Марина Абина - Грибница Страница 6

— Да, сынок, — Валерий Михайлович протянул к сыну руку, крепко сжал ему плечо. — Она умерла тут, у нас, не приходя в сознание…

Ярослав почувствовал себя так, словно его огрели по голове здоровенной подушкой. Он просто не мог представить себе, что его властная энергичная бабушка могла вот так вдруг умереть. Это был абсолютный бред, ведь ещё две недели назад она доводила его до белого каления своей бесконечной критикой ведения их с Ариной хозяйства и задавала просто неимоверный темп работы на огороде.

— Присядь, сынок, послушай, — Ярослав остался стоять, напряжённый как струна и его отец тяжело вздохнул, в груди его отчётливо засипело. — Вы с Аринушкой — хорошая пара и должны оставаться вместе. Даже если мы с мамой не переживём эту катастрофу, вместе вы со всем справитесь, — у Ярослава вырвался протестующий возглас, но отец жестом приказал ему замолчать. — У вас появятся дети, и всё наладится. Ты знаешь, сынок, когда появляются дети, всё сразу меняется к лучшему!..

— Пап, о чём ты говоришь? Ты просто устал, тебе нужно поспать!

— Перестань сын! — голос Валерия Михайловича прозвучал неожиданно сильно и Ярослав с надеждой взглянул на него. — Разве ты не видишь, что вокруг творится? Мы последние живые в этом доме. Уезжайте с Ариной, спрячьтесь опять в погребе. Нам с мамой будет легче, если мы будем думать, что у вас есть шанс. Уезжайте, прошу вас! — мужчина закашлялся и в изнеможении откинулся к стене.

Арина украдкой утирала слёзы и молчала, а Ярослав продолжал стоять перед отцом, безвольно свесив руки вдоль тела. Мысли в его голове словно влипли в клейстер: «Этого не может быть. Это происходит не со мной».

— Проводи меня к маме, сынок, и уезжай, — совсем тихо проговорил отец Ярослава и умоляюще взглянул на сына. — Не отбирай у нас надежду.

Ярослав бледный, как смерть, с каменным лицом и застывшим взглядом повёл отца в спальню, поддерживая его под локоть, словно немощного старика. Там, на кровати у стены спала мама. Она показалась Ярославу бледной и исхудавшей, но всё же, не до такой степени, как отец. Он уложил его и опустился на кровать рядом. В голову лезли чудовищные мысли, но и надежда все ещё была сильна в нём. Ярослав думал, что родители отдохнут, поправятся и всё станет как прежде. Конечно, ужасно, что умерла бабушка, но ведь она страдала от гипертонии и уже пережила один инсульт. Да и возраст… Родители же ещё не старые, отоспятся — и всё пройдет.

Погружённый в эти мысли, Ярослав не сразу понял, что не слышит больше хриплого дыхания отца. Обернувшись, он сразу понял, что его отец умер. Мамина рука, за которую он ухватился, словно утопающий за соломинку, оказалась неестественно холодна и неподвижна. Переход от радужных надежд к полному отчаянию был так резок, что Ярослав закричал, и этим, сам того не подозревая, удержал Арину от самоубийства.

Когда Ярослав скрылся с отцом в коридоре, Арина закружила по кухне, заламывая руки и до крови кусая губы, чтобы не разрыдаться вслух. Только сейчас она по-настоящему осознала масштаб трагедии разыгравшейся в мире из-за неё. Какое право она имела на жизнь, когда остальные люди умирают по её вине? Как она будет смотреть в глаза любимого человека, когда он потеряет своих родных из-за её необдуманного поступка? Или это своеобразное наказание? Её персональный Ад? Чем можно искупить такую вину? Смертью?

Спрятавшись под столом, Спайк наблюдал, как подруга его хозяина подскочила к окну и принялась яростно дёргать за ручки створок. Но те не открывались, так как все швы на раме для герметичности были заклеены скотчем. Тогда Арина бросилась в гостиную к выходу на балкон. Та дверь была открыта настежь, и уже через миг девушка обнаружила себя стоящей на балконных перилах.

«Словно всю жизнь по канату ходила!» — она выпрямилась во весь рост, без труда удерживая равновесие на узкой опоре. В голове крутилась нелепая мысль: «Интересно, смогла бы я сделать это при других обстоятельствах? Интересно, смогла бы я…».

Внизу на крыше подъездного козырька жёлтой краской было написано: «Слабо?». «Не слабо!» — пробормотала Арина. Она закрыла глаза и успела мельком удивиться, отчего же так колотится сердце, когда мёртвую тишину разорвал отчаянный крик: «Нет! Нет!». Арина вздрогнула и потеряла равновесие. «Он не должен этого увидеть!» — пронеслось у неё в уме и, судорожно взмахнув руками, она успела ухватиться за натянутую под балконным потолком проволоку для сушки белья. Проволока оборвалась со струнным гудением, и её острый кончик оцарапал Арине плечо. И всё же девушка успела спрыгнуть с перил обратно на балкон.

Когда её ноги снова оказались на твёрдом полу, Арина оглянулась, ожидая увидеть позади себя Ярослава. Только вместо него она увидела его мёртвую бабушку, лежащую на диване в гостиной. Арину прошиб пот. Она едва успела повернуться, и её стошнило прямо на жёлтую надпись внизу. Из комнаты по-прежнему доносились рыдания. Тут-то до Арины и дошло, что Ярослав кричал вовсе не ей.

Смертью? Милая, ты выбрала слишком лёгкий путь!

Арина утёрла рукой губы и выпрямилась. И хоть колени все ещё противно дрожали, а по плечу струилась кровь, она решительно направилась к спальне.

Родители Ярослава лежали рядышком на своей кровати. Казалось, что они просто спят, но Арина сразу поняла — это не так. На лице Ярославовой мамы не было таких страшных отметин болезни, как у его отца, просто она была очень бледная и черты лица её неестественно заострились. Ярослав сидел на краю постели и беззвучно рыдал.

Вслед за Ариной в комнату проскользнул Спайк. Опередив девушку, он метнулся к хозяину и принялся вылизывать ему лицо и руки. Ярослав притянул к себе пса, зарылся лицом ему в шерсть, а Арина стояла рядом и не решалась притронуться к нему. Ей хотелось обнять его и как-то утешить, но чувство вины, толкнувшее на балконные перила, не позволяло этого сделать. Ведь это она нашла Грибницу! Ведь это она повинна в смерти стольких людей! Если она сама не может себя простить, то, как это сделает Ярослав, родители которого умерли по её вине? Арина судорожно вздохнула — она уже жалела, что пришла сюда, ей уже полагалось остывать там, внизу, на козырьке подъезда. Арина сделала движение, чтобы уйти и тут Ярослав стремительно встал и обнял её.

— Останься, прошу тебя, — его голос молил.

— Я с тобой, — этого оказалось достаточно, чтобы тугой пузырь, который давил на сердце, лопнул и позволил ей дышать. — Я с тобой, — эти простые слова, вырвавшиеся мимо воли, вдруг наполнились таким важным смыслом. Они извиняли ей всё. Сказав их Арина, разделила с Ярославом его боль и принесла клятву. Теперь она связана ею.

— Мои родители умерли, — сказал Ярослав.

— Но я с тобой, — повторила свое заклинание Арина.

Потом они перешли в кухню. Ярослав чувствовал, что ему необходимо принять какое-то решение относительно своих мёртвых родителей и бабушки, но мысли постоянно путались и не хотели оформляться в какой-либо более-менее чёткий план.

— Тут не найдется чего-нибудь выпить? — внезапно спросила Арина.

— Не знаю… У отца был неплохой бар.

— Ты не посмотришь?

— Да… конечно…

Ему не хотелось идти в гостиную, где находился отцовский бар и где он неизбежно увидит свою мёртвую бабушку, но, представив, как кстати сейчас будет хороший глоток коньяка, он решился.

На губах у покойницы, как непристойная краска, краснела плесень. Переборов отвращение, Ярослав стёр её салфеткой и выбросил с балкона. Вернувшись в кухню с бутылкой коньяка, он разлил его в две рюмки и немедленно опустошил свою. Арина отстала ненадолго, и Ярослав наполнил рюмки снова. Только после третьей его руки перестали дрожать.

— Я должен похоронить их, — решился он. — У отца в гараже есть лопаты. Я схожу за ними. В соседнем дворе есть детский садик. Там огорожено и много земли. Мы похороним их там, а когда всё наладится — перезахороним.

— Но это незаконно! — задохнулась Арина.

— А кого это сейчас волнует?

Арина промолчала.

Замок на калитке детского сада был сбит и валялся в кустах: не только Ярославу пришла в голову мысль хоронить здесь своих умерших. Вся свободная от асфальта земля пучилась могильными холмиками. Особенно много было маленьких детских могилок, расположенных рядами на клумбах и на площадках перед павильонами. Может быть, родители находили утешение хотя бы в том, что их дети будут покоиться в этом знакомом месте и в окружении своих товарищей по играм. Увидев это кладбище, Арина почувствовала, что мир пошатнулся.

— Почему дети? Почему не я? Будь я проклята! — она запустила пальцы в свои волосы и стала вырывать их. Но этого было мало. Ей подумалось, что если она выцарапает себе глаза и умрёт от потери крови — это будет искуплением для неё. Она стала вдавливать пальцами глазные яблоки и ослепительные круги поплыли перед ней в кровавом тумане. Было больно, глазные яблоки глубоко проваливались в глазницы и все же не лопались. Прежде чем Арина пустила в ход ногти, её запястья успел перехватить Ярослав. Глупец! Как же он не понимает? Она во всём виновата! Она одна во всём виновата! Она должна умереть!