Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей Страница 6

Три браслета с бусинами — звездочками непременно должны понравиться Соне. Будет что‑то на память у младшей сестры об этом экзаменационном дне.

Вот теперь надо торопиться. Оранжевая магистраль, по которой обычно двигались на магнитных досках, в эти часы почти пустовала. Высокий андроид — Дон с вытаращенными глазами и длинными ногами, неподвижно стоял у края Магистрали, как раз напротив туннеля, из которого вышла Эмма. Особой работы у него сейчас не было, над оранжевым резиновым полотном дороги за все это время пронеслась только одна — единственная магнитная доска с лохматым мальчишкой. Видать, решил встать пораньше и погонять со скоростью, пока дорога свободна.

Помещения классов — сразу за Магистралью. Но сегодня Эмма прошла чуть дальше, через еще один, последний туннель и оказалась перед двойными стеклянными дверьми с изображением герба корабля. Колючие звезды, соединенные тонкими линиями, обозначали созвездие Гончих Псов.

Вот с этим знаком было много непонятного. Станция раньше называлась по — другому, и знак тоже был другой. Знак принадлежал гильдии, отправляющей корабли в космос и устраивающей производство на них. Ведь с Земли, после того, как суши осталось совсем мало, и поднявшийся после потепления океан поглотил огромные куски континентов — с Земли все производство убрали в космос. И Моаг — ни что иное, как большая производственная станция. Правда, дорогая и престижная, выпускающая роботов и техническое оснащение для космических лайнеров.

А если знак поменяли, то, выходит, они теперь не принадлежат этой гильдии. Кому же они теперь принадлежат?

Эту информацию Эмме так и не удалось откопать, в корабельной сети ее попросту не было. А если и была, то строго засекречена, судя по всему. Но Эмма — не дотошный Колька, рыться в запрещенных вещах не собиралась.

Главное — это сдать все экзамены и перейти на Третий Уровень. Вот тогда и станет все ясно и понятно.

Эмма улыбнулась, ступила на покрытый черной резиной прямоугольник у двери, и створки бесшумно разошлись в стороны.

Широкий, светлый холл пустовал, оказалось еще слишком рано. Но через пару минут входные двери вновь разъехались, и Катя, шумно выдыхая воздух, остановилась на пороге, нерешительно оглянулась. Короткие соломинки ее волос, убранные за уши, едва доставали до тонкой белой шеи. Воротник простой белой рубашечки делал бледную кожу Кати еще бледнее, а худые коленки только усиливали сходство с младшеклассницой — замухрышкой.

— Фу, хорошо, что не опоздала, — протянула Катя, прижимая к боку планшет.

Эмма ничего не ответила, лишь слегка повела бровью. Конечно, хорошо, кто ж спорит. Было бы верхом глупости опоздать на последний, решающий экзамен.

— Боюсь страшно, — начала жаловаться Катя, зачем‑то одергивая плиссированную короткую юбочку, — на прошлом экзамене я все напутала.

Эмма слегка кивнула в ответ. А что говорить? Меньше надо по вечерам лазить с Ильей в туннелях. Учи уроки, занимайся, а не гуляй. Тогда точно ничего не напутаешь.

— Но ведь все равно переведут, даже если не сдам, — уже чуть тише добавила Катя и села на одно из кресел, стоявших длинным рядком у стены.

— Конечно переведут, — хмыкнула Эмма, — никого старше пятнадцати не оставляют на Втором Уровне. Будешь доучивать вместе со Взрослыми.

Катя шумно выдохнула, и расправила плечи. Будто с лишним воздухом выбросила из себя жесткое напряжение.

Появился, наконец, робот — учитель класса Дон. Сухими щелчками зазвучали четкие шаги, после ровный голос произнес:

— Добро пожаловать на последний экзамен, Выпускники. Не хватает еще одного человека?

И тут же задвигались входные двери и веселый голос произнес:

— Всех хватает, железяка. Посчитай внимательно. Щас ответим на все вопросы и через неделю свалим отсюда. Свобода от роботов, ты слышал?

Дон не ответил ничего, роботы вообще редко отвечают на ребячью болтовню, если только эта болтовня не нарушает законы. А Илюха умел балансировать на самом краю. Вроде бы и не опоздал, но и вовремя не пришел. Вроде бы ответил грубо, но никого не оскорбил. Робот — Дон не в счет, законом не запрещается называть робота железякой.

— Каждый проходит в кабинку со своим именем на двери, — невозмутимо ответил Дон, — как только планшет на вашем столе идентифицирует вас, каждый получит свои вопросы. Во времени вы не ограничены, но ваши личные планшеты придется отключить. Бортовой компьютер следит за работой ваших планшетов, включенный планшет будет считаться грубым нарушением, и работа будет считаться не выполненной.

Робот говорил ровным, бесстрастным тоном. Информация выливалась из него металлической рекой, без цвета и запаха. Все как обычно, ничего нового или особенного.

Для троих выпускников приготовили три кабинки. Эмма без труда нашла свою, плотно закрыла дверь, села за удобный стол со встроенным в столешницу рабочим планшетом, и выключила свой мини — компьютер.

После этого приложила ладонь к экрану, что слабо поблескивал в обрамлении деревянной столешницы. На экране тут же высветилось:

— Удачного экзамена, Эмма Раум.

Пришел ряд задач по информатике, сначала легкие, после более сложные. Высветилась широкая сенсорная клавиатура для двух рук, чтобы было удобнее. Привычная работа, которая приносила радость и удовлетворение. Работа, для которой Эмма столько училась и столько старалась.

Информационные задачи — это самое важное. Именно их предстоит решать на Третьем Уровне, ведь Эмма собиралась стать программистом. Легко запрыгали пальцы по гладкому экрану, сложные задачи разложились на четкие схемы, знакомые компьютерные языки обрели смысл и реальность.

Время пролетело незаметно. И лишь закончив последний пример и отправив ответы на проверку, Эмма посмотрела на часы. Ей хватило два часа на решение всех задач, даже сверхсложных, составленных для оборудования корабля. Решая их, Эмма подумала, что теперь, пожалуй, сама смогла бы отформатировать Лоньку, да только духу для этого не хватит.

"Поздравляем тебя, все ответы правильны, экзамен сдан. На планшет Эммы начисляются десять новых бонусов. Эмма, капитан корабля Моаг лично желает обратиться к тебе".

Вот он миг, ради которого Эмма столько трудилась, надеялась и ждала. Этой фразы: "Капитан корабля желает лично обратится к тебе" ждет каждый ребенок на Втором Уровне. Это заветная цель, самый большой бонус, самая желанная награда. Кто‑то из взрослых, наконец‑то, замечает тебя, обращается к тебе, называет по имени. И ты уже не один из нескольких десятков детей, а кто‑то особенный. Кто‑то, у кого есть имя, ценный и известный.

Ты — настоящий человек, взрослый, или почти взрослый.

Эмма замерла, сжав ладони в кулаки и стараясь не прислушиваться к шуму собственного сердца. Экран стал ярко — синим, заиграл гимн корабля — медленная и торжественная музыка. Пробежали золотые звезды по темному экрану и выстроились в знакомое созвездие. После появилась просторная рубка, светлая, полная голографических мониторов и специальных приборов. И темноволосый человек с короткой бородой и добродушным взглядом. Светло — серая форма, золотистые погоны, черный ремень с пряжкой.

— Рад приветствовать вас на корабле. Теперь вы — член нашей команды, и мы несем за вас ответственность. Надеюсь, что наша совместная работа принесет вам удовольствие, и вы не пожалеете, что выбрали нашу станцию. Пусть будет удача с вами и с нами.

Экран погас, и Эмма счастливо вздохнула. Все сбылось, и, наверное, это и есть счастье.

Она выскочила в пустой холл и чуть ли не в первый раз за последние несколько лет позволила себе пробежаться по учебному коридору вприпрыжку. На двух соседних кабинетах все еще горели таблички с именами Катерины и Ильи — значит, эти двое еще не закончили свою работу. Пусть заканчивают, пусть и у них все получиться. Сегодня такой радостный день, что хотелось пожелать удачи даже такой недотепе, как Катька. И что у них с Ильей общего? Неорганизованность и безалаберность, наверное…

3.

У автомата с шоколадными батончиками и чипсами топталась худенькая девчонка с нелепыми косичками под черно — белой банданой. Окно автомата исправно выбрасывало один батончик за другим, а проворные руки девчонки ловко кидали их в раззявленное брюхо рюкзака.

Серая курточка с капюшоном и просторными карманами казалась немного коротковатой, но это сейчас так принято — короткие штаны, короткие майки, короткие куртки. Эмма и сама заказала себе пару похожих вещей. Серые бриджи у девчонки спускались ниже колен и заканчивались широкими манжетами, отделанными черными шнурками. Немного потрепанные края огромных карманов по бокам смешно оттопыривались. Штаны уже можно и выбросить, даже если они любимые.

Разве только у девчонки не хватает бонусов на новые. Кто она вообще такая? С другого края Главной Площади, что ли? Тамошних детей Эмма плохо знала, они учились в классах на той стороне. А ботинки на девчонки — вообще ужас. Потертые, пыльные…