Князь Вольдемар Старинов. Дилогия - Садов Сергей Александрович Страница 62

— Обед готов, ваша светлость!

— Слушай, Джером, почему ты меня «вашей светлостью» называешь, всё хотел спросить?

— А как же, милорд? — явно удивился он. — Вы же свой герб имеете.

— И только потому?

— А что не так? — встревожился тот.

— Да нет. Просто у меня на родине обращение зависит от титула. Ваша светлость — обращение к князю. Вот я и удивляюсь, откуда ты узнал, что я князь? Я вроде бы этого не говорил. — Володя посмотрел на девочку.

— Я тоже не говорила, — открестилась та и потянула носом, многозначительно косясь на огромный зажаренный кусок мяса, который разогрел на костре Джером. Володя от этой многозначительной пантомимы рассмеялся и махнул ей на постеленное одеяло.

— Садись уж, не мучайся.

— Милорд, — осмелился всё-таки заговорить Джером, — скажите, а что это за титул такой — князь? Я не знаю в Локхере такого.

— Естественно. Его тут нет. Ты же знаешь, что я иностранец. А у вас он примерно соответствует… — Володя задумался, вспоминая рассказы Аливии. — Кто там у вас? Король, герцог… Да, он примерно соответствует герцогскому титулу.

Разбойники, услышав это, вдруг как-то разом переглянулись и ошарашенно уставились на него, мальчик сделал вид что не заметил этих изучающих взглядов.

— Тогда я тем более прав… Я чувствовал что-то такое, ваша светлость. То, как вы держитесь, как говорите… вы не могли быть обычным дворянином.

Интересно, что он скажет, если узнает, что Володя просто натянул на себя маску аристократа и сейчас исполняет всего лишь одну из ролей? Хотя… маски постепенно, если носить их слишком долго, становятся настоящим лицом. Что ж, раз уж тут он аристократ, надо играть по этим правилам.

— Что ж, ты угадал, а теперь давайте поедим.

— А пленников кормить будем? — несмело поинтересовался Джером.

Володя покосился на них.

— Обойдутся. Сдадим властям в ближайшем городе, пусть они и кормят.

Вопреки этим словам Аливия, когда закончила есть сама, наложила нарезанного мяса и сыра на чистую тряпку и отправилась кормить пленников. Володя не вмешивался.

— Ваша светлость…

— Слушай, Джером, достал. Давай по имени или, если тебе это сложно, обращайся ко мне сэр Вольдемар. Без светлости. Договорились?

— Конечно… сэр Вольдемар. Вы позволите ещё вопрос?

— Спрашивай. Позволяю. — Иронию Джером, похоже, не заметил.

— А почему вы покинули свою страну?

— Хм… — Володя почесал подбородок. — Ну ты и спросил… Тебе честно ответить? Наверное, потому что я струсил.

— Вы, ваша светлость?!

— Что, не ожидал? Да нет, не в том смысле, что испугался чего-то и сбежал. Трусость, как и храбрость, бывает разная. — Володя нагнулся и принялся помогать Джерому упаковывать и собирать вещи, тот, понимая, что мальчик делал это просто, чтобы чем-то занять руки, не спорил.

— Ты не можешь быть трусом! — категорично отрезала Аливия, — продолжая с руки кормить пленных. — Ты же ведь спас меня! И маму бы спас, если бы пришёл раньше!

— Разбойники напали на караван её отца, — пояснил мальчик Джерому. — Девочка и мать убежали в лес, где встретились с волками. Что же касается смелости… Моя семья погибла у меня на глазах. Мать, отец, младшая сестра… — Володя вдруг подошёл к Аливия и прижал её к себе, та доверчиво прильнула к нему. — Убил их человек, которого отец считал другом и которому доверял. Папа только и сумел оттолкнуть меня и тем спас. Мне тогда было восемь лет. Мне пришлось бежать и скрываться. Жил на улице среди таких же беспризорных бедолаг, а потом меня отыскал старый друг отца. Он устроил меня в закрытую военную школу, где я и проучился три года.

— Вы хотели отомстить за смерть отца?

— Честно говоря, была такая мысль. Но когда я попросил друга отца узнать о предателе, оказалось, что он уже мёртв. Пережил отца всего лишь на год — справиться с отцовским наследством ему оказалось не под силу. И знаешь, честно говоря, я даже рад этому, рад, что не пришлось мстить.

— Рады, ваша светлость?

— Да. Одни мудрые люди у меня на родине сказали, что если хочешь мстить, приготовь две могилы: одну для врага, вторую для себя. Они знали, о чём говорили. Посвятить всю жизнь мести, чтобы отомстив оказаться на развалинах своей жизни? Когда я думаю об этом, честно говоря, мне становится жутковато. Если бы я этого предателя встретил на улице, случайно где столкнулся, убил бы без зазрения совести, но специально искать… Нет уж. Как я и говорил, к счастью, судьба выбора мне не оставила.

— А в чём же заключается ваша трусость… простите, милорд.

— В том, что сбежал. На самом деле выбор был между жизнью и смертью… я предпочёл жизнь и уехал. Нет, не то, что ты подумал. Просто я заболел и с моей болезнью врачи справиться не могли. Спастись можно было только уехав, но путешествие в один конец. Джером, извини, но это трудно объяснить, я ещё плохо знаю ваш язык.

— Вы жалеете?

— Нет. Меня отучили жалеть о сделанном. Никакого смысла в этом нет. Просто я трезво оцениваю свой поступок и не облачаю его в красивые обёртки типа важности дела для страны, приказ гм… императора, принесённая клятва верности и тому подобное. Я вызвался потому, что хотел жить.

— В этом трудно вас упрекнуть. Разве сейчас вы сделали бы другой выбор?

— Наверное, нет. Хотя порой и жалею о нём.

— Если бы тебя не было, меня растерзали бы волки… — тихонько заметила девочка.

— Ох, Кнопка, — Володя присел перед ней. — Ну что ты расстроилась?

— Ты не трус! Не смей так говорить! Слышишь, не смей! Ты… Ты самый-самый лучший! Вот!

Володя рассмеялся и обнял девочку.

— Ты тоже самая лучшая, Кнопка. И я уже здесь.

Джером тактично помолчал, дав девочке время успокоиться.

— Вы не можете вернуться домой?

— Увы, это невозможно.

— Вас не примут?

— Ну почему же… Примут, да ещё как. Полагаю, меня даже наградит лично… император. Друзья обрадуются. Только это невозможно.

— Думаю, если поставить цель, то ничего невозможного нет, сэр Вольдемар.

Володя подозрительно глянул на слугу.

— Слушай, ты точно всегда слугой был? Точно? Хм… слова не слуги, а… мужа. Только скажи, вот если ты полетишь, тебя король Локхера наградит?

— Гм… — Джером озадаченно почесал лоб. — Думаю, его это крайне заинтересует… разведка, опять-таки… Полагаю, я в скором времени буду самым богатым и известным человеком.

— Ну так за чем дело стало? Вперёд.

— Что, милорд? — совсем растерялся Джером.

— Взлетай, говорю. Ведь если поставить цель, то нет ничего невозможного.

Джером растерянно захлопал глазами, рядом захихикала Аливия.

— Я понял, милорд, — наконец дошло до слуги. — Есть вещи, которые сделать просто невозможно.

— Возможно, но трудно. Невозможно в моём случае, в твоём вполне — прыгни с горы, недолго, но лететь будешь, гарантирую.

Аливия смеялась уже не сдерживаясь, даже слёзы выступили от смеха, а Джером обиженно смотрел на обоих.

— Да ладно тебе, я просто пошутил, — заметил его состояние Володя. — И ты прав, действительно невозможно. Так что теперь я обычный странник — хожу-брожу по дорогам, спасаю разных личностей, — мальчик взлохматил волосы девочке, — которые потом садятся на шею и погоняют… нашли лошадку.

— У-у-у… — обиженно протянула Аливия, пихая локтем Володю в бок, но забыла про доспехи и теперь тихонько подвывала, потирая ушибленное место.

— Ну что я говорил? — всплеснул руками мальчик. — Иди сюда, горе ты моё, посмотрю, что там у тебя. Нормально всё. До свадьбы заживёт.

— А я не собираюсь выходить замуж! — твёрдо заявила девочка. Потом кокетливо глянула на Володю. — Только за тебя!

Теперь уже похрюкивал Джером, отчаянно пытаясь сдержать хохот из уважения к господину. Даже пленники не сдержались.

— Это ты сейчас так говоришь, — серьёзно ответил мальчик. — А вот подрастёшь и скажешь: «Зачем ты мне такой старый нужен?»

— Да ну тебя, — уже всерьёз обиделась девочка.

Неизвестно чем закончился бы спор, но как раз в этот момент на дороге показался одинокий путник, с котомкой на длинной палке. Володя тут же жестом заставил всех успокоиться и достал бинокль, разглядывая пешехода. Палка, на которой человек нёс свои вещи, оказалась копьём, плащ прикрывал кольчугу, но при ходьбе мужчина немного откидывал его полу и можно было разглядеть кинжал на поясе и короткий солдатский меч. Заметив стоявшую в стороне телегу, он замер и из-под руки стал разглядывать их. Володя изучал его: мужчина лет сорока, крепкого сложения, сразу видно, что ремесло солдата для него основное и руки привычно держат копьё, даже если к нему сейчас привязаны вещи, так же видно, что недавно участвовал в сражении и ещё не успел привести свои доспехи в порядок, но вроде бы не ранен.