам. – Я в это время обычно занимаюсь бегом, просто решил заглянуть к вам по дороге.

– А я тебя не приглашал. Но не сомневайся, решим именно так, как цивилизованные люди решали вопрос с теми, кто без спросу проникал к ним дом – со всякими недочеловеками, аборигенами голожопыми и распускающими гениталии азиатами.

– Постой, Зиг, я пришел сообщить важную информацию. Моя служба прошерстила кучу документов. Никакого Александра Лауница с возрастом, соответствующим нашему клиенту, в Висмаре не было. С вероятностью 99 % и во всей Германии тоже, фамилия редкая, вендского происхождения, так что ошибки быть не должно.

– Спасибо за информацию, Тома. Хорошо, что ты мне выложил ее до того, как для тебя все закончится.

Томаридзе попытался еще выползти в дверь, демонстрируя древность закавказской культуры, не позволяющей проявить неуважение к другу и хозяину дома. Но Берковски, подняв его за шиворот, оттащил на несколько метров внутрь подвала. Оглушил несколькими ударами в ухо и в висок. Сходил, закрыл дверь и, опрокинув Томаридзе на бегущую дорожку тренажера, прижал гладким лоснящимся лицом к движущейся абразивной поверхности, отчего та немедленно украсилась широкой красной полосой. Крик Томаридзе был поглощен засунутым ему в рот носком, затем волосы интерсексуала затянуло в щель между станиной тренажера и резиной бегущей дорожки, с неприятным треском был сорван скальп. В конце процесса, тело Томаридзе, в ремастеринг которого было вложено не меньше двухсот тысяч баксов, обратилось в бахрому красных и розовых волокон, которые втягивались прямо через кожу Берковски.

Покончив с гостем, хозяин дома поднялся в гостиную, плеснул на два пальца «Баллантайна», не найдя грейпфрутового сока, добавил тоника, который раньше терпеть не мог. Теперь понравилось. Ему сейчас нравилось почти все.

Он передумал звать жену в гостиную и устраивать с ней громкую разборку. Зачем? Комната сына ведь тоже выходит дверями в гостиную. Похоже, Джой укрылась в спальне на втором этаже. Там он с ней и разберется. Берковски аккуратно пошел по лестнице, радуясь, что не в пример обычному, ступени совсем не скрипят. Он еще не решил, будет ли ее бить, унижать или просто напомнит, что может в мгновение ока спалить ее именитого папашу; есть прекрасные фотки, где сенатор Бен Голдсмит в юбочке из пальмовых листьев шаловливо убегает от прекрасно сложенного представителя одной Ууужасной Диктатуррры.

Берковски прошел по галерее второго этажа и аккуратно распахнул дверь в спальню. Петли не стонут, и это правильно, недавно смазывал их сверхскользкой графеновой смазкой. Он еще раз порадовался. Сейчас подойдет тихо к кровати, сдернет с жены одеяло и включит свет, гаркнув: «Встать, потаскуха».

Как ни странно, он неплохо видел комнату, благодаря неожиданному, хотя и тускловатому серому свечению, у которого, казалось, не было источника.

Когда Берковски подходил к супружескому ложу, то заметил что-то неладное. Под одеялом лежала не жена. По крайней мере, не только жена. Под одеялом было два человека, совершавших какие-то колебательные движения. Гаркать и сдергивать одеяло он уже не стал, просто включил ночник. Там была его Джой и… он сам, только с отпечатком на лбу, словно от удара каблуком. Или прикладом.

– Ах ты мразь, – сказал тот второй «Берковски», опрокинувшись с Джой на спину, в самообладании ему нельзя было отказать. – Думаешь, напялил китайскую маску из свинячьего коллагена и обманул системы наблюдения? Ты никогда не выйдешь из этого дома без моего разрешения – все двери заблокированы. Так что тихо поворачивайся и иди на выход, оставив все, что ты тут прихватил. Выворачивай карманы, по-хорошему прошу.

– Кто это, Зиги? – спросила жена у того, кто лежал рядом с ней в кровати. Она, дергая губой от страха, подтягивала одеяло под самый подбородок.

– Кто это? Ворюга. В китайской коллагеновой маске.

От этого известия жена взвизгнула.

– Это я ворюга? – Берковски рванулся вперед, вскочил на кровать, чтобы наконец вмазать ублюдку, улегшемуся в кровать с его женой.

Но тут мощный удар сбросил его назад – мужик, лежащий в постели, успел оперативно согнуть и распрямить мускулистую ногу, отправив атакующего в дальний полет. Падение было крайне болезненным, Берковски ударился головой об пол – ему показалось, что затылок его разлетелся.

Почти сразу он увидел склонившуюся над ним жену и второго «Берковски» – оба голые, и, судя по состоянию гениталий, только что занимались сексом. Получив еще пару ударов в лицо, оглушающих и ломающих кости носа, он все же услышал, что говорит двойник:

– Джой, подбрось-ка лазерный скальпель. Он там в верхнем ящичке комода. Сейчас я ему срежу эту чертову маску.

– Это не маска, а мое лицо, – заговорил Берковски, с трудом сглатывая сгустки крови и пытаясь выплюнуть выбитые зубы. – Джой, помоги же, вызови срочно полицию. Спроси у него, как он здесь появился. Он же должен быть в Зоне.

– Моего мужа эвакуировали из Зоны, понял, урод? Вывез БТР «Вау», – сквозь оглушение Берковски почувствовал еще удар острого женского кулачка между ребер. – А ты – нечисть, нитеплазменная спора, проросшая в гаметофит. Я все про вас знаю, мне муж рассказал, какие вы гады.

Он еще попробовал приподняться, но пропущенный удар в кадык окончательно уложил его. Причем била жена, пяткой, повернувшись голым задом.

– Джой, гадина ты этакая, я ж твоего папашу, сенатора траханного, в мойщика унитазов превращу. А ты будешь обслуживать возле того же сортира обосранных индонезийцев и филиппинцев – стоя раком, уткнувшись рожей в дерьмо. Джой – в попе гной!

Сознание он не потерял, хотя перед глазами все сильно плыло. Он тупо рассматривал подходящий все ближе к его лицу черный стержень с невыносимо яркой точкой на конце – лазерный скальпель. А потом его стали резать. Резал двойник, а Джой помогала, запуская пальцы в разрезы и старательно, закусив нижнюю губу, расширяя их. Боль была, но какая-то приглушенная, словно бы проходящая мимо и уплывающая вдаль. И вот он увидел свое лицо, вместе с лохмотьями соединительной ткани и порванными нитками сосудов, в окровавленных руках у того урода.

– Знаешь что, двойничок, ты, конечно, хорошо подготовился, – сказал второй Берковски. – Но и я поступил достаточно гуманно. Ты ведь поднимался наверх, чтобы избить мою жену до полусмерти и выгнать ее из дома, а меня бы ты вообще прикончил, расколол бы, наверное, мой череп, дай тебе волю. Ведь еще пятнадцать минут назад ты по-садистски расправился с Томаридзе. Правда, и я поступил бы так же, так что ты сделал мою работу, поскольку все-таки моя копия. Но, увы, в этом домике нет места для двоих Зигмунтов Берковски. Так что, надеюсь, ты не возражаешь, если мы тут немного поразвлечемся? Тем более, что доставить тебя в лабораторию получится только в расфасованном виде. Крупных емкостей у меня дома, сам понимаешь, нет.

Берковски увидел, как со взмахами лазерного скальпеля отделяются члены его тела, как взмывают над ним его органы, сжимаемые в чужих немилосердных руках, как взлетают орлом его легкие, как сдирается кровавыми лоскутами его кожа. И как его органы и члены падают в стальные емкости, в которых обычно доставляют обеды из ресторана. Последнее, что он увидел – это его собственный мозг, лежащий в вазе из-под мороженого, он был весь пронизан зелеными шевелящимися нитками нитеплазмы.

А тот второй Берковски, улыбнувшись жене, раздавил ногой то, что осталось от первого. Потом достал из ближайшего шкафа сумку и стал запихивать в нее кастрюли и пакеты с останками. Поцеловав жену и выйдя из спальни, как был голый, с сумкой – не так уж и тяжело – он мягко пошел по коридору. Но когда проходил около комнаты сына, та вдруг открылась. Неподалеку от входа стоял Джейк в спортивных трусах. В углу лежал его коллагеновый секс-костюм с пупырышками сенсоров, а рядом стоял пестрый чемодан-самоход «Самсонит» на колесиках. Из чемодана протекало что-то красного оттенка.

– Па, зачем я столько лет просидел в этой комнате? Я иду дышать и жить этим миром. Но вначале я должен выкинуть кое-что на помойку. То, что мне мешало.

Из чемодана выплыла ручка, и, колыхаясь жировыми складками, Джейк отправился с багажом в гараж.

– Постой, – отец попытался остановить сына.

Но тут от радиоконнектора, расположенного на верхней челюсти, в среднее ухо Берковски вошел голос босса.

– Впечатлен, Зиг. Но я был готов работать с любым из вас. Я вообще готов работать с грибницей.

Неверный совет