Андрей Васильев - Дороги судеб Страница 6

— Ну что, все собрались? — Я обвел глазами людей. — Никто ничего не забыл? В туалет все сходили, чтобы по дороге не проситься?

Жека ухмыльнулся — так всегда говорил наш с ним командир, прим-майор Грин, перед загрузкой в транспорт, который нас доставлял к месту высадки. Остальные тоже заулыбались. Да и жители замка, которые вывалили на площадь нас проводить, как-то пообмякли, а то некоторое напряжение в них чувствовалось. Волновались они за нас.

Что немаловажно — никакого недовольства два десятка парней и пять девушек, которые совершенно не участвовали в общественных работах, у людей не вызывали, а я этого изначально немного опасался. Все помнили, что могло произойти, если бы мы из первого похода к складу вернулись на денек попозже. Те же, кто этого не застал и присоединился к нам после упомянутых событий, непременно узнавали историю из уст очевидцев. Правда, количество негодяев-рейдеров, упоминавшихся в рассказах, все время возрастало, и сейчас уже выходило так, что мы вдесятером сражались едва ли не с полусотней злодеев. Так что тревога за уходящие из крепости группы была вполне искренняя. И опасения за себя — тоже, хотя и в меньшей степени. Впрочем, монументальная фигура Жеки развеивала эти опасения в тот же момент, когда на нее падал взор. Причем даже у меня.

— Стас, не спеши и не подставляйся, — сказал мне друг на прощанье. — Есть у тебя дурацкая черта — нетерпеливый ты. Сначала выстрели, потом выжди, потом смени позицию и только потом…

— Зануда ты, — хмыкнул я. — Ювелира сразу в следующий рейс не отпускай. Пусть пару дней посидит тут. Людям надо отдохнуть, да и примелькался он, поди, на реке. Опять же, дополнительные резервы у тебя будут. Ты понял меня?

— Не учи ученого, — хлопнул меня по козырьку кепи Жека. — Да, Стас…

Он упорно не хотел звать меня «Сват». В какой-то момент поправлять его мне надоело, и я сдался.

— Ты… это… — Жека замялся. — Если людей встретите, будете же с ними разговаривать?

— Если они первые не начнут стрелять, непременно, — подтвердил я. — А как же. Жека, я все понял. Я буду расспрашивать о ней всех встречных и поперечных. Марика и мне не чужая.

Жека очень волновался за Марику, я это знал. Он бы вовсе бросил все и ушел ее искать, но долг, которым я его самым нахальным образом привязал к крепости, не позволял ему так поступить. Совестливый он у нас, что не может не радовать, но… Впрочем, это уже детали.

— Да я знаю. — Жека махнул своей лапищей. — Ладно, все, валите. Вон, солнце уже высоко.

Я не без радости выполнил его пожелание и перелез через пролом в стене, после чего крикнул остальным:

— Двинулись помаленьку. Легко уходить и радостно возвращаться — такова доля солдата. Пошли, пошли!

ГЛАВА 2

— Тор, Перстень, Фрейя — дозорная группа, — скомандовал Наемник, как только мы поднялись на холм, возвышавшийся за стенами замка. — Отрыв от основной группы — не менее километра, в случае обнаружения потенциальной опасности по возможности свое присутствие не обозначать, в огневой контакт не вступать. Фан, Крепыш, Тюлень, Рыкун — замыкающие. На остальных — сопровождение и защита гражданских лиц.

Когда Наемник узнал, что именно ему предстоит командовать группой сопровождения в рейде, он сначала просто удивился, а после, подумав, очень-очень удивился.

— А как же?.. — Он не закончил фразу, многозначительно глянув на меня.

— А что я? — Мне оставалось только пожать плечами. — В настоящий момент лидер группы ты, я же, скажем, офицер, и не более того. Ну если только не случится чего-то эдакого… Но, надеюсь, не случится.

— Это как-то неправильно. — Наемник пощелкал пальцами. — Субординация…

— Если ты заставишь меня отжиматься, это, конечно, будет перебор, — ответил ему я. — И на одной ноге стоять, на предмет улучшения равновесия, я тоже не соглашусь, хоть дело, в принципе, полезное. Ты пойми: «волчата» еще учатся, этот рейд для них — словно экзамен в начальной школе. Как писать научились, как считать. И готовили их в первую очередь ты и Жека, так что вам экзамен и принимать. Ну в данном случае — только тебе. А я на это все посмотрю со стороны. Да и потом, я с них ведь как с бойцов начну спрашивать просто по привычке, а они пока ни разу не бойцы, так что неправильно это… А вот с вас, между прочим, спрошу по полной, если после первой серьезной стычки «двухсотых»[2] будет много. За ветеранов не спрошу — за Настю, Арама, Павлика, с ними все ясно, они живут по другим правилам, они у вас не учились. За Одессита даже приплачу тому красавцу, который ему голову прострелит. А вот за «волчат» отвечать придется.

Насчет другого спроса с тех, кто пришел когда-то в эту крепость первыми, я загнул, но в принципе рациональное зерно здесь было. Я сознательно не стал отправлять никого из ветеранов (уже ветеранов!) на обучение, хотя кое-кто из них просил меня об этом. Я не хотел, чтобы между «волчатами» были какие-то отличия, чтобы про кого-то в учебной группе говорили «он из тех, из первых». Будущие бойцы семьи все должны быть равны, по крайней мере, на стартовой черте. Понятное дело, что потом все равно будет деление на тех, кто лучше стреляет, и тех, кто лучше думает, на стратегов и исполнителей. Но это потом. А сейчас они одно целое, они стая равных.

И, надо заметить, такой подход давал свои плоды. Сейчас ребята действительно смотрелись как нечто целое. А самое главное, у них появились зачатки кастовости, когда я это заметил, то с удовольствием потер руки. Мысленно, разумеется.

Кстати, в тот же день, как я это углядел, у меня как раз случился один очень интересный разговор с Дарьей. Она, как баба умная и прямая, тоже заметила то, что «волчата» уже и едят отдельно, да и вообще особо не стремятся к общению с другими соплеменниками. Это ее встревожило, да и не ее одну. Но пришла ко мне именно она, наверное, потому, что относилась к той породе людей, для которых важно все происходящее вокруг, независимо от того, где именно и с кем что-то случилось. И еще потому, что не любила откладывать волнующие ее темы на потом.

Придя ко мне вечером, она сразу же, от порога, начала пенять на все вышеперечисленное. Я очень внимательно ее выслушал, а после сообщил, что не вижу в этом ничего плохого. То, что армия и народ едины, выдумали политики в двадцатом — двадцать втором веках и популяризировали этот лозунг всякий раз, когда сокращали численность армейского аппарата, пока не угробили его вовсе.

На самом деле армия, особенно если она профессиональная, а не народная, — это отдельная статья. И в государстве, и в обществе, и даже в судопроизводстве. Это общность людей, которые умирают ради того, чтобы жили другие. А, стало быть, с них и спрос другой, и образ жизни у них от остальных отличен. И это я про образ мыслей молчу. Проще говоря, это именно каста, со своими законами и правилами.