Юрий Иванович - Непобедимые Страница 6

Я просидел в воде минут тридцать и был вынужден выбираться на берег по двум причинам: потому что побоялся превратиться в ледышку и потому что от коряг послышался недовольный рык, переходящий в вой. Варвар пришёл в себя и вроде как пытался подать сигнал о своей беде. А может, просто никак не ожидал увидеть себя, такого мощного, красивого и несокрушимого, в качестве пленника. Когда я приблизился к нему, поправляя на себе «Гратю» и проверяя функциональность оставшихся целыми устройств, абориген всеми силами пытался выкатиться из ямки наверх, где виднелся кончик припрятанного мною мачете.

Заметив меня, он застыл на месте, словно превратился в изваяние. А я уселся так, чтобы обозревать окружающую местность. Ещё и трофейное мачете в руки взял, рассматривая его да соображая: кто это из «добрых» прогрессоров тут роздал оружие и только ли холодное? Включил переводчик (местный язык имелся в компе хвалёного «Грати»), постарался дружески улыбнуться нахмуренному, приготовившемуся к смерти пленнику и приступил к разговору:

– Ну что, герой, давай знакомиться? Меня зовут Танти! – Ударяя себя в грудь, повторил по слогам: – Тан-ти! А тебя как зовут?

Ответ меня поразил:

– Что в имени тебе моём, чужак? Ты лучше скажи, какого вакуума ты меня усыпил, да ещё и связал? Неужто поджаривать перед едой собрался?

Увидев, как у меня отвисла челюсть, он усмехнулся и продолжил:

– Никак меня за полного дикаря принял? Тоже мне, цивилизованный… – ехидство улавливалось без всякого перевода. – А без имени моего мы никак не договоримся? Или в твоём племени этому придают первостепенное значение? Так сказать, краеугольная тайна бытия? Тогда давай так: я представляюсь, и ты меня развязываешь. Договорились?

Первым из нашей пары «чужаков» стал лучше соображать Булька:

«Не развязывай его! Слишком он подозрительный! Как бы потом сам нас не зажарил. Ты только посмотри на эту груду мышц. Сражаться с ним мы не сможем, все мои запасы электричества на нуле… Разве что ядом его отравим? У меня тут чуток осталось…»

Такие кровожадные мысли риптона не вызвали у меня поддержки. А уж своё мнение, что передо мной питекантроп, я отбросил сразу и навсегда. Вряд ли этот парень получил высшее образование, но что-то мне подсказывало, что он и на галакто кое-что понимает. Да и вообще мог оказаться из числа тех представителей Союза Разума, которые курируют эту планету и пытаются устроить местному населению прорыв из каменного века сразу в космический.

Но ведь и я умею ехидничать и ёрничать не хуже остальных. И раз пленник о себе такого крученого мнения, то сделаю вид, что пошёл у него на поводу.

– Ну что ж, меня это тоже устраивает… Поэтому имя ты мне своё не говоришь, я тебя не развязываю, и продолжим беседу так, будто ты отвечаешь на уроке учителю. Первый вопрос: чем ты занимаешься?

Варвар занервничал, нахмурился и опять интенсивно зашевелился, пытаясь выбраться из пут. Это он зря, у меня ещё никто не вырывался. И я тут же с улыбкой припомнил, что у меня ещё и дайенский шарик есть, который для любого пленённого человека – то ещё испытание.

Моя улыбка вызвала возмущение варвара:

– Да ты, я вижу, совсем плохо соображаешь, чужак! Какое ты имел право приземлиться на нашу планету без разрешения наших вождей?! Или ты не знаешь о запрете на посещения?

О запрете, создании тут заповедника и изоляции Покрусты я знал прекрасно, но не собирался объяснять, что совершил аварийную посадку. Поэтому продолжил тоном терпеливого учителя:

– Ответ неверный. Поэтому спрошу еще раз, несколько иначе: какого лешего ты сюда забрёл?

Кажется, упоминание лешего в местном переводе звучало слишком уж солидно. Потому что незнакомец странно скривился, словно съел нечто кислое, чуточку подумал и, кажется, сказал правду:

– Разведчик я и охотник. А здесь проходил, чтобы понаблюдать, не спускаются ли с гор кочаги и не бродят ли в окрестных джунглях.

– Кто такие кочаги?

– Да как тебе сказать… – варвар задумался, глядя на меня с прищуром: – По характеру такие же, как ты. Тоже никогда не поздороваются, а сразу либо убивают, либо руки-ноги вяжут и на костёр волокут…

– Спасибо, ты мне тоже понравился! – буркнул я после подсказки Бульки.

– Живут эти кочаги в горах, в пещерах, и порой собираются в ватаги, да спускаются на равнину. При этом приносят много бед и горя своим необузданным, кровожадным нравом. Наши учителя пока ничего не могут с ними поделать.

Видимо, на Покрусте не все аборигены поддавались перевоспитанию, и не с каждым дикарём удавалось найти учителям и прогрессорам общий язык. Да как и везде в иных, подобных этой планете местах. И вспыхивали войны, реками лилась кровь, и шли жестокие разборки при дележе власти. Хотя, по всем подсчётам, жертв всё-таки было гораздо меньше, чем если бы всё шло само собой, естественным, так сказать, ходом планетарного развития. Тогда бы погибли миллиарды, как в войнах, так и при повальных болезнях, а так прогрессоры за три, четыре, шесть поколений совершали громаднейший переворот в сознании людей и выводили их на космические просторы.

У такой идеи имелись и противники, утверждавшие, что при вмешательстве извне любая «дикарская» цивилизация теряет свою индивидуальность и неповторимость. Но таких балаболов в Союзе Разума не слишком-то и слушали. А особо крикливых и рьяных привозили вот в такие места на экскурсии. Помогало. И очень!

Похоже, на равнинах Покрусты к данному времени удалось и школы организовать, и мануфактурные производства, и города построить, а вот в труднодоступные районы планеты так и не шагнула нога цивилизованного человека.

Варвар опять занервничал, когда до нашего слуха донёсся еле слышный, несущийся откуда-то с плато птичий крик. Тон его стал этаким елейным и демонстративно дружественным:

– Согласен с тобой дружить и даже называю своё имя: Тарас! И, пожалуйста, развязывай меня быстрее. Раз слышен крик охотничьего ястреба кочаги, значит, и сами они где-то поблизости, а если нас заметят, то тебя даже твоя космическая шкура не спасёт!

Прислушавшись по внутренней связи к Язве, которая раз в минуту делала очередной доклад о ведущемся ремонте, я понял, что она из-за своей маскировки, поломок и неудачного расположения вряд ли сумеет определить опасность, если та сосредоточится на плато. И мне ничего не оставалось, как поверить варвару с таким редким именем. Развязывая на нём путы, я спросил:

– А откуда у тебя такое экзотическое имя?

– Учитель наградил за прилежное учение, – пробормотал Тарас, сам освобождая ноги. – А вообще меня зовут… – и мне послышалось нечто вроде «Гразрмандртымкхрым». В принципе можно было и такое выучить, или сократить раз в девять, но вся равно волна благодарности от меня унеслась в сторону доброго учителя.