Диана Удовиченко - Эффект преломления Страница 6

Пусть век помнят Карпаты, как мстят за свою кровь Батори.

ГЛАВА 2

Владивосток, май 2012 года

Я стряхнул холодные капли с плаща, бросил его на вешалку. Дверь распахнулась, в кабинет вплыл запах свежезаваренного кофе, а за ним и Маша. Поставила на стол чашку, улыбнулась — и в комнате, несмотря на дождь, ливший за окном, словно стало светлее.

Маша была красива. Отличная фигура, милое личико, светлые волосы, большие и добрые, как у оленухи, карие глаза. Два года назад я вырвал ее из лап залетного упыря. Клан делла Торре тогда только ушел, и в город полезла всякая нечисть. Кровосос был то ли разведчиком, то ли одиночкой, но, на свое несчастье, решил поохотиться в темной, занавешенной туманом подворотне. А я туда удачно зашел.

Девчонка держалась молодцом, мороку упыря не поддалась, отчаянно сопротивлялась и орала. Потому отделалась сильным испугом да царапинами на шее. Проклятый получил серебряную пулю в башку.

В общем, обычное дело. Трудности начались потом, когда я объяснял Маше, что произошло. Она вполне трезво оценивала ситуацию, и сказочке про ряженого или маньяка не поверила бы. Я даже пожалел, что упырь не смог ее загипнотизировать. Пришлось сказать правду и пригрозить, чтобы помалкивала.

Я проводил девчонку домой, благо жила она неподалеку, вернулся, избавился от трупа, а вскоре благополучно забыл о Маше. Пока не встретил ее в одном нехорошем ночном клубе, где частенько появлялись проклятые.

Видок у девицы был тот еще: декольте до пупка, набедренная повязка вместо юбки — в общем, явная провокация. На проститутку она никак не тянула — манеры не те, да и выражение лица совсем уж не соответствовало. Из интереса я понаблюдал за Машей и скоро все понял. Достаточно было увидеть настороженный взгляд, которым она провожала каждого мужчину.

Я подошел, взял девчонку за локоть, молча вытащил из клуба. Отвел в укромное местечко, вырвал из рук сумочку, вытряхнул ее содержимое прямо на асфальт. Ну конечно! Здоровенный поповский крест, несколько головок чеснока, пузырек — по всей видимости, со святой водой — и столовый нож из сплава, в котором добавок было больше, чем серебра.

— Что ты собиралась с этим делать? — прорычал я. — Защекотать упыря до смерти?

Девчонка зыркнула на меня гневным взглядом:

— Он серебряный!

— Ты б еще зубочистки из осины прихватила! Пусть уж упыри обхохочутся…

И тут Маша расплакалась, принялась быстро-быстро говорить. Сквозь рыдания я с трудом разобрал, что она устала жить в постоянном ужасе, вздрагивать от каждого шороха, поэтому решила найти вампиров и посмотреть на них, а желательно даже убить.

После этой исповеди я усадил девушку в машину, где долго объяснял, что неподготовленный человек не может охотиться на проклятых:

— В лучшем случае тебя сожрали бы, как цыпленка, в худшем — ты покалечила бы ни в чем не повинного мужика.

— Может, наоборот? — робко возразила Маша. — В лучшем покалечила бы…

— Нет, дорогая! Взялась охотиться на упыря — неси ответственность за свои поступки.

Отвез я ее тогда домой и запретил даже думать о проклятых. Она вроде пообещала, но я не очень поверил — слишком бедовая оказалась девчонка. Вообще, ее поступок даже вызывал уважение: не каждый может вот так пойти навстречу собственному страху.

Пришлось для профилактики за нею присматривать. Заезжал иногда, созванивался. Каждый раз слышал одно и то же: «Хочу бороться с вампирами, делать мир чище», — и прочие благоглупости. И глаза так блестели нехорошо, с сумасшедшинкой.

Можно было плюнуть: охота быть сожранной — да пусть. Но мне стало ее жаль. Красивая, храбрая… В общем, поговорил я с отцом Константином, устроил проверку Машиной биографии, а когда убедился, что все чисто, предложил девушке должность моей помощницы.

Вот уже полтора года Маша выполняла всю офисную и бумажную работу. Правда, все время уговаривала поручить ей более серьезное дело, но я отказывал, поясняя, что она и на своем месте приносит пользу в борьбе с упырями…

— Вот еще бутерброды и печенье. Завтракай скорее, пока вчерашняя тетка не явилась, — сказала Маша, выходя.

Она не ошиблась: едва я допил кофе, на столе ожил селектор, произнес голосом помощницы:

— Иван Сергеевич, к вам посетительница.

— Пригласи.

В кабинет вошла высокая красивая брюнетка. С теткой Маша погорячилась: визитерше было не больше двадцати пяти. Она явно нервничала — теребила сумочку и покусывала пухлые губы.

— Вы должны мне помочь! — без предисловий воскликнула гостья.

Я вежливо отрекомендовался:

— Иван Тарков, частный детектив.

— Ах да, извините, — брюнетка порылась в сумочке, достала визитку, протянула.

«Александра Вениаминовна Катынина», — гласила надпись на карточке. Дальше следовали контакты. Ни профессии, ни должностей — значит, скорее всего, просто жена. И, скорее всего, того самого Катынина…

— Да, Денис Катынин — мой муж, — кивнула Александра. — О нем я и хотела поговорить…

От меня не укрылась заминка, с которой она произнесла эти слова.

— Простите, не занимаюсь выслеживанием неверных супругов.

— Нет-нет, вы не поняли! Он… пропал. Уже неделю…

Я окончательно поскучнел. Денис Катынин — крупная фигура не только в масштабах Владивостока, он входил в сотню самых богатых предпринимателей России. Древесина, рыбная промышленность, морские перевозки. Исчезновение бизнесмена такого масштаба — серьезное событие. Вот только меня оно никак не интересовало. Похищение или заказное убийство, побег от властей или жены — так или иначе, но это дело не для чистильщика. Странно, что в прессу ничего не просочилось…

— Ничем не могу помочь. Это юрисдикция полиции. Заявление писали?

Александра окончательно смутилась и принялась бормотать что-то о совете директоров, бирже и падении курса акций. Я слушал уже вполуха, стараясь не показывать брезгливость слишком явно. Не люблю алчных баб. Эта — алчная. Какие-то акции дороже жизни мужа. Может, сама его и заказала, а с моей помощью хочет алиби себе состряпать? Тем лучше: проще отказать.

— Ваши услуги будут хорошо оплачены. Очень хорошо, — отчеканила женщина.

Даже будь я настоящим частным детективом, не взялся бы.

Я добавил в голос жесткости:

— Обратитесь в полицию. Это их дело. Мне некогда. Всего доброго. — Нажал кнопку селектора: — Маша, проводи.

Помощница быстро выперла растерянную Александру. Я включил компьютер, чтобы наконец заняться настоящей работой.

Лицензия частного сыщика — отличное прикрытие для чистильщика. Во-первых, проще работать с людьми: показал удостоверение — и уже расположил к себе собеседника. Странно, но корочки у нас до сих пор обладают волшебной силой. Во-вторых, удобно мониторить случаи, связанные с вампиризмом: я брался только за те дела, в которых прослеживались следы проклятых. А таких клиентов, как Александра, отфутболивал под разными предлогами.

В который раз уже открыв материалы, присланные осведомителем, я принялся снова вчитываться в мелкие строчки.

Тела были найдены группой диггеров, которые тут же вызвали полицию. По словам парней, само подземелье они нашли три дня назад, но отложили его исследование из-за других дел. Вернувшись же, обнаружили такой вот жутенький сюрприз прямо возле входа. Опознать тела диггеры не смогли, что и неудивительно при таких-то увечьях.

Трупы выглядели так, словно их растерзал дикий зверь. Впрочем, я был уверен: так оно и случилось. Разорванные глотки, вскрытые брюшины, дыры в грудной клетке — там, где сердце. Самих сердец полицейские не нашли.

Я покосился на айфон, лежавший на столе, — ну и когда ждать звонка? Святые отцы везде одинаковы — неторопливые перестраховщики и бюрократы.

Чтобы не терять времени, пробежался по местным новостным сайтам. Везде уже появилась информация о находке в подземелье. Официальной версией следствия называлось нападение дикого животного, предположительно медведя, который недавно сбежал из зоопарка.

Недоверчиво хмыкнув, я схватился за трубку.

Широкий круг знакомств — залог успеха сыщицкой работы. Приятели, собутыльники и просто осведомители — их помощь здорово экономит время и силы. Вскоре я уже знал: никакой медведь из зоопарка не сбегал. Полиция этим заявлением просто пыталась не допустить паники. Конечно, разгуливающий по городу медведь — тоже не бог весть какое счастье, но это хотя бы понятная опасность.

Следствие изначально находилось в тупике, в этом я был уверен. Никому ведь в голову не придет выдвинуть версию нападения упыря.

Хотя не совсем и упырь — я отлично знал «почерк» каждого клана. Нас учили этому в Ордене. Так не убивал никто из проклятых.

Это была работа вурдалака — не-мертвого зверя, в которого превращается долго не жравший упырь. Проклятые от голода не дохнут, лишь со временем теряют способность к метаморфизму, а вместе с нею и разум. Хотя они и так чокнутые, в любой ипостаси.