Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин Страница 63

Он чуть было не забыл про задание Рината. Пришлось ещё покружить по развалинам. Но, похоже, сегодня – не его день.

Собак в Уфе действительно почти не осталось, слишком активно работали ловцы и шаурмичные мастера. Саша видел только одну, и та умчалась при его приближении. Собаки тут боялись людей, как огня. И вряд ли сами могли напасть и кого-то съесть. Скорее, тот, чью смерть в разговорах в чайхане приписывали голодным псам, попался двуногим. Тем же башибузукам.

Саша едва успел спрятаться в полуразвалившийся дом от трёх конников, не похожих на городскую стражу. Может, этих самых, «бузуков». Рыскали по старому городу, искали явно не запчасти. У всех ружья за спиной. Сумки седельные объёмистые.

Если в Новом городе охотники его не тронут, то снаружи любой чужак для них – законная цель. Покрутились и поскакали дальше…

Уже в полдень Саша снова прошёл через КПП под ухмылками охранников. Видать, напуганный у него был вид. Ну, тут уж ничего не поделать. Даже в Сатке и Еловом Мосту было проще. Там можно было надеяться, что в живых оставят.

Вернулся в отель. Нет, больше он в Старый город – ни ногой.

– Правильно, что не стал лазить по заброшкам, – похвалил его предусмотрительность Ринат. – На прошлой неделе один чужак сорвался в Затоне, это район такой, с крыши. Вернее, это официальная версия. Крови было многовато. Может, сначала он неудачно упал на большой нож. Тоже комнату у меня снимал. Пришлось в счёт оплаты его вещи забрать. А ты вроде парень с головой. Поэтому думай.

«Пока она на месте», – прозвучало в подтексте.

Младший представил, что, если он погибнет, чайханщик заберёт и его пожитки. И спокойно сотрёт его «ринаты» с доски.

Лёг спать. Ночью где-то стреляли.

– Басмачи, – спокойно сказал утром татарин. – А может, башибузуки. Или казаки. Но те – ребята нормальные, с понятиями. Если попадёшься казакам, скажи, что меня знаешь. Они мне должны. Кому ещё будут хабар сбывать? Или вот басмачи… с ними тоже можно общий язык найти. Хотя они – ваххабиты. Вернее, то, что у их дедов было исламом, сейчас превратилось в непонятную дичь. Башибузуки хуже. Нет, я не ругаю Курултай, я под его защитой. Но нанимают самых дешёвых… Если что, попробуй и «бузукам» сказать, что меня знаешь. Вдруг прокатит? Наёмники мэра тоже тут закупаются и столуются. Да ты их видишь каждый день, в нарды играют… просто тихо себя ведут. Иногда половина зала башибузуков.

Так Саша в очередной раз уразумел, что знакомства – великая вещь.

Утром перед открытием (встал Младший рано, ему не спалось) пришёл дед лет шестидесяти в тюбетейке с зелёным узором, с посохом, в наброшенной на плечи безрукавке из овечьей шкуры. Чайханщик называл его «ага», то есть господин, но посетитель сам заискивал перед ним. Похоже, был должен Ринату. Он отдал ему какой-то маленький предмет жёлтого металла.

Когда старик ушёл, рассыпаясь в благодарностях, Ринат поднял палец и произнёс, обращаясь к Сашке, который пил свой цикорий в углу:

– Процент брать нельзя. Харам. Я же не Сорос и не Ротшильд. Но и капитал не должен лежать мёртвым грузом, в священных книгах написано. Так бы и провёл этот зуб жизнь во рту неграмотного чабана, ничего, кроме овец, не видя. А теперь… ювелир Ибрагим скуёт из него звено цепочки, потом её у меня купит молодой перегонщик лошадей. И зуб мир посмотрит. Может, до Москвы доберётся. Или даже до столицы – Калачёвки, где есть спрос на золото.

Младший тоже сначала полагал, что в центральных землях СЧП шанс выгодно продать золотые монеты выше. Но потом подумал, что там такая сделка стоила бы ему головы моментально. Нет, продал – и нечего жалеть.

– Так на чём я остановился? Ах да, бизнес. Ну вот, слушай ещё одну историю, Санька…

Младший поначалу опасался, что чайханщик его сдаст. Болтливость Рината казалась признаком провокатора. Но чем дальше, тем больше Саша понимал, что в этом городе может пострадать скорее случайно. Попасть под руку. Он здесь никому не интересен и не опасен. Вокруг бурлила жизнь, творилось много всего, конфликты были завязаны в тугой узел… но это были не его конфликты и не его дела.

«Тут больше нечего ловить. Трата времени. Надо идти дальше. А лучше ехать. Никакой нормальной работы на несколько дней я не найду. И хватит уже бродить пешком. Пора найти транспорт».

Вечером, сообразив, что его гость – грамотный, Ринат принёс кучу бумаг и, подмигнув, дал ему переписывать. Это были протоколы местного суда. Александр вспомнил, что мулла Муртаза – кадий, то есть выполнял функции местного вершителя закона. Бумажки были написаны фантастическими каракулями и с детскими ошибками, а требовалось переписать чисто и грамотно. Вот этим он и занимался следующие два дня. Ринат получил за это два барана, Младшему же дал ещё немного патронов и приписал сорок ринатов на доску.

Почерк Данилова можно было назвать красивым с большой натяжкой, только в сравнении с закорючками муллы (или кто у них там ведёт протоколы?), но заказчика всё устроило.

Зато Саша за время подработки узнал много нового… хоть и ничего полезного. Самые частые преступления в славном городе Уфе – это кража овцы, непочтение к старшим, несоблюдение поста в Рамадан. Православные тут тоже строго соблюдали свои запреты, но у них был собственный духовный лидер – священник отец Сергий. Судил их кадий, всегда советуясь с христианским попом. Железный Закон ордынцев тоже применялся, но реже. И все они как-то уживались в городе. На религиозной почве никто никого не резал. Разве что просто ради грабежа или по другим бытовым причинам: «Зарубил от гнева топором, раскаивается». Встречались в записях судьи пометки: «…забрали ордынцы для наказания, да помилует Всевышний его».

Этой ночью, когда городок заснул – а он засыпал рано, и ни выстрелы в Старом городе, ни азаны муэдзина не могли его разбудить, – Младший не остался в номере. Открыл окно и выглянул наружу, в ночь. Окно было пластиковое, открывалось поворотом ручки. Придерживаясь за раму, Саша очень аккуратно поставил ноги на межэтажный карниз. Убедился, что карниз не такой уж и узкий, как казалось снизу, и довольно прочный. Во всяком случае, кирпичи от его веса не посыпались. Всем телом прижимаясь к шершавой стене, он сделал несколько острожных шагов и скоро уже ухватился за пожарную лестницу. Слегка покачал её – вроде держится, – спустился, ощупывая ногой каждую перекладину. Скоро Саша