Олег Синицын - Астровойны Страница 61

Глядя в свое вытянутое отражение на плоскости клинка, девушка пожала плечами:

— Не знаю почему, но я ему верю. Быть может потому, что он потерял отца. А я потеряла мать.

— Это самый глупый ответ из всех, который я только слышала! Ты не отдашь меч убийце!

Серафима так посмотрела на наставницу, что та отпрянула. И стоящий на коленях Даймон вновь получил возможность лицезреть двух самых дорогих для него существ: девушку и меч.

Уста девушки раскрылись.

— Я имею право решать, — жестко произнесла она, отвечая Нине Гате. — Это право даровано мне моей кровью и поколениями предков.

Она наклонила клинок, и он лег горизонтально в ее руках. Серафима перевела взгляд на пленника. И Даймон утонул в очах небесной синевы, глядящих на него прямо и уверенно. Он почувствовал, как закружилась голова.

— Возьми свой меч, — мягко произнесла она. — Владей им во благо человечества. Не оборачивай взор в сторону Бездны. Освободи пленника. И пусть удача окажется на твоей стороне.

Руки дрожали, как при болезненной лихорадке. Даймон протянул их к рукам Серафимы.

— Не смейте!.. — воскликнула Нина Гата.

Он не хотел прикосновения, зная, что не смеет. Не ровня. Но так получилось. И пальцы Даймона коснулись рук девушки…

Контакт длился бесконечную секунду, за которую Даймон успел почувствовать мягкость ее кожи и тонкость внезапно побелевших пальцев. Даймон ощутил в руках покалывающее тепло, а сердце окатил приятный озноб… И еще он увидел, как изменился ее взгляд. Холодная решимость сменилась удивлением и растерянностью перед… перед чем-то, что неожиданно открылось девушке. А затем контакт оборвался, и в руках Даймона остался Могильщик. Меч величественный и могучий. Единственный на свете друг. Они встретились после двадцати часов невыносимой разлуки, после двадцати часов ладони Даймона вновь ощутили его холод.

Он прикоснулся губами к клинку и не сдержал слез. Сцена тронула всех, даже суровую Нину Гату, которая не смогла изречь очередной укор.

— Спасибо, — шептал он. — Спасибо! Вы не пожалеете! Пошатнувшись, Даймон поднялся на ноги, держа катану обоими руками. Когда он распрямил спину и поднял голову, Серафима увидела его словно впервые. В отличие от брата, он не был высок ростом и мускулист, но она вдруг обнаружила в пленнике потаенную мощь, которая способна смести все на своем пути.

Не сходя с места, лишь взглядом она проводила его до решетки. Удар, другой удар рукоятью. Навесной замок вместе с обломками петель рухнул к ногам. Зверолов вышел из темницы, перехватил катану так, что она оказалась скрыта под рукой и прижата к локтю. Прощально оглянулся на пещеру. И стремглав исчез в кустах.

— Просто несусветная глупость! — произнесла Нина Гата и, пронзив Серафиму гневным взглядом, ушла в темноту.

— Я верю в вашу мудрость, моя госпожа, — сказал Антонио. — Верю, что вы знаете, что делать. И этот Зверолов мне тоже не кажется предателем, как его называют. Но… мальчишка и меч против сотен орков, вооруженных до зубов. — Он покачал головой. — Это не поддается логическому осмыслению.

Он тоже оставил ее, а Серафима стояла возле решетки и, приподняв брови, смотрела туда, где исчез юноша. Она чувствовала внутри себя что-то необычное, незнакомое. Что это? Она влюбилась? Какие глупости. Она любит Уильяма, все это знают, в том числе и она. Любит, любит… Она без труда произносит это слово по отношению к жениху. А по отношению к юноше она испытывает какое-то другое чувство…

И чувство это путает мысли и вносит смятение в душу. Но вместе с тем оно захватывает и волнует. Серафима не могла сказать, что это за чувство, потому что никогда не испытывала подобного.

Конечно же, она любит Уильяма. Никаких сомнений.

Но она не могла выбросить из головы последнее прикосновение к руке Зверолова.

Окрыленный счастьем, но в то же время предельно собранный, Даймон летел сквозь кустарник. Его поступь была легкой, движения стремительны. Могильщик прятался под рукой, и при мысли о нем в душе разливалось тепло. Зелень скрывала юношу, и ни один орк не мог обнаружить его, если бы не всматривался специально. Кусты, деревья, листья — все это было родным. Родные заботились о нем, он чувствовал их заботу и воспринимал ее с благодарностью.

Он остановился, заметив ряд серебристых панцирей, отливающих ртутью в лучах солнца. Припал к земле, взволнованно разглядывая поверженных паладинов. Их лица превратились в ломти гудрона, потеряв всякое сходство с человеческой наружностью. Смотреть на них было больно. Хорошо, что Думан не оказался на этой поляне вместе с остальными. Думан умный, он сумел перебороть вражье колдовство…

Возле рыцарей застыл сенобит. Даймон видел лишь спину в темной мантии, выбритый затылок и змею на плече. Натас стоял возле Артура Мудрого и, обхватив голову иерарха, внимательно изучал его глаза. Сенобит напоминал ученого, исследующего подопытную мышь, над которой уже проведен эксперимент. Юноша уже видел его на далекой орочьей планете, где Натас держал пламенную речь перед бесчисленными войсками. Даймон подумал, что прикосновения твари оскверняют воинов церкви, пусть даже поверженных.

Пальцы невольно пошевелили рукоять меча. Он заставил себя оторвать взгляд от демона. Сейчас его задача состояла в другом. Справа виднелась колонна орков, которая направлялась к похожему на краб звездолету. В середине этой колонны шел сгорбленный, едва передвигающий ноги человек в адмиральском мундире. Даймон двинулся вдоль кустов, на ходу прикидывая расстояние до «краба». Не меньше ста ярдов, пятьдесят из которых пролегают через открытый луг. Он не стал задумываться, что его могут заметить орки. Проигнорировал и пролетевший над головой бот, который патрулировал Ковчег с воздуха.

Низко пригнувшись к земле, Даймон рванул через дорогу из красных плит и вылетел на луг.

Его не заметили. Лишь один охранник, стоявший у подножия пирамиды, увидел колыхнувшуюся на лугу осоку, но принял это за порыв ветра.

А Даймон летел по траве, низко пригнувшись и считая каждый шаг, что оставался до лапы амортизатора звездолета, за которой ожидало укрытие.

Один, другой, третий…

С каждым шагом он обнаруживал все новых и новых орков. Часовые. Оцепление растянулось на сотни ярдов. Орки были повсюду. Любой мог заметить его и поднять тревогу. Насколько же опрометчивым было решиться на бросок через открытое поле! Рассудительный Думан так бы не поступил. Нужно бежать что есть мочи, пока орки не разобрались, что осока колышется не от ветра Спасение ожидало только за амортизатором.

Вот уже и он…

И когда Даймон приготовился нырнуть за иссеченную метеоритами опору, из-за нее вышел коренастый орк с приплюснутой головой.

Выглядел он как драный кот и запах имел соответствующий. В треснутых губах дымилась самокрутка, перекинутый через плечо ремень оттянут бластером, опущенным в боевое положение. Нет, до этого момента орк не видел Даймона и не готовил засаду. Он лишь курил, прячась за колонной.

Но человека обнаружил сразу же.

Реакция «драного кота» оказалась на зависть отменной. Хотя помощники Темного Конструктора собирали отряды берров в захолустьях Нижних миров, воины там обитали лихие. В этих местах частенько вспыхивали конфликты и междоусобицы, что позволяло головорезам поддерживать себя в отличной форме.

Орк повернул ствол и вдавил спуск. Не раз и не два доводилось ему расправляться с соплеменниками, а теперь пришла очередь человечишки. Но когда отдача ударила в плечо, он осознал, что разрядил бластер в пустоту. Пока орк пытался понять, почему человек не превратился в обугленное мясо и куда он вообще подевался, жертва вдруг появилась справа.

Раздался свист. Блеснуло солнце.

Удар…

Свет померк в глазах. Последнее, что с удивлением увидел «драный кот», это свои стремительно приближающиеся ноги. Разрубленный в поясе, он сложился, воткнувшись лицом в голенища собственных сапог.

Визг выстрела переполошил округу. Даймон упал в траву.

Фигуры орков со всех сторон зашевелились, задвигались. Послышался лязг оружия, раздались крики часовых. На счастье, никто не понял, откуда прозвучал выстрел.

Низко прогудев двигателями, патрульный бот заложил крутой вираж почти над Звероловом. Лицо обдало теплым воздухом, разогретым от антигравов. Тридцать тонн технологического веса зависли в десяти ярдах левее него. Под крылом, жужжа сервоприводами, крупнокалиберный пулемет «Вулкан» повернулся сначала в одну сторону, затем в другую.

Юноша не стал дожидаться, чем закончится устроенный им переполох, и отполз под трап. Здесь он отдышался и глянул на звездолет-«краб», до которого оставалось не меньше сорока ярдов.

Хвост конвоя, который сопровождал человеческого пленника, исчез в посадочном люке. Даймон озадаченно вздохнул. Лезть в звездолет не очень-то хотелось. Замкнутое пространство, отсеки и переборки — абсолютно чужая для Даймона среда. Как там все повернется?