Владимир Свержин - Мир ротмистра Тоота Страница 6

— Присаживайтесь, родственник главнокомандующего, — указывая на ряд стульев с перекрещенными якорями на спинках, оставшихся еще со времен мореходного училища. — Итак, что у вас за дело ко мне?

— Я с супругой прибыл в Беллу по направлению Министерства образования.

— Да, хорошие учителя военной подготовки нам сейчас очень нужны, — закивал комендант.

— Я учитель истории. Моя жена — преподаватель начальных классов.

— Как скажете, как скажете, хотя учителя военного дела нам сейчас нужнее всех прочих.

Аттайр пропустил эту реплику мимо ушей.

— Вы, должно быть, насчет расквартирования? — продолжил хозяин кабинета. — Честно скажу, с этим туго. В прибрежной части города квартир много. И пустые стоят. Заселяйся — не хочу. Вот только, — он печально вздохнул, — беда в том, что неспокойно там. Недели не проходит, чтоб субмарины с моря не обстреляли. Береговые батареи, ясное дело, тут же отвечают, но подводную лодку в тумане не разглядишь. А она несколько выстрелов даст — и ушла в глубину, тишь да гладь. Так что селиться там, сами понимаете, опасно. А ведь в прежние времена самый дорогой район был.

— Господин полковник, я хотел сообщить о другом.

— Что такое? — напрягся комендант.

— Фура, на которой я приехал, входила в состав конвоя, посланного из столицы. Он был перехвачен многочисленным хорошо организованным бандформированием под командованием бывшего гвардейского лейтенанта Марга. Со мной еще шесть бойцов. Они ожидают возле машины.

— Вы что же, его знаете?

— Не так давно он служил под моим началом. Очень деловой, амбициозный офицер.

— Массаракш! Час от часу не легче.

— Надо сообщить в центр.

— Надо, — хмыкнул полковник. — Только вот беда, у нас связи нет. Два часа назад исчезла, и ни гу-гу.

Он поглядел на молчавшего Тоота.

— Послушайте, ротмистр, а давайте забудем о вашей отставке. Ну какой вы учитель? Вы же кадровый офицер! — комендант глянул в положенные Аттайром перед ним бумаги. — Ого! Пламенеющий крест с золотыми мечами! Ротмистр, мне позарез нужны боевые офицеры. Да вы только представьте себе, если в Белле узнают, что, скажем, их батальон стражей порядка возглавит потомок того самого Тоота. Да еще и герой войны!

— Прошу извинить меня, господин полковник. Я принял решение.

— Печально. Очень печально. А насчет квартиры… Знаете что? Я сейчас вам напишу записку. Езжайте в старый замок. Там в бывшем комендантском доме сейчас музей. Но показывать особо нечего, в войну старое здание музея разбомбили, новое пустует. Так что, — полковник криво усмехнулся, — будете экспонатом. А только командиром батальона было бы лучше.

— Разрешите идти?

— Не разрешаю. Сейчас отправите супругу в крепость, пусть распаковывается, обустраивается, а сами, будьте любезны, ко мне. Подробнейшим образом изложите на бумаге, — комендант указал на чистый лист, лежавший перед ним, — как была организована засада, численность и вооружение банды, в котором часу произошло нападение. В общем, ротмистр, мне ли вас учить?

Тоот удержался, чтобы не произнести ставшее за годы службы привычным «Слушаюсь», и лишь кивнул.

— Подозреваете, что проблема со связью имеет отношение к засаде? — глядя на усталое лицо полковника с темными кругами от долгого недосыпания под глазами, спросил Атр.

На губах коменданта появилась ироничная усмешка.

— А вы бы не подозревали? Впрочем, о чем я спрашиваю? Вас же интересуют дневники, отметки и прочие тетрадки-ластики. Отправляйте жену и возвращайтесь.

Замок Беллы высился на скале, когда-то вовсе неприступной, а ныне соединенной давно не чиненной шоссейной дорогой с лежащим у моря городом. Массивные круглые башни его царили над входом в гавань, превращая ее в один из самых удобных и безопасных портов былой империи. С появлением дальнобойных орудий, а уж тем паче ракет, замок утратил стратегическое значение. А когда двадцать четыре эскадрильи штурмовых бомбовозов обрушили тонны фугасок на корабли стоявшей в порту эскадры адмирала Котара, всем стало окончательно ясно, что более ничего не защищает Беллу от коварного врага. При достопамятном налете несколько бомб упали внутри крепостных стен и на дорогу, связывающую цитадель с портом. Ямы на дороге засыпали щебенкой, а башни с проваленными крышами, хранившими следы разрушительных пожаров, уныло глядели на округу узкими щелями бойниц. Тооту замок почему-то напомнил старика-инвалида, в тоске глядящего на бесконечные волны в ожидании случайного паруса.

Бронеход коменданта Беллы остановился у развилки.

— Вам туда, господин преподаватель, — полковник расстегнул карман, доставая латунный жетон, — ступайте, у ворот охрана, но с этим вас пропустят, а завтра изготовим личный для вас.

— Там что же, гарнизон? — поинтересовался Аттайр.

— Что-то вроде того. — На лице офицера мелькнула досадливая гримаса. — Если возникнут трудности — обращайтесь. Полковник Лан Данну к вашим услугам, и спасибо за помощь. Уж извините, до ворот не доставлю. Мне еще надо успеть в порт до отхода шхун на ночной лов.

Он вскинул руку к фуражке.

— Честь имею.

Тоот подавил в себе желание отсалютовать в ответ, молча кивнул и зашагал к маячившим вдалеке крепостным воротам. Когда-то эти стены удерживал его давний предок. То были годы великой смуты, годы, когда не было ни малейшей возможности понять, кто прав в охватившей страну бойне, и каждому приходилось решать, на чьей он стороне и есть ли вообще та сторона, за которую стоит проливать кровь.

Сагрен Тоот смог выбрать, и, поскольку сторона императора Эрана II победила, его выбор был сочтен правильным. Вряд ли доблестный рыцарь, возглавлявший гарнизон Беллы, думал о победе государя, до которой оставалось еще несколько лет, и уж, конечно, не думал о милостях и наградах, которые вознесут род Тоотов в число не самых знатных, не самых богатых, но самых известных родов империи. Он просто сделал выбор. Свой выбор. И стоял насмерть, делая то, что был должен, что умел.

Охрана у ворот, предупрежденная заранее, увидев жетон, отдала честь и поспешила открыть калитку. Тоот прошел молча, стараясь не смотреть на солдат.

— Вам туда, — пояснил дежурный начальник караула. — Видите огоньки на втором этаже? Дом примыкает к башне Сагрена Верного. Говорят, что вы…

— Благодарю, — сухо ответил Аттайр и зашагал к своему новому дому.

«Это была неудачная мысль — приехать в Беллу, — раздраженно думал он. — И почему я согласился? Разве мало городов в Метрополии? Почему в Департаменте трудоустройства не сыскалось другого назначения? Здесь каждый день каждый горожанин будет смотреть на меня, как на потомка „того самого“, и ждать, когда же наконец я спасу город или выкину еще что-то в этом роде. До невозможности глупая ситуация». Ему опять вспомнился недалекий выскочка Мак Сим, ныне мечущийся по стране в попытках навести порядок на разваливающихся обломках некогда великой державы. Какой легкий путь виделся ему — взорвать головной центр противобаллистической защиты. Взорвать — и все тут же станут спокойны и счастливы. Как бы не так.

Перед глазами снова встала ухмыляющаяся физиономия первого лейтенанта Марга, герцога Белларина. Что он там говорил? Нынче время сильных людей? А что же делать с остальными? С Юной, с ее отцом, с теми, кто по большей части и составляет население утлых обломков великого крушения? Всего пару недель тому назад он надеялся, что брат или Странник знают ответ на этот мучительный вопрос. Но, увы, похоже, и они толком не знали, как латать протекающую лодку прямо среди бушующих волн. Странник говорит о каких-то реформах, брат твердит о необходимости военной диктатуры, и очень похоже, договориться им не судьба.

Тооту захотелось сильно-сильно зажмурить глаза, закрыть уши руками и забиться головой под подушку, как давно, в детстве, когда отец ругал его за очередную шалость. Потом отца не стало. Его крейсер был пущен на дно двумя торпедами еще в прошлую, вернее, уже позапрошлую войну. Прятаться стало не от кого, и больше ни от чего эта наивная уловка не спасала. Тоот поднялся по наружной лестнице на второй этаж. Высокое крыльцо, разогретое за день, хранило дневное тепло. Аттайр на минуту задержался перед дверью, стараясь оставить за порогом горечь тяжелых мыслей.

— …А я в детстве мечтала жить в замке, — слышался из-за приоткрытой двери возбужденный голос Юны, — мне старший брат всегда рассказывал разные истории о давних императорах, королях. Представляете, мой муж был его самым любимым учителем. Когда мне было лет двенадцать-тринадцать, я мечтала, что когда-нибудь стану блистать на приемах у государя. И надо же, настоящий замок!

— Жизнь вообще очень странная штука, деточка. Иногда мне кажется, что мы не одни.

— В каком смысле?