Юрий Стукалин - Звездные снайперы. Сталинград XXII века Страница 6

Но отдохнуть нам не дают.

Глава 3

Наши радары по-прежнему не показывают присутствия врага в секторе, но я нутром чую, что чужаки рядом. Мы прошли достаточно далеко, и пока нам сопутствует удача. Но долго ли так будет фортить?

Нас снова бросили в тыл к врагу, не дав положенных суток отдыха. Командование, рассмотрев добытые нами данные, сочло необходимым перепроверить их. Чужаки ведут себя непривычно, и это обстоятельство всех настораживает. А кому, как не нам выяснять причины подобных странностей?

Группу подняли среди ночи и в полной боевой выкладке отправили к ангару, где уже поджидал катер. За штурвалом сидел зевающий, заспанный пилот. Пять минут на погрузку, полчаса лету, и мы снова среди развалин Москвы.

Я выглядываю из-за угла, осматриваю окрестности.

— Чисто!

Ребята меня слышат в наушниках, но я все равно жестами показываю, что путь свободен. Дронов поднимает большой палец вверх, что означает «я тебя понял».

Первыми идем мы с Куртом Брюннером, который уже знает этот путь. Основной отряд двигается чуть позади. Мы медленно приближаемся к Садовому кольцу.

— Леша, что у тебя там? — спрашивает Дронов.

— Никакого движения. Будто и нет их вовсе.

— Плохо.

Это на самом деле плохо, несмотря на кажущуюся абсурдность заявления. Чужаки не появляются, радоваться нужно. Ан, нет! Когда враг рядом, ты видишь его или хотя бы знаешь о его присутствии, становится спокойнее. Ты четко понимаешь, как действовать, и концентрируешься на выполнении конкретной задачи. А неизвестность пугает.

К тому же очень странно, что здесь нет чужаков. По словам Брюннера, прежде их тут паслось немерено, и парни чуть не попали к ним в лапы. К счастью, успели вовремя залечь, камуфляж скрыл их от вражеских глаз, и все обошлось.

На душе у меня хреново. День обещает быть чудесным, уже вовсю светит солнце, его лучи согревают землю. Лето в самом разгаре. Среди развалин бродят одичавшие собаки, где-то вдали щебечут птицы, которым явно наплевать на ужас, что творится вокруг.

Оттого, что погода великолепная, настроение портится еще больше. В такой денек хорошо пойти с семьей на пруд, позагорать, искупаться в прохладной воде, а потом лежать на песке, прикрыв веки, и не думать ни о чем. А вместо этого мы крадемся среди руин, прячемся от инопланетных захватчиков и каждую секунду рискуем жизнью.

Я бросаю взгляд на Брюннера, затаившегося через дорогу от меня. Он укрывается за перевернутым автомобилем.

— Курт, у тебя как?

— Тоже тихо, — отвечает он. В его голосе удивление. — В прошлый раз тут у них был пост, и нам пришлось его обходить. А сейчас пусто, будто вымерли.

— Хорошо бы, если и вправду вымерли.

— И не говори.

— Продвигаемся дальше, — приказывает Дронов.

— Понял тебя, — отвечаю я.

Перескочив через небольшую воронку, беспрепятственно добираюсь до следующего здания. Снайперская винтовка висит у меня за спиной, а в руке я сжимаю пистолет. С ним сейчас удобнее, если наткнемся на чужаков. Хотя это оружие формой напоминает пистолеты прошлого, в остальном оно отличается. Размерами и весом, как ТТ, но дальность стрельбы, боезапас и скорострельность поражают. Я могу разделаться с ротой противника не перезаряжая его. Хорошие штуки для убийства научились делать в будущем.

Снова выглядываю из-за угла и осматриваю пространство впереди себя. Разбитые витрины магазинов, громадные дыры в стенах, искореженные авто и аэромобили. Обычный пейзаж, ничего особенного. И вдруг в одной из витрин вижу девушку в белом свадебном платье. У меня перехватывает дыхание, от неожиданности едва не выскакиваю из укрытия.

Но это всего лишь голографический манекен. Мода за сто шестьдесят девять лет ушла далеко вперед, но некоторые традиции остались прежними. Не удивительно, что сердце мое в первый момент дрогнуло — манекен выглядел, как живой, и я действительно подумал, что передо мной настоящая невеста. Девушка медленно двигается в танце, жеманно поводит плечами, поправляет прическу и старается всячески привлечь к себе внимание. Платье на ней безукоризненно белое, что сильно выбивается из окружающей действительности. Вражеские снаряды практически полностью разрушили фасад здания, по чистой случайности оставив лишь эту красоту. От нее у меня щемит сердце.

— Доложи обстановку, — отвлекает меня от созерцания невесты Дронов.

— Тут тоже порядок, — сообщаю я, тяжело вздыхая.

— Двигаемся дальше.

Неожиданно впереди раздаются выстрелы. Судя по звукам, стреляют из нашего оружия. Автоматы чужаков издают более глухой звук, словно уханье совы, только чуть громче, и его не спутаешь.

— Что там? — тревожится Дронов.

— Ничего не вижу.

— Я тоже, — отзывается Курт.

— Проверьте.

Били короткими очередями и, как мне показалось, совсем рядом, в квартале от нашего местоположения. Мы с Куртом, не сговариваясь, кидаемся перебежками к предполагаемому месту, откуда велась пальба. Чтобы присоединиться ко мне, Брюннеру приходится пересечь дорогу.

Стараясь соблюдать осторожность и без необходимости не светиться на открытых местах, мы добегаем до нужного переулка. Остается миновать два дома. Карта местности на пластине показывает, что дальше идет спуск. Аккуратно двигаясь вдоль стен, преодолеваем это расстояние и оказываемся на маленькой, поросшей кустами шиповника площадке. Бухнувшись на живот, раздвигаю колючие ветки.

Прямо передо мной внизу открывается небольшая площадь, в центре которой неработающий разбитый фонтан. За ним скрючились трое мужчин в гражданском. Выглядят они ужасно. Грязная изорванная одежда, изможденные, поросшие густой щетиной лица. Эти парни, укрывшись за пандусом, стреляют по невидимой нам с Куртом цели.

Сообщаю Дронову:

— Похоже, партизаны.

«Партизанами» мы называем часть населения, оставшуюся в городах после нашествия инопланетян и отрезанную от наших основных сил. Удар чужаков по Земле был столь стремителен, что многих людей не успели эвакуировать. Они остались в глубоком тылу врага, прячась по подвалам и питаясь продуктами из разгромленных магазинов. Некоторые из них, если вооружены, устраивают засады на чужаков. Но тягаться с инопланетными солдатами им сложно. Обычно чужаки быстро расправляются с подобными группами, зачищая район за районом. Да и мирных вылавливают без особых проблем. Среди партизан есть женщины, старики, дети, но они погибают первыми. Я много слышал о таких группах, но мы еще ни разу с ними не сталкивались. Только натыкались на их останки.

— По кому они лупят? — спрашивает Дронов.

— Трое партизан против семи чужаков-пехотинцев, — докладываю я. — Пока они держатся, но твари от них не отстанут.

— Эти парни покойники, — цедит сквозь зубы Брюннер.

— Сможете их отбить?

Вопрос Дронова вызывает недоумение. Парней, конечно, жалко, но если мы вмешаемся и привлечем внимание к своей группе, провалим операцию.

— Засветимся, командир.

— Они могут знать здешние ходы и лазейки. Вы начинайте, мы на подходе.

— Хорошо, командир.

При таком раскладе вмешиваться нам нужно не мешкая. Действия партизан сродни самоубийству. Стреляют они неумело, растрачивая боезапас в пустоту, не высовываясь, не видя цели. С таким же успехом они могут расстреливать из рогаток кирпичную стену. Еще секунда, и от них не останется и мокрого места.

У нас выгодная позиция. Мы находимся на возвышении, и твари, увлеченные пальбой по партизанам, нас еще не заметили. Убираю пистолет, сдергиваю с плеча винтовку. Брюннер занимает удобное положение и готов открыть огонь по моей команде. Ловлю в перекрестие прицела одного из чужаков и кричу Брюннеру:

— Огонь!

Наши винтовки бьют одновременно, два чужака падают. Пятеро оставшихся тут же накрывают нас плотным огнем, а в сторону разбитого фонтана, где засели партизаны, летят гранаты. Грохот разрывов разносится по округе. Выжил ли кто из партизан в этом пекле, мне не видно, а высунуться нам с Куртом не дают.

Справа начинает бить пулемет, и Брюннер с облегчением выдыхает:

— Дронов!

Я задерживаю дыхание и приподнимаю голову. Через оптику вижу, как Дронов, Кузя и Вальдер добивают чужаков, методично расстреливая их с тыла. Успеваю внести свою лепту и уложить еще одну тварь. Когда со всеми семерыми покончено, я поднимаюсь:

— Курт, пойдем, посмотрим, что там с людьми.

Двое партизан мертвы, третий укрылся за обломками и еле дышит от испуга. Приходится схватить парня за плечи, поставить на ноги и слегка похлопать по щекам. Веки его дергаются, он открывает глаза и смотрит на меня. Лицо парня искажается от ужаса, он пытается отстраниться, вырваться. Я не сразу соображаю, что в своих защитных шлемах и бронированных костюмах мы не сильно отличаемся от чужаков. Открываю забрало шлема и говорю ему как можно спокойнее: