Вячеслав Кумин - Цепная реакция Страница 6

Но Виктор не успел свершить задуманное. Его убили до того, как империя смогла реально окрепнуть под его, несомненно, гениальным руководством. Ибо только гений мог сотворить то, что сотворил он, вместив в себе стратега, тактика, финансиста, разведчика, политика, жесткого администратора и координатора. Но его «подстрелили» у самого финиша в каких-то «метрах» от заветной черты…

Нет, такое сыну умирающего человека, и без того производящего гнетущее впечатление, рассказывать не стоит. Раз собственному сыну не рассказал всего сам отец, то и ему не следует. Незачем навлекать тень недоверия и безумия на Оникса, а значит и на самого себя.

7

Проходило очередное заседание кабинета министров Союза независимых миров. Присутствие обязательно, отсутствовать можно только по очень уважительной причине. К несчастью для Каина, у него такой отмазки не нашлось, он не на задании и здоров как бык. Впрочем, болезнь тоже не являлась веской причиной, если только ты не при смерти… Так что он скучал и почти не слушал доклады министров от министерства строительства, сельского хозяйства, промышленности, министерства экономического развития, пропаганды и прочих министерств, что росли как грибы после дождя плодя бюрократических дармоедов.

Зачем слушать одно и то же? У них у все всё плохо и с каждым докладом становилось всё хуже. Чтобы что-то улучшить нужны деньги, а их львиная доля уходит на армию.

Самому Иннокенту как министру обороны докладывать нечего. В любом случае его доклады секретны и передаются наедине с канцлером в формате: как только, так сразу. На подобных заседаниях он ограничивается открытой частью доклада, не содержащего ничего интересного.

Вот, например, министр внутренних дел жалуется на рост протестных процессов среди населения на планете Прерия.

«Я участвовал в пиратском набеге на нее, – припомнил Каин. – Разжигали сепаратистские настроения у колонистов против Конфедерации, неспособной защитить своих граждан от пиратов. В итоге к власти пришел человек Оникса, после чего они отделились, обзавелись собственным Флотом и вступили в СНМ. И вот теперь до людей начинает мало-помалу доходить, что они сделали что-то не то… но уже поздно, поезд ушел».

– Рост протестных настроений происходит и на других мирах на фоне ухудшающейся экономической ситуации. Возникают стихийные митинги, доходит до погромов…

– Я понял вас, Генрих… – поморщился канцлер Союза независимых миров. – Подавляйте их выступления в самом зародыше.

Марк Шульберг жестом усадил министра внутренних дел и повернулся к Артуру Баренцеву.

– Что скажет Комитет федеральной безопасности по этому поводу?

– Мы работаем над этим, – немного смутившись, ответил новоиспеченный директор КФБ. Он действительно был слишком молод для генеральской должности.

«А я что? – подумал уже про себя Каин. – Как раз в адмиралы гожусь со своими-то тридцатью с небольшим годами?!»

– Есть большая вероятность, что подобный рост протестных настроений не случаен, – продолжил Артур Баренцев. – Мы работаем с зачинщиками беспорядков, выявляя ниточки, которые могут привести к возможным организаторам. Если таковых не обнаружится, то это уже не к нам…

– Ясно.

«Похоже, конфедераты начинают бить нас нашим же оружием», – снова подумал Каин, вспоминая еще одну провернутую им операцию, но уже политического характера.

На Касабланке он являлся участником одного такого процесса политического отторжения планеты путем нагнетания обстановки, устраивая митинги, конфликты с полицией, в общем, провернув искусственную революцию. Ничего нового.

Каин невольно вспомнил Лару, женщину своей мечты. Тогда она ему очень помогла, но делала она это в своих интересах, будучи агентом РУВКФ и стремясь выйти на пиратских главарей. Почти вышла…

Канцлер после оглашения всех докладов оглядел собравшихся.

– Это все? Больше ни у кого нет никаких вопросов, предложений?

Министры сидели молча и не шевелясь. Сказать им действительно нечего сверх того, что они уже сказали. А что касается предложений… Они наказуемы, в том смысле что самим придется все реализовывать, и если не получится – накажут уже реально.

– Понятно…

И вот когда все готовились встать и удалиться, разойдясь по своим кабинетам, чтобы продолжить работу, как только это разрешит канцлер, сказав: «все свободны», он обратился к Иннокенту:

– Господин контр-адмирал…

– Сэр? – удивленно взглянул на Марка Шульберга Каин.

– Теперь что касается вас…

Сказав это, канцлер нервозно потеребил уголок листка, который взял в руки.

– Это мой указ о некоторых перестановках и новых назначениях.

– Да, сэр… – напрягся Каин.

– Итак… – с хрипом продолжил Шульберг, чем выдал свое изрядное волнение.

Прочистив горло и отпив воды, он продолжил уже нормальным тоном:

– Итак, господин контр-адмирал, вы снимаетесь с должности министра обороны…

Все министры застыли как в стоп-кадре, и в первую очередь Каин Иннокент. Внутри словно что-то оборвалось, услышать такое, это сродни услышать от девушки «я тебя больше не люблю» или «я полюбила другого, а посему – отвали». Обескураживает, сбивает с толку до абсолютного опустошения, аж тошнить начинает…

Каин переключился со своих чувств на слова канцлера.

– …По причине несоответствия занимаемой должности. Флот под вашим руководством в последнее время понес значительные потери, в том числе эскадра под вашим непосредственным командованием. Последний случай, когда погибло сразу четыре корабля, то есть вся Третья эскадра Первого Флота, говорит о вашей некомпетентности как министра обороны, – продолжал развивать свою мысль канцлер, и с каждым словом его голос становился все тверже, взгляд – яснее, осанка – прямее.

«Сволочь! – со злостью мысленно усмехнулся Каин. – Да ты просто убираешь опасных людей, воспользовавшись сколько-нибудь пристойным предлогом!»

Оно и понятно. Марк Шульберг не дурак и прекрасно понимал, чьи люди его окружают – Оникса – закулисного руководителя СНМ. Но Оникс мертв, и нужно как можно быстрее убрать его людей из своего окружения, дабы обезопасить себя, свое право на власть и более того – стать настоящим канцлером Союза независимых миров, а не безвольной марионеткой в чьих-то руках.

«Вот только насколько далеко он позволит себе зайти? – размышлял Иннокент. – Уберет меня совсем с глаз долой из сердца вон?»

– Вы хотите что-то сказать, господин адмирал? – поинтересовался канцлер, закончив речь.

Каин, ничем не выдав своего возбужденного состояния, разве что мышцы скул секунды три играли, нейтрально на выдохе ответил:

– Слушаюсь… с-сэр.

– Хорошо. Новым министром обороны назначается вице-адмирал Тохара.

– Как на счет меня, сэр? Я уволен из рядов ВКФ Союза?

– Ну что вы, господин контр-адмирал. Вы остаетесь командующим Первым Флотом СНМ. Более того, вы вместе со своим Флотом переводитесь в систему Касабланка – второй по значимости мир Союза после Акинареса. Я как главнокомандующий приказываю вам организовать его оборону от возможного вторжения Конфедерации. А оно скоро последует, в этом нет никаких сомнений и скорее всего именно на Касабланку. Так что это большая честь для вас принять на себя первый удар…

– Слушаюсь, сэр.

– Заодно ваши корабли там подремонтируются. Как вам известно, на Касабланке находится отличная судоремонтная станция… – с улыбкой добавил канцлер Шульберг.

– Конечно, сэр, – также мило улыбнулся в ответ Каин Иннокент, желая в эту минуту разорвать этого ублюдка пополам.

Ведь это получается, что его очень ловко, даже элегантно, так что придраться не к чему, отстранили от реальной власти. Теперь он не может участвовать в стратегическом планировании! У него только один жалкий битый флот из переделок. Разве это сила? Это тень силы.

Но это все не главное. Главное – он теперь не может продолжить дело Оникса, отдавшего ради своего Плана собственную жизнь!

«Что же делать?» – лихорадочно думал Каин, но ответа найти не мог.

Оставалось только ждать и искать любую возможность вновь получить влияние на ситуацию.

– Тогда все свободны.

8

Впервые за много месяцев Каин с удовольствием мылся в бане. К ней он пристрастился на одном из миров Конфедерации – Гардарикии, еще будучи зеленым лейтенантом. В этом мире некоторое время базировался его корабль – патрульный малый авианесущий крейсер, охотившийся на пиратов, отбивая атакованные ими грузовые корабли. В баню его полупьяного пригласили новые знакомые из местных. На Гардарикии в таких небольших срубах из почти необработанных бревен мылись почти все.

В этом домике с печкой и наложенными сверху гладкими камнями, на которые льют воду, его, как ему показалось, чуть не сварили в крутую. Но зато когда Иннокенту наконец удалось вырваться из этого парного крематория, он почувствовал необычайное облегчение. Нет, не из-за того, что вырвался из душегубки, а именно оттого, что его тело словно легким как пушинка. Этакая ипостась невесомости. Прыгни – и полетишь.