Антон Демченко - Воздушный стрелок. Учитель Страница 6

— Хм… Понятно. — Чую, штатному эскулапу Громовых не только ногу Алексея лечить пришлось, но и исполосованную задницу. — Сочувствую. А теперь, поскольку у меня нет никакого желания говорить об этой мерзкой погоде, а с прочими экивоками мы покончили, я хочу спросить: что тебе от меня надо?

— С места в карьер… — Поморщился наследник. — Что так невежливо, Кирилл? Мы, все‑таки, родственники.

— Ты, действительно, хочешь услышать, что я по этому поводу думаю? — Поинтересовался я. — Или, просто ляпнул, не подумав?

— Ладно — ладно. — Громов выставил перед собой ладони. — У меня, и правда, к тебе дело. Важное.

— Слушаю. Внимательно. — Ответил я, тем же тоном и покосился на Лину. Открывшая было рот, кузина тут же его захлопнула и, явно инстинктивно, подалась на пару шагов назад. Боится? Хм… Еще интереснее.

— Ну… не здесь же? — Оглянувшись по сторонам, проговорил Алексей.

— Не томи, родственник. Выкладывай уже. У меня урок через пять минут начнется. — Поторопил я Алексея и тот, смирившись, махнул рукой.

— Черт с ним. Слушай. Тут Гдовицкой шепнул, что в школу, где ты проходил экзамен, пришло аж три запроса от дедовых братьев… Ты же понимаешь, после той рыбалки, они основательно насели на деда. Так вот, это мягко сказано. Заключенные от его имени договора шерстит целый отряд юристов из «Борга и сыновей», а родовую переписку читают все три Дмитриевича, причем друг другу и вслух. В общем, всплыл ваш договор ученичества, его же тоже дед подписывал, и теперь, старшие хотят увидеть, на что расходуются такие средства. Должно быть, решили зацепить его на перерасходе…

— Вот как? А почему он сам мне об этом не сообщил? — Нахмурился я и Алексей развел руками…

— Ты, действительно, хочешь услышать мой ответ? — Ехидно усмехнулся кузен… И до меня дошло. Гдовицкой — глава СБ рода, боярский сын, он НЕ МОГ сказать мне этого прямо, поскольку это было бы прямым нарушением его вассальной присяги. Я ведь больше не член рода…

— Нет, что ты. Это я ляпнул, не подумав. — Отразил я его улыбку.

Вот интересно, а почему же Владимир Александрович не передал это предупреждение через близняшек? Побоялся, что не поймут и не передадут? Тогда, выходит, он считает Алексея куда умнее сестер? Хм… спорно, конечно. С другой стороны, даже я не могу не признать, что кузен сильно изменился с тех пор, как дядька всыпал горячих нашей далеко не дружной компании…

А вот насчет того, что братья решили подловить Георгия Дмитриевича на перерасходе средств, боюсь, Алексей ошибается. В рамках тех средств, которыми может свободно оперировать род Громовых, эти шестьдесят тысяч, пустяк… Не копейки, конечно, но близко. Так что, сама по себе цена договора здесь не прокатит… А вот пойти довеском к более серьезным обвинениям, может вполне… заодно, сработает и как средство, чтобы пристегнуть меня к своим делам. Как? Да очень просто. По договору, мы не лезем в дела друг друга, но я же получаю «неоправданный» доход, а значит, нарушаю соглашение. В таком случае, род Громовых вполне может посчитать себя вправе подтвердить расторжение договора и снова всеми лапами влезть в мою жизнь. Ага, всем шестнадцатью, считая по четыре штуки на каждого брата… которые Дмитриевичи. Конечно, можно сказать, что эта идея притянута за уши, но общая ситуация проще от этого не станет. Паранойя? Хм… Как говорится, её наличие ещё не отменяет факта слежки. Неприятные новости, в общем, принес мне Алексей. Не плохие, но однозначно тревожные.

— Кирилл! — Я поднял взгляд на Алексея и тот вздохнул. — Ну, наконец‑то. А то я тебя зову — зову… Ты в порядке?

— В полном. Не о чем беспокоиться. — Пожал я плечами. — А когда деды хотят устроить проверку, Гдовицкой не говорил?

— Извини. Нет. — Развел руками кузен. — Но, скорее всего, до наступления нового года. Первого, дед Пантелей и дед Игорь уезжают на Урал, инспектировать перерабатывающий комплекс, а шестого января дед Григорий отправляется с тем же на двинскую верфь. Так что, считай, у тебя еще есть время до середины декабря, по крайней мере, так считает Владимир Александрович, а там…

— Хм. А что помешает им нагрянуть завтра? — Я приподнял бровь.

— Все должно быть показательно честно. — Поморщился Алексей — Полтора месяца слишком малый срок, чтобы достичь хоть чего‑то… А вот три, это уже другое дело. Промежуточные экзамены в эфирных школах сдаются как раз через каждые двенадцать недель. Но, это не мое мнение, предупреждаю.

— Понятно. — Я перевел взгляд на беззастенчиво «греющую уши», а потому, тихую как мышка, Лину и усмехнулся. Вот сейчас ей счастья‑то привалит. — Поздравляю, ученица. Отныне занятия будут проводиться ежедневно, а не три — четыре раза в неделю. Можешь пойти и обрадовать сестру.

Кузина насупилась и тяжело вздохнула.

— И чего стоим, кого ждем? — Поинтересовался я у нее. Лина гордо вздернула носик и поплыла к зданию школы.

— Бегом! — От моего рёва, девушка на миг сбилась с шага и припустила по дорожке, словно ужаленная. Великое дело, правильные рефлексы… Правда, через пару шагов, она опомнилась и сбавила ход до быстрого шага.

— Хм. Злой ты, Кирилл… мстительный. — Помолчав, проговорил Алексей и, поймав мой взгляд, грустно улыбнулся. — Неужели, никогда не слышал: кто старое помянет, тому глаз вон…

— А кто забудет, тому оба. — Фыркнул я. — Это не злость, Алексей и не месть. То, что было до реанимации, мы проехали, а за все косяки после, Лина уже свое получила. Больше, она подобных ошибок не делала.

— Тогда, зачем ты с ней… так? — Спросил кузен.

— За то, что не торопилась исполнить распоряжение учителя. — Я меланхолично пожал плечами. — Ничего личного. Ты же не обижался, когда Гдовицкой тебя на полигоне матом крыл за нерасторопность? Вот и здесь, то же самое. Обычный учебный процесс.

— Ладно — ладно. Тебе виднее. — Тут Алексей глянул на свой тихо запиликавший браслет и, резко свернув разговор, наскоро попрощавшись, полез на заднее сиденье «вездехода».

А я, проводив взглядом уезжающий автомобиль, хмыкнул и, развернувшись, потопал обратно. Учиться, ага.

Глава 4. И снова, и снова…

Ничто так не успокаивает нервы, как хороший обед. А уже если еще и в приятной компании, так вообще, замечательно. Но, всё когда‑нибудь заканчивается, так что, ровно в два часа дня, попрощавшись с Резановым и моделистами, насуплено взирающими на меня из‑под зеленых бровей, я приоткрыл дверь кабинета и, убедившись, что снаружи нет ни одной из упертых «охотниц», вышел в коридор.

А вот ученицы меня расстроили. Сначала Ольга опоздала, хотя, когда я связывался с ней через браслет, чтобы сообщить об изменении нашего расписания, она клятвенно обещала, что будет вовремя. Потом Лина с Милой отчего‑то взялись дурить, так что простейшие приемы, получавшиеся у них до сегодняшнего дня с первого раза, стали выходить какими‑то кривыми и… в общем, невнятными.