Андрей Круз - Эпоха мертвых. Начало Страница 6

– Ладно, заканчивай свой отчет, и пошли по домам, – вздохнул тяжко шеф. – А лучше – просто пошли по домам, поздно уже.

– Может, вы и правы, – согласился я. – Я скопирую отчет на диск и закончу его дома.

Я уже на стенки от усталости натыкался, надо бы поспать. А потом можно и отчет закончить.

– Правильно, давай.

Дегтярев Владимир Сергеевич

19 марта, понедельник

Дегтярев затушил сигарету и вышел из лаборатории. Выводы, изложенные Крамцовым, действительно поражали. Вот так, совершенно неожиданно, они получили биологическое оружие, небывалое по своим характеристикам, апокалипсис, судный день в чистом виде, в самых ужасных его формах. Владимир Сергеевич религиозную литературу не читал, но нечто насчет «… и мертвые восстанут из могил» все же откуда-то помнил. Как раз тот самый случай. И это в исследованиях, имевших самую мирную направленность. Владимир Сергеевич вовсе не был ученым-маньяком из кино, готовым на все для продолжения исследований. Он даже не против был прямо сейчас уничтожить полученный вирус, прозванный «Шестеркой», но теперь это ни к чему бы не привело. Остались отчеты, осталась документация по его модификации, остались образцы нового штамма в других лабораториях, работающих по этой программе. Скрыть результаты, полученные здесь, теперь даже опасней, чем опубликовать их в открытой печати. Слишком много людей уже посвящено в то, что происходит здесь.

Дегтярев выкурил еще сигарету, глядя в окно своего кабинета. Он принял решение. Завтра с утра он официально затребует от своего руководства перевода дальнейших работ по «Шестерке» в место с повышенными мерами безопасности. Если же его начальство не сочтет необходимым принять такие меры, он, Дегтярев, открыто передаст свои выводы по экспериментам военным. Контакты у него имелись, и кое-какие предварительные шаги втайне от своего нового руководства он предпринял заранее.

Военные, разумеется, не самые лучшие партнеры для работы и, скорее всего, заберут всю работу по программе себе, наглухо перекрыв к ней доступ другим, но они гарантированно переведут исследование в такое место, где безопасность проекта будет обеспечена на сто процентов. Лаборатория в закрытом городе Горький-16, в просторечии именуемом «Шешнашкой», – именно такое место.

Владимир Сергеевич взял свой портфель со стола, вышел из кабинета, запер за собой дверь и спустился вниз. У стойки, за которой сидели двое охранников, он столкнулся с Крамцовым, сдававшим ключи от лаборатории.

– Закончил, Сережа?

– Да, отчет дома допечатаю.

– Хорошо. С утра ты мне его сразу на стол. Ты прав, меры надо принимать немедленно. Пойду с твоим отчетом к начальству.

– А начальство отреагирует?

– Если пообещаю передать материалы в «Шешнашку», то отреагирует, никуда не денется.

– Да, это подействует.

Ученые вышли из трехэтажного здания института во двор. Уже стемнело, но вечер был необычно теплым для середины марта. Дегтярев, продолжая наслаждаться неожиданно возросшим благосостоянием, год назад прикупил себе уже вторую «вольво», на которой и ездил теперь, а у Крамцова рядом с машиной начальства прямо во дворе института был припаркован пожилой, но ухоженный «Форанер» скромного серого цвета, с багажником на крыше и на высоких колесах, выдававших любителя внедорожной езды.

– Ладно, до завтра, Сережа.

– До завтра, Владимир Сергеевич.

«Террористы»

19 марта, понедельник

– Не дотягиваюсь я до верха, блин! – прошипел Дима, пытаясь надеть сооруженный Семеном «трамплинчик» на вершину институтской стены. – Раньше подумать не мог об этом?

– Я подумал. Завязывай с истерикой, лучше подними меня, я надену, – так же прошептал Семен.

В темноте возле забора раздалась тихая возня, затем Дима поднял к верху забора сидевшего у него на плечах щуплого Семена. Что-то металлически заскребло по бетону, и от верха забора во двор института протянулись две изогнутые металлические планки, как крючки огромной вешалки.

– Опускай. Теперь бомба.

Вновь послышалась возня, вжикнула застежка «молния», затем Семена вновь подняли. В руках у него была «колбаса» взрывного устройства. Из нее сбоку свисал длинный фитиль, изготовленный из веревки, пропитанной селитрой. Горел такой фитиль намного медленней стандартного огнепроводного шнура, и имеющийся отрезок его, длиной почти в метр, давал возможность далеко убежать, до того как бомба взорвется. Семен щелкнул зажигалкой, фитиль загорелся с тихим шипением, огонек медленно пополз к бомбе.

– Роняю.

– Давай. Опускать тебя?

Бомба прокатилась по направляющим и с увесистым шлепком упала на асфальт с той стороны забора.

– Опускай, – прошептал Семен сверху. – Смываемся. Сумку не забудь.

– Давай держись. Опускаю.

Семен спрыгнул с плеч Димы, подхватил с земли сумку, в которой принесли бомбу. Затолкал в нее снятые со стены самодельные направляющие. Теперь все, следы заметены.

– Все, уходим, – сказал Семен.

– К машинам? – глупо уточнил Дима.

– А куда еще? – прошипел Семен. – Валим отсюда!

НИИ. Охрана

19 марта, понедельник

Николай Минаев работал в службе безопасности «Фармкора» уже больше четырех лет. Начинал как охранник, а затем стал телохранителем у одного из членов Совета директоров концерна. Служба телохранителем была беспокойной, и вовсе не потому, что его клиенту кто-то угрожал, а потому, что была ненормированной, беспорядочной и утомительной. Поэтому недавно он попросился на другую должность и возглавил дежурную смену в НИИ.

Он и еще двое охранников заступили на дежурство в восемь вечера. Один из них, Ринат Гайбидуллин, дежурил на проходной, выходящей на территорию автозавода, а сам Николай и второй его подчиненный, Олег Володько, сидели в застекленном аквариуме в вестибюле института и следили за изображениями с доброго десятка камер слежения, которыми оснастили здание НИИ после того, как оно перешло в новые руки. Туда же, на пульт, были выведены каналы сигнализации, оттуда же осуществлялась связь с ближайшим отделением милиции.

– Коль, а что это такое? – Олег Володько постучал пальцем по экрану, который показывал проход между задней стеной здания НИИ и забором. На земле лежал какой-то предмет, которого там раньше не было.

– Не пойму что-то… Ни на что не похоже. Может, бумагу ветром принесло?

– Нет же ветра. Тряпка… нет, не пойму. Пойти посмотреть?

– Да не мешало бы. Ладно, лежит, жрать не просит, все равно в обход через сорок минут, тогда и глянешь.

– Ладно.

Возможно, это была и ошибка, но, скорее всего, Володько не успел бы что-нибудь предпринять с валяющимся возле здания свертком. Фитилю оставалось гореть совсем чуть-чуть. Сам фитиль через камеру наблюдения виден не был, и тонкую струйку прозрачного дыма от него тоже не разглядишь, потому что разрешение черно-белой камеры слежения на такие мелочи не рассчитано.

Взрыв раздался через минуту и тринадцать секунд после того, как Володько заметил бомбу на экране. Три с половиной килограмма самодельной взрывчатки на основе селитры выбили все окна вместе с рамами в цокольном этаже здания, но окна второго этажа уцелели, лишь некоторые треснули, потому что в них вместо обычного стекла стоял, в целях безопасности, триплекс.

Бетонная плита забора, выходящего на Автопроездную улицу, рухнула и раскололась, открыв доступ во двор института и выход из него куда угодно. Взрывная волна снесла со своих мест всю аппаратуру в двух лабораториях, уничтожила все компьютеры, перевернула столы. Как и рассчитывали «террористы», виварий с животными остался неповрежденным, разве что выбило стекла в окнах и в одном месте сорвало решетку с окна. Но произошло то, о чем Семен с друзьями не думали совсем: взрывная волна сорвала с места и опрокинула шкаф с распределительными электрическими щитками, и два оборванных кабеля сомкнулись между собой. Именно эти кабели вели к блоку дистанционного управления замками во всех отсеках вивария: с инфицированными животными, с зомби и с просто живыми. И все двери до единой открылись. В обоих контурах безопасности. Случилось то, чего случиться не могло. Шанс, что так выйдет, был один на миллион, и именно он выпал сегодня.

Затем в здании погас свет, а резервное освещение не включилось, потому что запасной генератор стоял в той же комнате цокольного этажа, где и шкаф-распределитель, и он был непоправимо поврежден взрывом.

Во всем здании с потолка посыпалась штукатурка, по всем коридорам пронеслась волна пыли.

– Мать твою! – Николай Минаев нырнул за стойку пульта.

Сработали инстинкты, приобретенные в Чечне. Олег оказался рядом с ним.

– Что это?

– Взрыв у нас, – заявил Николай. – Проверь Рината, как он, хотя взорвалось с другой стороны. Вызывай всех подряд, я проверю, что делается. Затем идите с Ринатом в обход по территории, посмотрите, что там и как, встречайте ментов и пожарных.