Алексей Ивакин - Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной – на Звездные войны Страница 6

– Сограждане, начинаем заседание Штаба. Начальник, доложите обстановку!

– Я? – поднял лысую голову сенатор Надей Пелетье.

– Именно вы.

– Обстановка… А нет ее, обстановки. Я не могу сказать, что сейчас происходит. Ящеры каким-то неизвестным нам способом блокируют гравитационную связь, так что получать новые данные нам попросту неоткуда. Да и передавать их, эти сведения, похоже, просто некому… Могу сказать только одно: через несколько суток после потери связи планета оказывается захваченной противником. Что при этом происходит с населением, мы все примерно представляем. Это все.

– Надей, это точно или вы предполагаете?

– Я точно предполагаю! – упрямо повторил начальник Единого Штаба. Сидящие по обе стороны от Автарка консулы переглянулись и синхронно кивнули.

Автарк заметил их движение. Поджал губы и плотнее запахнул символическую красную тогу. Тогу, которую не надевали со времен Римской империи. Тогу – символ войны. О том, что это одеяние не слишком-то и удобно, Автарк старался не думать. В конце концов, когда человечество на грани гибели, чем-то нужно и жертвовать…

Правый консул встал. Обвел тяжелым взглядом присутствующих. И произнес короткую фразу:

– Мы погибаем!

Левый консул подскочил и почти крикнул:

– Протестую! Это давление на Сенат! То есть на Штаб!

Потом они оба снова синхронно кивнули и сели.

Автарк поморщился. Пожевал губами и продолжил:

– Сограждане! Нам нужен план. Хоть какой-нибудь.

– План? – с горечью в голосе буркнул начальник оперативного отдела. – Электронный мозг, когда мы загрузили в него всю историю военного искусства, предложил на выбор несколько вариантов – усиленный фланг Эпаминонда, прямую атаку фалангой по примеру Александра Македонского, косую атаку Фридриха Великого, «бег к морю» Шлиффена, концентрические удары Рокоссовского. А какой толк всех этих стратегий в космосе? Или в масштабах целой планеты или планетной системы? К какому морю мы должны бежать? Где наносить основные и вспомогательные удары? Мы позабыли науку войны, потеряли былое умение! Единственное, что нам остается, – вооружать население. И надеяться на лучшее… ну, или хоть на что-то надеяться…

– И это все? – спросил Автарк.

– Не совсем. Есть еще Гвардия.

– Гвардия? И что могут сделать рота шотландских гвардейцев и рота кремлевских курсантов?

– Хотя бы умереть с максимальной пользой, Автарк.

– Мы все умрем. А нам не нужна смерть, нам нужна жизнь. И победа в этой безумной войне…

– Автарк…

Клаус ударил тонкой папкой по столу:

– Повторяю: и это все, что могут предложить лучшие умы человечества?!

Несмело поднял руку начальник научного отдела:

– Можно, согражданин Маурья?

Тот кивнул.

– Есть предложение. Возобновить эксперименты с проникновением во Время.

Правый консул тут же подскочил:

– Запрещено поправкой Джексона-Линдсена.

Следом вскочил Левый консул:

– Поправка Джексона-Линдсена отменяется в чрезвычайной ситуации.

– Чрезвычайное положение не объявлено. Отклонено.

– А я еще не ввел чрезвычайное положение? – искренне удивился Автарк.

– Нет! – в один голос ответили сенаторы.

– Тогда ввожу! – рявкнул Автарк.

– Принято, – так же в один голос сказали консулы и одновременно сели.

– Продолжайте, Ученый, – кивнул Клаус Маурья.

– Итак, нам необходимы настоящие солдаты. Воины. Бойцы. Мы уже проанализировали исходные данные. Выдергивать по одному человеку из каждого времени нецелесообразно. Во-первых, это потребует массу энергии. Во-вторых, много времени уйдет на адаптацию воинов друг к другу и к нынешнему времени. Гораздо экономичнее перенести из прошлого целую воинскую часть, уже спаянную, обученную, прошедшую войну. Таких объектов мы насчитали лишь несколько. Наиболее близкий к нам по времени – отряд китайского спецназа из середины двадцать первого века. Минус один и очень весомый: если они сочтут нас врагами, то мгновенно перейдут на сторону ящеров…

– Что надо сделать, чтобы они так не сделали?

– Расчет показывает, что наше общество абсолютно не соответствует идеям китайского социализма середины двадцать первого века. Контакт маловероятен.

– Понятно. Далее.

– Американские морские пехотинцы начала двадцать первого века. Расчет показывает, что они откажутся воевать, так как мы не сможем обеспечить уровень комфортности боевых действий.

– Чего не сможем обеспечить?!

– Обеспечить уровень комфортности, Автарк!

– А разве на войне бывает комфорт? – искренне удивился Главнокомандующий.

– Архивные данные говорят, что нет. Но американцы начала двадцать первого века были свято убеждены в этом.

– Хм… Оставьте этот вариант как запасной. Что еще?

– Мы остановились в изучении на уровне середины двадцатого века.

– Почему?

– Понимаете, можно перетащить сюда даже спартанцев времен царя Леонида…

– Даже так?

– Никаких особых ограничений по глубине проникновения в прошлое у нас нет; впрочем, дело вовсе не в этом. Важно то, что эти спартанцы не умели толком ни читать, ни писать. В совершенстве владели только холодным оружием. Слишком долго их обучать нашей технике. Если вовсе возможно, уж очень сильна окажется инерция мышления.

– Понятно. Хорошо, так что у нас с ХХ веком?

– В середине ХХ века шла самая кровопролитная война за всю историю человечества. Вторая мировая.

– Можно подробнее?

– Конечно. Зачинщиками этой войны были так называемые немцы, которые напали на всех. Потом русские победили немцев ценой огромных потерь. Правда, с небольшой помощью американцев и англичан. Ну, еще немного с помощью французов.

– Я помню школьный курс истории, – раздраженно бросил Автарк, будто и не просил только что рассказать подробнее.

– Так вот. Лучшие армии того времени – немцы, японцы и, соответственно, русские.

– Поясните.

– Немцы тогда отличались невероятной дисциплиной и хладнокровием. Японцы – отчаянной храбростью. Русские…

– Что?

– Всем в совокупности. И самое главное, наплевательским отношением к собственной жизни. Именно поэтому они и смогли победить. К тому же немцы в те годы были одержимы идеей превосходства их нации над всеми остальными, как, впрочем, и японцы. Безумная храбрость у них сочеталась с безумной жестокостью – в отличие от тех же русских. Например, японцы ставили на пленных бактериологические и микробиологические опыты, немцы физиологические. Русские были более гуманны.

– И что именно вы предлагаете, согражданин Ученый?

– Предлагаю вытащить из прошлого элитную часть русских военных формирований. Так называемый штрафной батальон.

– Что это такое?

– Это бывшие офицеры, совершившие те или иные уголовные или воинские преступления.

– Преступники?! – ахнул Автарк, подскакивая.

– Да, согражданин, преступники. Но преступники, имеющие трехлетний опыт войны. Преступники, имеющие военное образование. Преступники, искупившие свою вину кровью. Преступники, которые могут спасти нас. Всех нас…

Маурья помолчал и покосился на консулов, однако те хранили молчание. Значит, закон не нарушен и спорной ситуации нет. Можно ставить на голосование.

– Кто за русский штрафной батальон? Прошу поднять руки. Кто против? Воздержался? Единогласно!

Автарк снова встал и слегка поклонился в сторону Ученого:

– Приступайте, согражданин. Надеюсь, мы никогда не пожалеем о принятом решении.

Консулы переглянулись и кивнули.

– Да, и подготовьте мне подробную сводку по событиям Второй мировой войны. Мне ведь придется общаться с нашими… гостями.

Теперь кивнул, старательно пряча улыбку, только лишь один Ученый.

– Стоп! – вдруг сказал Автарк и снова сел в кресло. – А как же хронотеории? Парадоксы бабочки и прочие петли времени? Причинно-следственная связь, наконец?

Руководитель научного отдела улыбнулся:

– Вот тут-то как раз все продумано. Мы вытащим подразделение, однозначно обреченное на смерть. Буквально в последние доли секунды перед их гибелью мы применим хронозаморозку и вытащим солдат в наше время. Никаких парадоксов не будет.

– Подразделение уже выбрано?

– Аналитики еще работают. Как только найдем подходящих бойцов, приступим немедленно. Просьба подключить лабораторию к дополнительным источникам энергии и снять все ограничения по ее расходованию.

– Принято. Выполняйте. Заседание окончено.