Виктор Ночкин - Пищевая цепочка Страница 6

Саня Животное, как обычно, тут же принялся поддакивать:

— Вам, молодым, только дай пострелять! А миротворцев разозлить недолго, этим только повод нужен! И с хвоста не слезут, и вертолёт вызовут, тогда хана. Пусть лучше постреляют нам вслед, подухарятся.

— Да понял я… — буркнул Толик, и рыжий тут же потерял к нему интерес.

— Готовы? — рявкнул Торец, переключая компьютер на браслете в режим детектора аномалий. — Животное, пошёл первым. Пока направление на северо-восток, к Янтарю, том будет видно.

— Чего туда, там же миротворцев полно? — нерешительно пробормотал Груз.

— Вот потому и туда. Малява пришла: был прорыв Периметра, вояки рвут и мечут, часть военсталов на юг перекинут. И скоро здесь будет жарко, так что лучше на север перебраться, пока на Свалке не утихнет. Заодно и от Корейца подальше, пусть угомонится, урод… Хоть бы его военсталы шлёпнули, что ли.

— Факин Кореец… Гоу, Гена?

— Да, идём.

Саня зашагал первым. Сперва он взял хороший темп — здесь, у лагеря, места были знакомые. Животное, а следом и остальные члены бригады побрели поперёк ската холма, который, слегка изгибаясь, врезался в пустошь, как щупальце спрута. Датчики подали сигнал — под холмом наверняка были зарыты какие-то радиоактивные железки. После первой аварии в этих краях похоронили много разного хлама.

Потом бандиты перевалили гребень и спустились в лощину; дозиметры утихли — здесь фон был пониже. Долина между радиоактивными холмами заросла кустарником, кое-где встречались проплешины — растительность была угнетена или уничтожена аномалиями. Животное осторожно обходил опасные участки, и бригада шла за следопытом, повторяя его зигзаги. Скрипач и Будда оказались в хвосте. Толстяк сразу же начал потеть, и по его виду можно было подумать, что он вот-вот свалится, но Толик уже знал, что студент может продержаться достаточно долго.

Сейчас… — прохрипел Будда, — вылезем из этих холмов… полегче пойдёт.

Вдруг Животное замер и поднял руку. Все дружно встали как вкопанные, всматриваясь в заросли. Толик расслышал хруст и глухой храп — за кустами бродил кабан, и возможно не один. Тёмный силуэт едва просвечивал в узорчатой решётке веток и листвы.

Саня попятился, остановился так, чтобы от зверей его отделял ствол дерева, и оглянулся. Торец махнул ему автоматом, мол, возвращайся… Следопыт сделал несколько шагов, то и дело косясь через плечо, и тут под сапогом Груза хрустнула ветка. Звук вышел хлёсткий, резкий — будто выстрел. И тут же кабан с храпом развернулся в зарослях. Массивная туша подмяла чахлые деревца — зверь ещё не видел мародёров, но уже пришёл в ярость. Это был старый матёрый самец — такой не уступит дорогу даже кровососу и псевдогиганту, злобы в нём больше, чем рассудка.

Кабан ломанулся на звук, Саня торопливо отпрыгнул в кусты, Торец вскинул автомат, но стрелять не стал. Мутант мигом оказался между бригадиром и Грузом, а последний даже не успел винтовку поднять. Толик тоже, не сумел выстрелить, его лишь слегка задел крутой мохнатый бок, но и того хватило — парня смело с места, он ударился плечом в тоненькую берёзку, что-то хрустнуло. Толик не сообразил, что трещит — его кости или деревце, потом он понял, что продолжает падать, и закрыл глаза. Где-то совсем рядом ревел кабан, земля тряслась и стонала под ударами широченных копыт, сухо хлопали пистолетные выстрелы — Будда стрелял с близкой дистанции, сжимая ПММ двумя руками. Заорал Груз, крик перешёл в визг и срезался на высокой ноте…

Толик тяжело завозился в кустарнике, мешал тяжёлый рюкзак с бригадным хабаром. Наконец удалось выпутаться из объятий колючих ветвей, и он рывком вскочил, поднимая обрез. Над поляной взлетело изломанное тело Груза, он больше не орал. Бандит, переворачиваясь на лету, пересёк поляну, вломился в крону деревца и рухнул по ту сторону ствола, окружённый ворохом сорванных листьев.

Кабан развернулся к Будде, тут его настигли автоматные очереди — Мистер и Гена Торец взяли мутанта на прицел. Рядом раздался характерный треск, тело Груза снова взлетело над землёй, завертелось… Вокруг, обгоняя его, носились ветки и листья. Мертвец свалился в «воронку», и она сработала… Но Толику было не до того, чтобы наблюдать за буйством аномалии, — кабан, шатаясь, надвигался на него. Зверь хрипел, из многочисленных ран хлестала кровь. Будда перезарядил «Макаров» и снова стал палить в упор. Кабан из последних сил рванулся к толстяку, тот отшатнулся, запнулся за торчащие из грунта корни и завалился наземь, его увлекал тяжёлый рюкзак. Студент тонко заорал, отталкиваясь ногами, но с места не мог сдвинуться — зацепился намертво за корневища.

Перед Толиком оказались бурый лохматый бок и похожее на лопух кабанье ухо; он ткнул ствол обреза в это ухо и судорожно придавил спусковые крючки. Руку рвануло, в нос ударила пороховая вонь, на лицо плеснуло горячим, Толик зажмурился. Кабан вздрогнул, ноги подломились, и он осел в быстро расплывающуюся кровавую лужу. Подскочил Колян и разрядил обрез в бок умирающего мутанта.

— Зона бы тебя взяла! — заорал Животное, появляясь из-за кустов. — Твари, суки! Рвём отсюда, Торец! Рвём по-быстрому!

Над головой бабахнуло, «воронка» разрядилась, расшвыряв влажные красные клочья — всё, что осталось от парня по прозвищу Груз… Да и воспоминаний о нём сохранилось немного…

— Сюда идут! Рвём, Торец! — вынырнул из шума аномалии крик Животного. — На ПДА гляди!

Все дружно вскинули руки, Толик тоже посмотрел на браслет. Со стороны Свалки к центру монитора приближалась россыпь точек.

— Заметили нас! Просекли! Выпасли! — Животное так заволновался, что едва не приплясывал на месте. — Тикать надо! Ну! Ну!

— Тогда идём, — согласился Торец. — Хабар не растеряли? Делаем ноги. Саня, пошёл! Направление прежнее.

Животное нырнул в развороченные кабаном кусты, остальные члены бригады пристроились следом.

— Я думал, всё, — пропыхтел Скрипачу Будда. — Думал, сейчас эта туша на меня повалится — и привет, новое перерождение. Вовремя ты его…

— Не болтай! — рявкнул Торец. — Шевели копытами, жирный! Догоняют нас!

— Сам шевели, — неожиданно злобно огрызнулся Будда. Его влажное шипение вдруг сорвалось, толстяк завизжал фальцетом:

— Навесил на меня хабар, а сам налегке чешешь? Ещё и подгоняешь?

— Будда, не блажи, — бригадир заговорил неожиданно мягко, — догоняют нас, сам посуди! Если я тебе сейчас в рыло дам и ты быстрей побежишь, то может, ещё поживёшь маленько. Если отстанешь — сдохнешь.

— Скорей, Гена! — окликнул Животное из кустов по ходу движения. — Брось урода жирного, идём скорей!

— Да не могу я идти… — Толстяк утратил задор. — Всё, сдох. Уходите, что ли, сами. Забирай свой хабар.

— Я с факин Будда вместе быть, — вдруг заявил рыжий, скидывая с плеча штурмовую винтовку.

— И я. — Толик шагнул к толстяку и дезертиру.

Он не хотел бросать жирного Будду, единственного, с кем хоть как-то можно было здесь словом перекинуться. Да и вообще не дело — бросать своего. Бригада на то и бригада, что вместе! Но первым сказать слово поперёк Торцу Толик не решался и теперь с облегчением присоединился к рыжему.

— Чтоб вас кровосос жрал… — проворчал Торец, разглядывая бунтарей. Возможно, и он, точно так же как Толик, в глубине души не хотел бросать незадачливого толстяка, и теперь ему стало легче, потому что обстоятельства заставили принять решение. — Значит, так, пацаны. Отходим на тот склон. Аномалий там нет, чисто. Заляжем, отключим ПДА, возьмём долину на прицел и будем ждать. Неизвестно ещё, кто это валит. Может, не по нашу душу. Эй, Животное! Ты ещё не слинял?

Саня с неохотой показался из кустов. Вот он бы точно бросил своих не задумываясь. Да и когда занимали оборону, он выбрал позицию на левом фланге, откуда можно было легче всего драпануть. Рядом с ним оказался Торец, в центре, неподалёку друг от друга, Мистер, Будда и Толик Скрипач, а Колян оттянулся правее.

Толик поглядел, как гаснет на экране россыпь огоньков, обозначающих пацанов Торца, потом отключил прибор. Чужие-то сигналы были совсем близко. Он привалился спиной к стволу сосны. В начале схватки его укороченный дробовик будет бесполезен. Оставалось минуты две или три… Толик закрыл глаза.

— Идут, — тихо сказал справа Колян. — Вон мелькают, вон!

— Факин Кореец, — удовлетворённо объявил шёпотом рыжий дезертир. И завозился в кустах, пристраивая ствол винтовки в развилке ветвей.

Толику не хотелось раскрывать глаза. Ну ещё немножко, ещё чуточку. Пусть всё начнётся как можно позже, пусть ещё хоть недолго постоит тишина. Пусть только ветер шумит чахлыми кронами над головой…

— Скрипач! Эй, Скрипач!.. — едва слышно позвал Будда.

— Ну чего?

Толик с неохотой повернул голову к толстяку. Тот не оборачивался, глядел вниз, на склон, поросший рыжим, выгоревшим на солнце бурьяном.