Сергей Малицкий - Пагуба Страница 6

Эпп стянул с головы подшлемник, вытер им пот со лба и вдруг понял, что давно уже ему не приходилось видеть чего-нибудь такого, чтобы о прочих делах память начисто отшибало. Вот ведь, наверное, воля вольная теперь карманникам? Старшина бросил быстрый взгляд в сторону и усмехнулся. Если и были карманники в толпе, то как раз теперь они и сами смотрели на цирковое действо, разинув рты.

А Лук между тем в этот раз стоять не стал. Сам двинулся по кругу, причем ни на мгновение не отвернулся от кессарца, ни на ладонь не увел в сторону острие меча.

— Ашу мое имя, — хмыкнул воин, продолжая описывать круг по площадке. — Я уж не знаю, кто кого сейчас переможет, но при всяком раскладе приглашаю повозку твоего старика, парень, в Хурнай. Не теперь, так осенью, а хочешь, зиму переждать приезжай. Сам иша Хурнаем зимой не брезгует. Меня там всякий знает, спросишь старшину проездной башни, а там и площадка будет, и место для балагана, и публика соберется.

Речь кессарца текла плавно, словно и не двигался он по утоптанной земле, не держал в напряженных руках тяжелый меч. Интересно, казалось Эппу или Лук и в самом деле управлялся с мечом с меньшим усилием, чем его соперник? Так держал оружие, словно клинок вовсе ничего не весил, был продолжением руки.

— Ну что скажешь? — спросил кессарец и в то же мгновение нанес удар.

Острие клинка коснулось клинка Лука и словно прилипло к нему. Мальчишка шагнул в сторону, взмахнул рукой, присел, перекинул меч из руки в руку, снова вернул его в правую… И все это время он умудрялся не оторвать конец клинка от клинка кессарца! Эпп выпучил глаза. Слышал он об умении выходцев из Хурная поддерживать друг друга мечами на скользких досках, но чтобы сделать то же самое здесь, на твердой земле, да с мальчишкой с завязанными глазами? Понятно, что балаганная площадь — не палуба во время качки, но сделал-то это не кессарец, а сам мальчишка!

— Однако, — вытаращил глаза кессарец, шагнул назад, покачал головой и снова пустился в медленный танец вдоль тонкой цепи. Он успел пройти половину круга, когда отчего-то остановившийся в центре его Лук резко развернулся и сам нанес удар, словно точно знал, в какой точке находится меч его противника. Раздался скрежет, кессарец ловко крутанул кистью, проводя против Лука тот самый прием, которым мальчишка обезоружил гиенца, но младший приемыш Куранта изогнулся и продолжил начатый кессарцем прием вторым оборотом клинка. Противник удивленно вскрикнул и проводил взглядом вылетевший из его руки меч. Тот взметнул пыль в шаге от плошки с монетами. Публика заорала в исступлении. Нет, паренек Куранта не только был драгоценностью, но и огранки явно не требовал. Эпп восхищенно фыркнул, и тут над площадкой повисла тишина.

Старшина так и не понял, прошел незнакомец между зеваками или соткался из воздуха прямо над ограждающей цепью, но гудение и крики стихли, как по мановению властной руки. Только словно шорох-свист понесся от губ к ушам:

— Сиун, сиун, сиун…

И таким же свистом показался голос незнакомца, который скорее напоминал черный степной смерч, чем человека, хотя — вот же и плечи, и силуэт вполне человеческий, и капюшон наброшенного на голову плаща или чернота распущенных волос…

— Колпак сними.

Лук тут же стянул колпак и показался Эппу на фоне черной тени незнакомца еще белее, чем был на самом деле. Сиун, а в том, что это был именно он, старшина уже не сомневался, кивнул, уменьшился вдвое или наклонился, поднял меч, снова обратился смерчем и провел по зазубренному лезвию пальцем. Звук раздался такой, словно коготь у сиуна был из лучшей теканской стали. Лезвие окрасилось красным, будто покрылось кровяным потом.

— Меч в меч? — просвистел сиун.

— Меч в меч, — твердо сказал Лук.

— Так, что ли? — рассмеялся черный и взмахнул мечом.

Клинки заскрежетали один о другой. Лук шагнул в сторону, вывернулся и легко выбил меч из руки сиуна. Или просто рука того исчезла, и меч сам упал в пыль. Черный снова рассмеялся, опустил что-то в плошку и… исчез. Или растворился в толпе.

Так растворился в толпе или растаял в воздухе? Да уж, увидеть черного сиуна было не слишком хорошей приметой, и хотя говорили, что черный сиун что-то вроде полоумного среди прочих сиунов, как дурачок среди людей, но Пустота его знает…

Эпп раздраженно потер глаза. У балагана стояла тишина, только шаркали подошвы зевак, которые торопились разойтись по неотложным делам. Лук растерянно вертел головой. Побледневший Курант подходил к пасынку. Над брошенным в пыль мечом, снова обретшим серый цвет, присела Нега.

— Старшина. — Один из ротозеев осторожно коснулся плеча Эппа.

— Что тебе, несчастье собственного отца? — обернулся тот.

— Там… — Молодой воин почти заикался от испуга. — Там, на той стороне балаганной площади… у главного торгового ряда… Там, где висят щиты кланов. На столбе…

— Ну что там? — почти заорал Эпп. — Щит, что ли, какой упал?

— Нет. — Из-за спины ротозея показалась испуганная рожа его приятеля. — Там появился… другой щит.

— Пошли, — похолодел старшина.

Он так и знал. Мысль о харкисской рубахе не могла прийти просто так. Никакой щит, кроме щита клана Зрячих, «другим» быть не мог. Ну разве только кто-то извлек бы из небытия осколок чего-то давно минувшего. Но именно этот… Вот ведь угораздило! Добром это не кончится точно. Осталось только узнать: сразу казнят невезучего старшину или предварительно высекут до полусмерти.

Так оно и было. Среди сверкающих золотом, серебром и цветной эмалью щитов кланов Текана висел и щит клана Сакува — белый с черным глазом посередине. Хорошо хоть не с золотым. Впрочем, какая теперь разница? Или еще не поздно сдернуть смертельную метку в пыль?

— Что будем делать? — пискнул на ухо старшине недотепа-стражник. — Я без лестницы не заберусь на этакую верхотуру!

— Полетишь, — зло прошипел старшина, шагнул вперед и замер.

— Эпп! Эпп! — начал дергать его за руку второй из ротозеев, когда тот простоял неподвижно с остановившимся взглядом пару минут. Наконец старшина вздрогнул, задышал, захлопал глазами.

— Эпп! Что с тобой? — заскулил суетливый малый. — Ты шагнул к столбу, а потом словно окаменел. Увидел что или как? Будем снимать щит?

— Нет, — прохрипел старшина.

Глава 2

ПАЛТАНАС

Идти в город с Луком вызвалась Нега. Он даже возразить не успел, как сестра смыла с лица краску, мгновенно натянула на себя любимое льняное платье, спрятала косы под хиланский платок, обратившись в скромную селянку, ухватилась за руку названого брата и едва ли не вприпрыжку зашагала рядом. Вроде бы ничего похожего: он чуть повыше, она пониже и значительно тоньше, она в платке, он в колпаке, у него глаза зеленые, у нее — черные, она в льняном в синеву платье, он в серых холщовых портах и такой же рубахе. Ничего похожего, а посмотришь издали, приметишь, как ноги ставят, как спину держат, как руками взмахивают, — ну точно, если и не двойняшки, все одно брат и сестра. Лук давно знал об этом, не раз слышал в спину: одна кровь или вылупки из одного гнезда, — даже удивляться перестал. Вот только сам он не мог понять: сестрой считает Негу или еще кем, все ему чудилось, что больше она ему, чем сестра. И Самана казалась большим, чем мать, хотя бы потому, что возилась с ним как с родным, хотя ни кровь, ни родство не заставляли ее тратить время на упрямого мальчишку. И Курант был большим, чем отец, пусть и не баловал парня ни добрым словом, ни взглядом. Лук даже улыбнулся этой мысли.

Конечно, и не могло быть у старика никакого взгляда, но, когда обращал он на мальчишку пустые глазницы, ему всякий раз казалось, что старик видит его насквозь. Вот Харас был ему братом, мог и по затылку щелкнуть, и посмеяться над младшим, а Нега, Самана, Курант все-таки чем-то большим. Вот и теперь Лук чувствовал пальцы Неги в своей ладони и нет-нет да косил на нее взглядом, все разглядеть пытался, что изменилось в девчонке за последние полгода? Отчего вместо того, чтобы дернуть ее, как прежде, за косу или ущипнуть за девичью округлость, он замирает и словно язык проглатывает? Так бы и смотрел на тонкий профиль, глаз не отводил, но и на высокий столб, возле которого как раз теперь суетились стражники с принесенной откуда-то лестницей, взглянуть хотелось. С озорной улыбкой, пусть и смешанной с болью, взглянуть. Не думал Лук подводить старика, но не смог остановиться, когда под утро народ разошелся и на становище торговцев наполз туман. Не удержался, в мгновение вскарабкался по скользкому столбу к щитам, добрался до покрытого белой эмалью щита клана Паркуи — клана Чистых — и ловко вывел углем глаз. Как бы и в самом деле не накатило каких-нибудь бед от его шалости! Впрочем, Куранта вроде бы больше обеспокоил сиун? Не просто побледнел старик, затрясся, когда понял, с кем пришлось скрестить меч Луку. Едва сиун исчез, тут же отозвал Хараса, отправил куда-то с поручением. Да, встреча с сиуном, как слышал Лук, плохая примета. Однако напрямую таинственное существо зла никогда никому не делало. Так чего тогда волноваться? Все же хорошо закончилось?