Александр Афанасьев - Время нашей беды Страница 6

– Турцию приняли… – с сомнением сказал будущий глава МИД. – А у них сам знаешь, какие проблемы с турецким Кипром.

– Турцию не приняли.

– Но в НАТО же приняли. И никаких санкций против Турции нет. Думаю, конкретно по Крыму договориться можно будет. Проведем референдум, там то, се. У ЕС, как и у США, аллергия на Пу. Не будет Пу – это само по себе положение облегчит.

– Неправильно рассуждаешь.

– В чем?

– Почему в девяносто первом не удалось? Ты никогда не задумывался?

– …

– Потому что тогда тоже решили на поводу у народа пойти. А надо было через колено ломать, как в Польше. Создать институт люстрации, начать уголовное преследование коммунистов, запретить компартию. Одного посадили – публично, как положено, не таясь, – сто затихарились. Но сажать надо было!

– Гарик, тогда бы все уже через год на осине висели.

– Не висели бы! Ты кого боишься? Эту быдлятину, что через дорогу? Да они первые будут хлопать за безвизовый въезд и то, что через какое-то время будут деньги нормальные, а не деревянные. Если что – США помогут, Европа поможет, – введут персональные санкции, арестуют счета тех, кто возбухать будет. Может, и войска введут.

– Ага. Ввели в Украину…

– Россия – не Украина! Ставки больше, это все понимают! Я уже говорил кое с кем. Все это понимают. И готовы рисковать. В разумных, конечно, пределах.

– В разумных? Гарик, а на хрена нам с ходу так восстанавливать против себя большую часть населения страны? Ты прекрасно знаешь, какое мнение по Крыму. С хохлами этим Крымом мы все равно не замиримся, им Крыма мало будет, они репарации потребуют. А здесь мы против себя автоматом полстраны настроим.

– Сань, ты не врубаешься? Если надо заплатить репарации, значит, заплатим. Вопрос – с кем мы. На чьей мы стороне. И нашим и вашим в этот раз не получится. Надо определяться. Крым – это вопрос такой, он сразу позволит определить, кто с нами, а кто против нас. Кто против нас – тот сразу возбухнет. И можно будет действовать.

– Как – действовать?

– Там посмотрим. Главное – разом сжечь все мосты. Показать Западу, что мы решительно изменились…

Будущий премьер понизил голос:

– Я тебе больше скажу. Я был в Вашингтоне, на симпозиуме, потом пригласили на деловой завтрак в Госдеп. Там – тоже не дураки сидят. Мне конкретно дали гарантии. Если мы продемонстрируем добрую волю и обеспечим управляемость – никто нас щемить не будет. Наоборот, есть мнение, что в этом случае весь постсоветский регион и часть Ближнего Востока постепенно отдают нам.

– Это – как?

– А так. Врагам никто не отдаст, это понятно. Но если мы продемонстрируем, что мы не враги… В Госдепе недовольны происходящим на постсоветском пространстве. Особенно Украиной. Вложенные бабки пошли впустую, четкой ориентации добиться так и не удалось, а моральные издержки от публичной поддержки такого режима превышают все возможные пределы. Короче, если мы продемонстрируем, что мы лучше контролируем ситуацию, то Украину передают в управление нам, деньги пойдут через нас, указания – тоже. По Грузии – пока такого решения нет, но по Украине – оно уже созрело. Дело за нами.

– Украина… – с сомнением протянул министр иностранных дел, – они там как с цепи сорвались. Контролировать их невозможно. Тем более – нам. Они же нас ненавидят…

– Какая разница, ненавидят… МВФ придушит – завтра они к нам приползут на коленях, будут ж… целовать. Против Америки они не пойдут…

Разговор прервало появление в палатке нескольких людей в одинаковом камуфляже и масках. Маски на Манежке нельзя было носить никому, кроме самооборонцев…

Вообще, интересные люди были эти самооборонцы. Они были разные… была, например, сотня, которая использовалась, когда надо было дать картинку для интервью или что-то в этом роде. Там были только москвичи, умеренной степени быковатости. Ну и… из Подмосковья. Главное – более-менее нормальный язык и нормальная русская ряха. Были сотни, набранные из гастарбайтеров, из людей, присланных этническими мафиями. Наконец, были сотни, которые появились как бы из ниоткуда, в них была железная дисциплина, и их можно было опознать по ношению масок – они почти их не снимали. В этих сотнях команды отдавались на русском, но иногда проскакивали и другие языки. Украинский, белорусский, литовский, грузинский…

Эти сотни были опорой, силовым каркасом Манежки, и их по сравнению с киевским Евромайданом было много… непропорционально много по сравнению с численным составом обычных протестующих. Жили они в палатках, не армейских старых на шестьдесят душ – а нормальных, утепленных…

– Выходим, – сказал старший из самооборонцев в глухой черной маске.

– Что происходит?

– Нужно идти. Прямо сейчас.

– Почему?

– Жора передал привет.

Эти слова для министра иностранных дел и премьер-министра России оказались решающими, они встали.

– У меня вещи в палатке…

– Жора сказал – нет времени.

Жору на самом деле звали Джордж, и он был представителем Фонда развития демократии и гласности, со штаб-квартирой в Вашингтоне, округ Колумбия. Он давал деньги на протесты и более того – каждый день он сбрасывал на оговоренные телефоны части базы данных. Соединив их вместе, они получали что-то вроде разведывательной сводки, из которой узнавали, что собираются предпринять против них в Кремле. Распечатки переговоров, иная информация. Все это передавалось раз в день, куски баз данных сшивались специальной программой, и если хоть одной части не было – базы также не было.

Это держало их вместе…

– Хорошо.

Министр иностранных дел поежился. У него не было зимней шапки на голове, а на улице мороз, и вряд ли уместно сейчас идти за шапкой…

Боевики самообороны профессионально взяли их в кольцо и повели. Они шли мимо палаток, мимо охапок дров и мешков с углем из супермаркетов, мимо газовых баллонов, мимо мешков с макаронами и крупами, мимо выглядывающих из палаток пузатых емкостей с питьевой водой – их держали в палатках, чтобы не полопались. Шли быстро. Кто-то узнавал их, кричали «Слава России!», и они машинально отвечали в ответ. Народу на Манежке в зимний ночной час было совсем немного, Москва – не Киев, тут зимой не помайданишь. Они даже предлагали перенести Манежку на лето, доказывали, что так придет больше народа, – но американцы были непреклонны. Или сейчас – или никогда. В смысле – денег не будет, и организовывайте все сами. Как хотите.

О том, что к лету должен был быть готов первый пусковой комплекс газо– и нефтепровода в Китай и намечалось после больших проволочек подписание соглашения о крупном железнодорожном строительстве, – они не знали. А если бы и знали – не остановились бы. Дело свободы – важнее всего.

Пошли баррикады. Москва – город старый, в центре тесный, перекрыть его баррикадами довольно просто. К тому же – в отличие от Киева – рядом река. Потому все время они набирали в Москве-реке воду, сделали даже специальные емкости – утром она уже застывала, и вот был готов ледяной блок, который засыпали снегом, получая основу для баррикады.

На баррикадах дежурила ночная смена. Пацаны в основном. У них тут было неплохо – костры, и всем выдали дорогую утепленку натовского стандарта. Они стояли со своими палками, с обычными и лыжными, с палицами, с цепями. У многих – под полой травмат или мощная пневматика, многие покупали простейшую «МР512» и делали обрез. На близком расстоянии, да без защитных средств при попадании по месту получалось тяжелое ранение.

Но все это были «цветочки». Войска второго эшелона, дозорные. Настоящая сила либо отсыпается в палатках, либо дежурит у Исторического музея – там, отделенная ментовской стеной, ждет другая сила. Антимайдан. До сих пор им так и не удалось встретиться в бою по-настоящему, не считая драк в пригороде. Но они готовы. Их ударные части – это опытные профессионалы, прошедшие огонь и воду. Бронежилет на голое тело, поверх свитер, на руках и ногах у кого-то кевларовый комплект, у кого-то алюминиевые щитки. На голове шлемы, у многих такие, что «ПМ» выдержат. Они все работают спаянными группами, у них даже оружие разное. У кого-то тяжелое дробящее – палица, они работают с большим и малым щитами, как римские легионеры. У кого-то – легкие щитки и длинные копья с длинным и острым шипом на конце – такое оружие нужно, чтобы ударить с безопасного расстояния зазевавшегося противника в пах, в колено, в то место, которое не закрыто броней, повредить, вызвать сильное кровотечение и вывести из строя. Кто-то – профессиональные метатели коктейлей, у них и праща есть. Кто-то работает под гражданских, среди таких есть даже женщины. Их оружие – обычно заточка или длинное шило, их задача – прикинувшись гражданским, подойти поближе, ткнуть заточкой в незащищенную часть тела. Некоторые специализировались на растаскивании «черепахи», ментовского строя. У них тоже были длинные палки, но на конце вместе с пикой или ножом – большой крюк, которым можно цеплять за щит или за ноги. Главное – вырвать щит или вывести из равновесия, уронить, потащить… если товарищи начнут спасать упавшего – то строй сразу развалится. А они – будут спасать, потому что знают, что будет с теми, кто попадет в плен…