Николай Чадович - Особый отдел и пепел ковчега Страница 6

– Чего изволите? – тоном трактирной шестёрки осведомился тот.

– Молиться пора.

– Как же пора, если до положенного времени ещё целый час, – возразил охранник. – Вы ведь всегда в полдень молитесь.

– Не смей меня учить, неверный! – прикрикнул на него Цимбаларь. – Это в прошлом месяце полагалось молиться в полдень. А в наступившем месяце молятся за час до полудня.

– Так ведь месяц и вчера и сегодня – один. Сентябрь.

– У вас, гяуров, один. А у правоверных мусульман сегодня наступил новый – мухаррем. Выводи меня на молитву!

Охранник глянул на часы и решил, что препираться из-за каких-то пятидесяти минут не имеет смысла. Ведь дуракам и чучмекам, как известно, закон не писан.

Вызвав на помощь сослуживца, охранник открыл дверь комнаты, в которой на правах почётного пленника содержался Цимбаларь. Конечно, с его стороны это было большой, можно даже сказать, трагической ошибкой.

По наблюдениям Цимбаларя, охранник имел хорошую выучку, отменную реакцию и мог предугадать нападение даже по взгляду. Поэтому махаться с ним в стиле Ван-Дамма или Чака Норриса он не собирался, зато заранее вооружился фаянсовой крышкой от смывного бачка, завернутой в молитвенный коврик.

Подгадав момент, когда охранник повернётся к нему спиной, Цимбаларь пустил в ход свою импровизированную дубину, целя чуть повыше уха. Краткого беспамятства хватило на то, чтобы связать охранника его же собственным брючным ремнем. Вместо кляпа сгодился носок.

А тут как снег на голову свалился другой охранник, чьё появление ожидалось только через две-три минуты. Пришлось действовать по наитию, полагаясь главным образом на фактор внезапности.

Против нового врага Цимбаларь применил весьма популярный в приблатнённой среде приём, на всем постсоветском пространстве от Одессы до Магадана носивший название «бычок». Проще говоря, своим лбом он проверил прочность лицевых костей охранника. Кости выдержали, но серое вещество, скрывавшееся за ними, дало минутный сбой. Вся эта минута ушла на возню с чужим ремнём и чужими носками.

Став обладателем сразу двух пистолетов, Цимбаларь почувствовал себя гораздо уверенней. Однако перед ним естественным образом возникла новая проблема: как в огромном доме с запутанной планировкой отыскать Людочку.

Пришлось обращаться за информацией к поверженному врагу. Выдернув носок, Цимбаларь спросил:

– Что за шухер в доме?

Охранник попытался матюкнуться, но все нехорошие слова вместе с парочкой зубов Цимбаларь загнал ему обратно в глотку стволом пистолета. Лишь после этого последовал шепелявый, но вразумительный ответ:

– Новая служанка на какой-то афере попалась. Сейчас хозяин её натягивает.

– Где?

– В караулке.

Обернув вокруг бёдер остатки юбки, Людочка обыскала оглушённого Обухова. Ни пистолета, ни мобильника у него не оказалось, и это весьма усложняло дело.

Конечно, какое-то время охранники не сунутся сюда, но рано или поздно законное подозрение пересилит страх перед начальственным гневом. Цимбаларь находится за семью замками. Опергруппа особого отдела доберётся сюда самое меньшее за час – и это ещё при условии, что сигнал тревоги дошёл до Кондакова. Следовательно, полагаться приходится только на себя.

Печальные раздумья Людочки прервал пронзительный трезвон, раздавшийся по всему дому.

Прежде чем отправиться на выручку напарницы, Цимбаларь привёл в действие ручной извещатель пожарной тревоги. Поднялся тарарам, способный разбудить даже глухого. Охранники, топтавшиеся возле караулки, побежали выяснять причину происшествия.

На своём посту остался только их начальник, радевший о безопасности шефа даже в минуты его интимных забав.

Никакой угрозы он не ожидал (пожарная сигнализация срабатывала в доме не так уж и редко) и поэтому появление мусульманского суфия, которому сейчас полагалось находиться совсем в другом месте, воспринял скорее удивлённо, чем настороженно.

Впрочем, растерянность длилась лишь доли секунды. Тренированная рука сама ухватилась за рукоятку пистолета, но воронёный срез чужого ствола уже смотрел на него своим единственным немигающим глазом.

Кто-то другой в подобной ситуации предпочёл бы безропотно сдаться, однако начальник охраны, родившийся в рязанской глубинке, имел отчаянный нрав покорителей Дикого Запада. Стрельба на опережение была его стихией.

Пистолет птицей вылетел из наплечной кобуры, щёлкнул предохранителем, словно клювом… но, не задерживаясь, полетел всё дальше, дальше и дальше, поскольку рука, сжимавшая его, бессильно повисла.

Кто-то бьёт в глаз белку, кто-то другой срезает на лету вальдшнепа, а Цимбаларь славился тем, что отстреливал врагам пальцы. Такая уж у него была коронка. Впрочем, иного выбора сейчас просто не было.

Дунув на дымящийся ствол, Цимбаларь осведомился:

– Где здесь дверь в караулку?

– Направо, – корчась от боли в раздробленной кисти, ответил начальник охраны. – Только сперва постучите.

– Спасибо, – кивнул Цимбаларь. – Тук-тук-тук!

– Жива? – мгновенно оценив обстановку, спросил Цимбаларь.

– Как видишь, – сдержав вопль восторга, ответила Людочка.

– Про остальное спрашивать не буду. – Лицо Цимбаларя омрачилось. – Достаточно взглянуть на твою одежду.

– Дальше одежды, слава богу, дело не пошло. Я его крестом по черепу огрела, – объяснила Людочка. – А в этом кресте таилось чёрт знает сколько вольт.

– Я-то себе и думаю, почему здесь жареным мясом пахнет. – Цимбаларь присмотрелся к Обухову повнимательней. – Он напал на тебя под личиной джинна?

– Нет, он напал на меня под своей личиной – насильника и злодея. Джинн – его собственная выдумка. Правда, обставленная весьма убедительно. Многие на это купились. Изнывая от похоти, он похвалялся передо мной своей сообразительностью и удачливостью.

– Вот паскуда, а я ему почти поверил! Ну ничего, за моральный ущерб он мне ответит. Ведь самая страшная катастрофа – это крушение иллюзий… Просыпайся! – Он дернул Обухова за шиворот.

Пожарная сигнализация умолкла, но по дому уже распространялась совсем другая тревога.

На лбу Обухова вздувались два багровых волдыря, отмечавших места входа и выхода электрического разряда. По лицу стекала вода, которой Людочка окатила его из гуманных побуждений.

Конечно же, Обухов перенёс изрядную встряску, но ещё больший удар ожидал его при виде Сафара Абу-Зейда ибн-Раиса, почему-то лишившегося своей чалмы, но взамен заимевшего пистолет.

– Привет, – уже без всякого акцента произнёс Цимбаларь. – Хватит ваньку валять. Про своего джинна ты будешь зэкам в Бутырке романы толкать. Они это дело уважают. Глядишь, зона тебя за своего примет.

– Хрен вы что докажете, – пробормотал Обухов. – А за вторжение на частную территорию ответите.

По иронии судьбы эти слова прозвучали на фоне боевого клича омоновцев, со всех сторон ворвавшихся в дом.

– Доказывать мы ничего не собираемся, – сказал Цимбаларь, пытаясь при помощи едва живого радиотелефона связаться с Кондаковым. – Только на суде твой номер с джинном уже не пройдёт. Пока не поздно, катай чистосердечное признание. Авось годика два и скостят. Если, конечно, вернёшь украденные деньги.

– Я буду разговаривать с вами только в присутствии моего адвоката, – осторожно трогая лоб, заявил Обухов.

– Кому тут нужен адвокат? – входя в караулку, осведомился Кондаков. – Вам, гражданин Обухов? Сейчас его приведут. Только сначала допросят.

Обращаясь к коллегам, он добавил:

– Вещество, предоставленное на анализ, действительно оказалось пеплом стодолларовых купюр. Но не настоящих, а фальшивых. Дескать, джинн их украл при полном неведении хозяина, а потом сжёг. Приёмчик с виду хитрый, но по сути наивный. А настоящие доллары, из-за которых и разгорелся весь этот сыр-бор, сейчас извлекут на свет божий. Гражданин с простреленной рукой, видя всю безысходность сложившейся ситуации, любезно согласился указать нам тайник.

– Это бывший начальник охраны, – пояснил Цимбаларь. – Я сразу понял, что он не из тех, кто ради хозяйских денежек готов пожертвовать собственной шкурой. На нём рано ставить крест.

– Стукач поганый, – скривился Обухов. – Пригрел на груди змею!

– Звучит как-то неубедительно, – сказал Цимбаларь. – Ты бы лучше джинном прикинулся, порадовал нас на прощание.

– Шли бы вы все в жопу, йодом мазанную! – нечеловеческим голосом зарычал Обухов.

Некоторое время спустя, когда омоновцы построили обезоруженных охранников во дворе, Кондаков сообщил:

– Пока вы здесь внедрялись во вражеское логово, мы время даром тоже не теряли. Нашли очевидца, служившего в ГРУ вместе с Обуховым. Оказывается, их учили приводить себя в состояние так называемого изменённого состояния, когда самый обычный человек способен творить чудеса – противостоять воздействию психотропных веществ, обманывать детектор лжи, выдерживать огромные физические нагрузки, терпеть боль, голод и жажду, вещать чужим голосом. Твоя «сыворотка правды» была для Обухова как утренний кофеёк… Одно время все эти люди находились на строгом учёте, но потом их разнесло в разные стороны. Кто-то оказался в божьей длани, а кто-то в дьявольских когтях.