Василий Головачев - По ту сторону огня Страница 6

— Так похожую на нашу?

— Космос велик, в нём хватит места и дублям.

— Да я не возражаю, — миролюбиво сказал Хасид. — Может быть, все так и есть на самом деле. Хотя в этом случае вернуться домой будет весьма проблематично. Дэв, держи курс на Зем… на третью планету и врубай форсаж. Кузя, садись к вириалу, поработай с Дэвом в режиме «один-на-один» на предмет создания «шапки-невидимки» для «крота».

— С чего это ты раскомандовался? — агрессивно огрызнулся Кузьма.

— Четвёртый пункт инструкции СРАМ, — веско проговорил Хасид.

— Что ещё за срам какой-то?!

— Аббревиатура слов: «сведение риска к абсолютному минимуму». Как должностное лицо при исполнении обязанностей, то есть как полковник особого отдела СБ, в экстремальных условиях я имею право брать командование на себя.

— Я тоже должностное лицо…

— Но не полковник Службы.

— Опять вы спорите, — вздохнула Катя. — Кузьма, Ходя прав, он имеет право… — Она сбилась и закончила: — У меня есть предложение: давайте причалим к одному из спутников над Меркурием и посмотрим, что у него внутри. Вдруг там остался кто-то живой?

Мужчины посмотрели друг на друга.

Кузьма подмигнул другу:

— Командуй, полковник.

— Дэв, — позвал Хасид, — догони-ка вон ту колымагу с дырами в корме.

В глубине виома засветилась бочкообразная конструкция, орбита которой оказалась недалеко от летящего вокруг Меркурия солнцехода.

— Слушаюсь, сэр, — ответил инк.

Солнцеход не был приспособлен к маневрам в безвоздушном пространстве и не имел ни десантной мульды, ни причальной автоматики. Тем не менее его пассажирам удалось выбраться из машины наружу в тех скафандрах, которые имелись на её борту, и переправиться на корпус «железной бочки», обвитой самыми настоящими с виду «железными обручами».

В дне бочки и в корпусе зияли две большие пробоины, отсвечивающие фестончатым серебром зазубренных краёв, и через них Кузьма и Хасид проникли внутрь странного сооружения, диаметр которого равнялся ста метрам, а длина достигала четырёхсот.

Оба ждали каких-то сюрпризов, необычных встреч, Кузьма нервно поглядывал по сторонам, Хасид с виду был совершенно спокоен, однако именно он отвечал за безопасность десанта и в разведку шёл, точнее — плыл — первым.

Скафандры, к счастью, имели встроенные «бижо»-системы — комплекты жизнеобеспечения, и к невесомости привыкать не пришлось. «Бижо» поддерживали для владельцев нормальную и правильно ориентированную — от головы к ногам — гравитацию в любых условиях.

Катя после долгих споров с мужчинами осталась на «корабле». Она, естественно, нервничала, переживала, но бодрилась и советами и вызовами не надоедала.

Как оказалось, на борту солнцехода хранилось оружие, что позволяло экипажу не чувствовать себя беззащитным. Из всего довольно обширного арсенала, доступ к которому им открыл Дэв, мужчины выбрали оружие по вкусу, и теперь Кузьма нёс на плече турель аннигилятора «шукра», а Хасид — «глюк». Мощней были только свингеры — генераторы свёртки пространства в «струну» и бризантные «макеры» — мини-коллапсары с тротиловым эквивалентом в два миллиона мегатонн. Однако для их переноски требовалась специальная платформа или робот-витс, поэтому друзья решили их в разведку не брать.

На полках арсенала обнаружилась и парочка «драконов» — ракетных карабинов, способных пробивать десятиметровой толщины бетонные стены. Кузьма даже примерился к одному, но не взял: карабин существенно снижал маневренность и стеснял движения.

Внутри «бочки» царила темнота. А поскольку лучи нашлемных фонарей не позволяли оценить объёмы и убранство трюма левиафана, Хасид вернулся на борт «крота» за «универсалом», который послужил им ракетницей.

В центре гигантского бочкообразного ангара вспыхнул «кусочек звезды», и стало светло как днём.

Однако ничего особенного разведчики не увидели.

Шпангоуты, напоминающие грудную клетку кита. Рёбра. Колючие ежастые наросты на стенах. Перепонки — все в дырах, с бахромой и рваными краями. И медленно плывущий куда-то реденький поток серебристых изогнутых пластин, похожих на китовый ус.

— Кит, лопни мои глаза! — проговорил Кузьма. — Очень похоже, да?

— Внутри кита я никогда не был, — хладнокровно ответил Хасид. — Но вполне вероятно, что эта штука была когда-то живым существом. Такие спутники ни мы, ни наши предки не запускали.

— Я тоже так думаю! — обрадовался Кузьма.

— Хотя мы можем и ошибаться, — всё так же хладнокровно добавил полковник.

Полюбовались на струю «китового уса», подчинявшуюся каким-то своим законам движения в вакууме в отсутствие гравитации, потом Хасид ловко поймал одну пластину длиной в локоть, узкую и плоскую, повертел в пальцах.

— Не металл.

— Кость?

— Чёрт его знает. Подсунем Дэву, пусть сделает структурный анализ. Делать тут нечего, возвращаемся.

— Если это и в самом деле не спутник… не искусственное сооружение… а живое существо…

— Уже не живое.

— Значит, я прав? Нас занесло… в другую Систему?

— Разберёмся! — твёрдо пообещал Хасид, оставаясь человеком дела, решительным и уверенным, не боящимся брать на себя ответственность за исход дела.

Глава 3

ГРЕХИ НАШИ ТЯЖКИЕ

Ему снилось, что он бежит по длинному коридору, обвивающему центральные отсеки солнцехода, чтобы успеть прыгнуть в кабину метро и перелететь на Землю, но двери кабины закрываются, он ударяется о них всем телом, а в следующий миг солнечная плазма прорывается внутрь машины и…

С криком Герман подхватился на кровати в поту, с бурно колотившимся о рёбра сердцем, не сразу соображая, где находится.

На плечо легла узкая прохладная ладошка, прозвучал знакомый милый голосок:

— Что с тобой, сяньшэн?

Герман зажмурился, потряс головой, посмотрел на встревоженное лицо Юэмей Синь, подсевшей к нему на кровать в наспех накинутом кимоно. По китайскому обычаю они спали отдельно друг от друга, хотя и в одной комнате.

— Тебе приснилось что-то плохое?

Герман криво улыбнулся, опрокинулся навзничь, раскинув руки.

— Солнцеход… и я внутри… нас раздавило…

— У тебя слишком богатое воображение.

Ксенопсихолог кинул взгляд на грудь женщины. Китаянка смущённо запахнула полы кимоно. Однако он медленно, но непреклонно развёл её руки, распахнул полы атласного розового халата и снова залюбовался невысокой упругой грудью никогда не рожавшей женщины. Она замерла, не понимая его порыва. Герман как бы заторможенно погладил вздрогнувшие груди рукой, поцеловал, потом вдруг вспыхнул, загорелся, сбросил с Юэмей кимоно, и уже через минуту они занимались любовью, забыв обо всём на свете, в том числе и о солнцеходе, в котором остались друзья Германа…

Спустя час они искупались в бассейне, позавтракали почти в молчании, поглядывая друг на друга. В глазах Юэмей стоял вопрос, который она никак не решалась задать любимому, и он начал первым:

— Давай сыграем свадьбу, Ю.

Лицо китаянки зарделось, глаза наполнились изумлением.

— Ты… хочешь… узаконить… наши…

— Разве ты против?

— Но я… мне сорок четыре… а тебе…

— Разве это главное? Я люблю тебя. И хочу от тебя ребёнка.

— Ты хочешь… — Юэмей задохнулась, прижала руку к груди. — Гера, я не… повтори…

— Я хочу ребёнка, от тебя, — терпеливо повторил он. — А лучше двух. Один вырастет и станет ксенологом, как я, второй — врачом.

— Почему не контрразведчиком, как я? — невольно улыбнулась женщина.

Герман мотнул головой.

— К тому времени эта специальность станет не нужной никому. Мы уничтожим Дьявола, и человечество заживёт мирной жизнью.

Юэмей снова улыбнулась, покачала головой.

— Ты ещё совсем мальчик, сяньшэн, мечтатель…

Герман легкомысленно пожал плечами.

— Это обстоятельство не мешает мне жить, и работать, и думать о тебе. Так ты согласна?

— А если родятся девочки?

— Тогда они обе станут специалистами в области физики Солнца.

— Почему?

— Потому что это очень интересная область науки.

Юэмей засмеялась.

— Чисто мужской взгляд на вещи. Ты не находишь, что и кроме науки в жизни немало интересного?

Герман тоже рассмеялся, потом стал серьёзным.

— Ты права, дети и без нас решат свою судьбу, а вот Кузя с Катей, Ходя… где-то они сейчас, что с ними? Хочется верить, что они живы.

— Спасатели скоро запустят в Солнце второго «крота».

— Это ещё сколько ждать, пока он стартует, пока нырнёт в Солнце. Доползёт до ядра…

— Другой дороги нет.

— Я знаю. — Герман вздохнул, отодвинул чашку с зелёным чаем. — Хочется, чтобы всё это поскорее закончилось.

Юэмей обошла стол, прижала голову молодого человека к груди, проговорила с нежным сомнением: