Виктор Ночкин - Череп мутанта Страница 6

— Иди сюда!

Я подошел и тоже пощупал стену. Под переплетением стеблей был прислонен стальной лист миллиметров десять толщиной. Тяжелый, массивный.

— Берись… Давай на меня…

Вдвоем мы не без труда сдвинули железяку, обдирая стебли и замирая после каждого рывка. Мне казалось, что шумим на всю округу, хотя, наверное, звук был вовсе не такой уж громкий. Открылась дыра — небольшая, но пролезть можно. Дыру перегораживали толстенные стальные прутья, стянутые цепями. Я провел рукой по металлу — все изъедено ржавчиной, цепь скрепляет замок. Дядя вынул ключ и пояснил:

— Наши ловкачи здесь лаз устроили, это еще до меня было… Ну, я нашел, велел закрыть, только сперва с поличным несунов задержал. Двоим тогда строгача дали, прогрессивки лишили на полгода, а мне премию… Хорошо бы замок не проржавел.

Рассказывал дядя с ноткой нежности в голосе — ему вспомнить старые времена было приятно, все эти прогрессивки, строгие выговоры и тому подобное. Потом он стал ковыряться в замке, позвенел металлом… выругался… Наконец замок со скрежетом открылся. Дядя, осторожно придерживая, опустил ослабшую цепь в траву, ухватил центральный прут, выдернул. Тут уж я отстранил родича и полез первым. Есть вещи, которые наверняка лучше выходят у меня.

По другую сторону было пустынно и тихо, однако здесь нас мог накрыть луч прожектора, так что мы быстренько перебрались под стену здоровенного здания — я не знаю, как оно называлось на Ремжелдоре, но это был огромный ангар, в котором разгружались прибывающие поезда, под потолком ездили мостовые краны. Хотя завод простаивал, в этом цеху работа не прекращалась — грузы-то прибывали. У ворот наверняка стояла охрана, так что мы двинули в противоположную сторону, в глубину заводской территории.

За углом дядя похлопал меня по плечу и знаками показал: туда. Мы побежали за угол, свернули еще раз, еще… Петляли между брошенными платформами, стопами бетонных плит, какими-то причудливыми силуэтами. Потом пробежали под эстакадой, на которой ржавел брошенный кран, пересекли аллею, усаженную тополями. Ремжелдор — это целый город, со своими улицами, кварталами и площадями. Вот впереди показались светящиеся желтым окошки. У дверей перемещались тени, я слышал голоса, но слов разобрать не мог. Административное здание, бухгалтерия, проектные отделы и прочее. Ларик успела проработать здесь около года…

Дверь была распахнута, и внутрь входили люди. Я разглядел, что одного несут, сам не идет. Может, зашибли кого-то из чужаков, когда метелили под стеной, а может, именно в этого пуля попала. Вот темные силуэты скрылись в здании, хлопнула дверь. Наружного охранника не стали выставлять, да и зачем? На территории завода эта банда чувствовала себя в безопасности.

Мы с родичем подкрались ко входу. Три покатые, вытертые от времени ступени, дверь обшита металлом, старая краска облупилась, лунный свет причудливо играет на шелушащихся чешуйках. Я первым заглянул в забранное решеткой окно: в холле пусто, подслеповатые лампы в засиженных мухами плафонах заливают помещение тусклым светом. Стол, за которым прежде сидел вахтер, разломан, куски свалены в угол. От двери по полу тянется влажная темная дорожка, она заканчивается под стеной, там лежит на боку, спиной к нам, человек в черной куртке. Раненный в стычке охранник — вернее, убитый, судя по позе. Он лежал неподвижно, откинув руку назад, и кровь уже перестала вытекать — разводы на полу оставила пропитавшаяся влагой одежда, пока его волокли.

Второй мужчина в черном прохаживался по залу. Дядя осторожно прильнул к стеклу рядом со мной. В нашу сторону охранник не глядел, все косился на коридор, уводящий в глубину здания, — должно быть, туда убралась толпа его приятелей. Наконец он решил, что те достаточно далеко, и склонился над мертвецом. Я так и думал, что он захочет обыскать покойного, поэтому был готов. Сместился к двери, тихонько потянул створку — не заперто. Бросил взгляд на дядю Сережу, он кивнул — и я бросился в зал. Охранник, присев на корточки, шарил по карманам мертвого приятеля, я успел подскочить вплотную, а он только начал приподниматься. Паршивая реакция, в Зоне такие долго не живут. Я ударил арматуриной, угодил по загривку — не очень-то ловко вышло; парень рухнул на пол, перекатился, я шагнул следом и ударил еще, охранник поднял руку, защищаясь… Тут подоспел дядя Сережа, врезал доской противнику по голове, и тот затих, растянувшись на полу. Рядом россыпью лежала мелочовка, которую он успел вытряхнуть из карманов мертвеца — сигареты, зажигалка, потрепанный бумажник, пакетик с травяной трухой.

Дядя пошевелил тело парня ногой.

— Живой. Давай свяжем.

— Вернутся его кореша, развяжут. Он скажет, что мы…

Заканчивать я не стал. Добивать беспомощного человека у меня бы рука не поднялась, у дяди — тем более.

— Давай его на улицу, — решил родич. — Там сразу не найдут.

Я обыскал парня, вытащил «Макаров», пару обойм. Потом мы связали охранника его ремнем и подвернувшимися веревками, подхватили — благо, он оказался тощим — и потащили наружу. Вел нас дядя, метрах в двадцати от входа в здание он указал на какую-то будку, туда мы и запихнули пленного. Побежали обратно, я сунул ПМ за пояс. В зале ничего не изменилось, старые лампы все так же мигали, кровь на полу начала подсыхать. Широкая полоса вела от входа к трупу, а в коридор уводила тоненькая вереница темных точек — у одного из тех, кто ушел, продолжала кровоточить рана или ссадина. То ли охранник, то ли один из пленников оставил след.

Мы осторожно двинулись в коридор. Здесь было темно и тихо, пахло сухой пылью, такой запах обычно появляется в заброшенных домах, где никто не появляется месяцами и застоялся воздух. Я предоставил родичу идти первым — он знал расположение помещений, а я нет. Дядя шагал в темноте, иногда для проверки тянул ручки дверей — все было заперто. Так мы дошли до конца коридора, где находилась лестница. Там горела тусклая лампа в желтоватом плафоне, вроде тех, что в зале. Дядя Сережа нерешительно сделал несколько шагов по лестнице и остановился.

— Наверху они, что ли? — прошептал родич. — А на лестнице пыль…

В самом деле, ступени, ведущие на второй этаж, покрывал слой пыли. Туда давно никто не поднимался. Зато я заметил несколько темных капель, подсыхающих на лестнице вниз, в подвал. Кровотечение почти унялось, но следы все еще были заметны. Мы переглянулись.

— Что там, дядя Сережа? Большой погреб?

— Там, сынок, сперва технические помещения, а дальше вниз — вход в бомбоубежище. Я ж тебе говорил: и цеха подземные, и склады. Здесь один из входов. Туда, что ли, людей поволокли?

Я не стал отвечать, осторожно двинулся по ступенькам в подвал. Вот здесь пыли на полу не было — сюда ходили часто…

Три пролета вниз я прошагал уверенно, потому что массивные, обитые железом двери на площадках были заперты и ровный слой пыли перед ними оказался не потревожен, зато ступени поблескивали в свете тусклых ламп — верный признак, здесь частенько ходят. Те, кто поселился на Ремжелдоре, постоянно наведываются в подвал.

Вот и еще одна дверь.

— Здесь были всякие канцелярские дела, — шепотом пояснил дядя, — архивы, ну и прочее. А дальше убежища.

— Убежища? Те самые, на случай Третьей мировой?

Он промолчал. Мы спустились этажом ниже. Старались ступать потише, но в неестественной тишине отчетливо слышался даже легкий шорох одежды. Тусклое желтоватое освещение создавало неприятное впечатление, я почему-то вспомнил исход из слепого пятна Зоны. Ко всему вдобавок очередная дверь оказалась очень похожа на шлюзы в том самом подземелье на заброшенном военном объекте. В общем-то неудивительно, здесь ведь тоже что-то такое, связанное с армейскими делами, и строилось по типовому плану… Но меня основательно пробрало, даже мурашки по спине пробежали.

Тяжелая дверь, запирающаяся штурвальным колесом, была приоткрыта.

— Не бойся, — шепнул дядя Сережа, — оттуда несколько выходов, если здесь нас запрут, я тебя выведу через цеховые залы или через канализацию.

— Да я и не боюсь… Снаряга у нас не подходящая для таких походов. Ну что, идем?

Я был бы до чертиков рад, если бы дядя сказал: хватит, увидели достаточно, — но чувствовал, что родича разобрало не на шутку, он не вернется, даже если я буду уговаривать. Вот меня бы легко было уболтать вернуться, а со стариками всегда так, упрямые они. Дядя Сережа кивнул, и я первым сунулся в проем.

За дверью оказалось темно, едва-едва различимы были очертания входов в три коридора. Далеко впереди в центральном горел свет.

— Давно не пользуемся этими подвалами, — шепнул дядя, — лампочки никто не менял лет двадцать. А эти разве позаботятся? Что им вообще здесь надо?

— Куда эти коридоры ведут?