Андрей Лестер - Москва 2077. Медиум Страница 6

– Алле! – сказала она. – Кинотеатр? Скажите, что у вас идет сегодня вечером?.. Спасибо.

Надя кивнула мне и горестно вздохнула. Проверка подтвердила, что у Анфисы и на самом деле был телефон и он работал, но зачем Анфиса обманывала, пока что понять мы не могли.

Конверт. Повернули его туда-сюда, потрясли, посмотрели на свет. Штампов не было, даты тоже, водяные знаки не просматривались, что значила надпись «Прыгающий человек», мы опять же не понимали.

С атласом повезло больше. Пролистав его, я увидел, что после страницы 34 сразу же следовала страница 37. Понятно. Кто-то вырвал один лист. Со страницами 35 и 36. Но следов вырванного листа не было. Более того, страницы 33, 34, 37 и 38 располагались на цельном листе бумаги, сложенном вдвое и аккуратно прошитом посреди скрепкой. Атлас был сшит тетрадкой. Если предположить, что из него был вырван такой же сдвоенный листок, то не хватать должно было четырех страниц (учитывая те, что должны быть на обороте), однако не хватало двух. Как это могло случиться – загадка.

Размышляя, я заглянул в оглавление. Там тоже не было ответа. Но зато было ясно, что не хватает страницы с картой всего, что было восточнее Раменского, и страницы с местностью западнее Рошаля. А это уже что-то.

Расписание электричек оказалось значительно полезнее. В нем были тупо отмечены электрички, идущие на Петушки и Орехово-Зуево. А в двух-трех местах станции Орехово-Зуево и Крутое были обведены шариковой ручкой.

Но и Орехово-Зуево, и Крутое располагались восточнее Раменского! Вот, значит, карта какой местности понадобилась Анфисе. И конечно, проще всего было предположить, что она направилась куда-то в те края.

Обрадовавшись этой подсказке, я почувствовал, что в мозгу словно рассосался какой-то тромб тупости, и я понял, каким образом Анфисе, вырвавшей из атласа четыре страницы, удалось удалить всего две. Это был такой же сдвоенный листок на скрепке, как и все остальные. Сложенный пополам. Страницы один, два, три, четыре. Просто внутри, на развороте, была какая-то реклама! А она шла без нумерации!

Это абсолютно ненужное нам открытие тем не менее так окрылило меня, что я поверил в свои способности сыщика и решил взять быка за рога, то есть немедленно воспользоваться информацией с последних двух находок.

У нас было две фотографии.

Что за крепыш был снят на коричневатой цветной фотографии, проявленной вручную в ванночках с проявителями и т. д., мы не знали – и как узнать, не имели ни малейшего представления. И вообще. Эту фотографию я постарался как можно быстрее передать Наде, стесняясь при ней пялиться на девушку с голой грудью.

Зато я хорошо рассмотрел маленькую, поляроидную.

Во-первых, Анфиса, поменявшая балахон на платье, оказалась довольно привлекательной особой. У нее была не только красивая полная грудь, но и вообще неплохая фигурка, густые мелко завитые волосы, зачесанные на одну сторону, и довольно заметно косящие глаза. Внешность запоминающаяся.

А во-вторых, мужчина рядом с ней был Никита Чагин, которого я хорошо знал.

Хотя нельзя было сказать, что мне было бы приятно увидеть его еще раз.

16

Я решил ехать к Чагину немедленно.

Мы покинули дом Анфисы, вернулись к станции «Алексеевская» и спустились в метро.

В метро было пустынно. Было воскресенье, никто в Тихой никуда не торопился и без причины под землю спускаться не хотел. Вернее, не торопился никто, кроме нас. Дождавшись поезда в сторону «Бабушкинской», мы вошли в вагон и сразу повернули налево, где были места для велосипедистов.

Закрепив велосипеды, я залез в карман спортивной куртки и достал оттуда поляроидное фото Анфисы с Никитой. Прошло совсем немного времени, но моя решимость уже успела несколько охладеть, и я уже не был так уверен, что мы поступаем правильно, направляясь к Чагину. И я продолжал рассматривать фотографию, как бы желая, чтобы изображенная на ней странная пара разрешила мои сомнения.

Чагин был садовник, бывший журналист, один из тех неправильных дерганых, кто, подобно мне или, например, директору Надиной школы, остался жить в Тихой Москве, вместо того чтобы рвануть с другими дергаными в Сектор и биться там за прогресс и возрождение Интернета.

Мне приходилось бывать у него дома. Его жена Вика была тоже дерганой, но в отличие от Никиты дерганой, так сказать, на всю голову. Так что иногда она заказывала мне всякие штучки, которые изготавливались в Секторе и которых нельзя было достать в Москве. Вика мне не нравилась. Страдала перепадами настроения, а я с детства не любил психованных. Чагин, надо сказать, мне тоже не особо нравился. Временами даже меньше нравился, чем его жена. Вика по крайней мере радовалась моему приходу, а он вел себя надменно, отвечал всегда односложно и старался побыстрее вытолкать меня за дверь.

Последний раз я был у Чагиных в канун 8 Марта (праздника, который уже давно праздновали исключительно в Секторе), привозил Вике открытки и сделанные в Секторе сувениры.

А на фотографии Чагин и Анфиса стояли на фоне черешневого дерева, усыпанного спелыми ягодами, и это значило, что снимок был сделан приблизительно в конце мая.

С марта по май много воды утекло, думал я. Точно так же, как и с мая по сентябрь, то есть по сегодняшний день. Все, что угодно, могло случиться за это время. С Чагиным и Анфисой в том числе.

Про Чагина среди рюкзачников ходили разные слухи.

Как будто бы он даже был причастен к жуткой панике среди ангелианцев, случившейся этой весной в Секторе. Ангелианцы – это люди, которые поклоняются некоей Анжеле, будто бы являющейся представителем Воздействия на Земле и способной посылать смс-ки на давно умершие мобильники и вообще умеющей делать разные чудеса. В существование этой Анжелы я, конечно, не верил. Думал, что фокусы с смс-ками в храмах ангелианцев были сродни плачущим иконам и тому подобной лабуде.

Однако я знал как минимум десяток людей, которые утверждали, что в один прекрасный апрельский вечер в Секторе и в самом деле неожиданно включились все мобильники. Люди якобы чуть с ума не посходили, бегали по улицам голяком, визжали и плакали, и всё из-за того, что подумали – конец пришел эпохе Переворота. Что боги смилостивились и снова будет все, как раньше: кредиты, поездки в Египет, ютуб, авиарейсы и крутые тачки. Снова заработают компьютеры и двигатели внутреннего сгорания. Включится телевидение, и на экраны выскочат гиперсуперзвезды эстрады и журналистики. И хрен с ними, с чистыми реками и птичьим пением по утрам! Мир снова станет маленьким, в восторге решили дерганые, а торговые брэнды – большими, и снова можно будет метаться по жизни туда-сюда, а не сидеть уныло и не пялиться на этот дебильный рай вокруг, который мог удовлетворить только конченых кретинов, какими, вне всякого сомнения, были все тихие, пусть даже их теперь и абсолютное большинство.

Ну вот, говорят, что через полчаса этих диких плясок мобильники успешно сдохли, истерия кончилась, а в церкви ангелианцев вскоре появилась концепция третьего пришествия Анжелы и соответственно подробные толкования того, почему второе пришествие не увенчалось окончательной победой сил прогресса над застоем и мракобесием Тихого мира.

И вот, говорили, что Чагин тоже вроде бы находился в это время в Секторе и каким-то концом был к этому всему причастен. И хотя я понимал всю неправдоподобность этих рассказов, они меня сильно напрягали.

Так что я был и рад, и не рад, что мы нашли эту фотографию. Кто знает, в чем замешан Чагин и на чьей он стороне? В общем, все время, что мы тряслись в метро, настроение менялось у меня с такой скоростью, что даже Вика Чагина могла бы мне в этом позавидовать.

17

Когда мы выкатили велосипеды из метро, пошел теплый проливной дождь. У выхода под дождем стояла чья-то оседланная лошадь с черной гривой, заплетенной косичками. Она встряхивала под дождем головой и косила глазом и показалась мне чем-то очень похожей на Анфису на фотографии.

Люди на улицах сняли обувь и шли по лужам пешком. Мы старались объезжать их подальше, чтобы не обрызгать водой из луж. Одного здоровенного мужика в брюках с подвернутыми штанинами все-таки окатили водой, но он только засмеялся и помахал нам вслед.

Неужели за этим фасадом радости, уверенности и безопасности что-то кроется? Неужели какой-то червячок незаметно подъедает это райское яблоко изнутри?

С такими мыслями я оставил Надю во дворе дома на Анадырском проезде, в котором жил Чагин. Когда я заходил в подъезд, она сидела под большим разноцветным грибком на детской площадке и сквозь струи дождя испуганно смотрела на меня.

Я, как мне казалось, понимал причину ее испуганного взгляда. Она боялась, что я сломаюсь, не сдержу обещание, и тогда, конечно, все рухнет. После такого падения уже нельзя будет восстановить наших отношений. Для меня это был последний шанс, может быть, зря я так заострил проблему и поставил на карту всё. Но что сделано, то сделано.