Александр Сапегин - Столкновение Страница 63

– Хромой, что притух?

Панибратский хлопок по плечу вернул задумавшегося Вадима на землю.

– Давыд, а где волшебные слова «здравствуйте» и «пожалуйста»? Человек пропадал четыре дня, а ты даже его здоровьем не поинтересуешься.

– Хромой, а ты не припух ли часом? Что-то ты борзый стал.

– Слушай, Давыденко, ты куда шел? В общагу? Вот и иди себе… – ответил Вадим, иносказательно отправив оппонента неким пешеходным маршрутом.

– О! Белый! Гляди-ка, совсем как живой. Здрав будь, боярин! – Из-за угла общежития вышел еще один одногруппник «блудного попугая».

Сергей Москаленко радостно облапил ладонь Вадима, сжав ее до хруста. Двадцатидвухлетний житель Красноярска комплекцией напоминал бурого мишку, вставшего на дыбы. Оставалось порадоваться, что у будущего боевого некроманта был мягкий, незлобивый характер.

– Осторожней, медведь! Рука, чай, не казенная! – Вырвав ладонь из захвата, Вадим тряс отдавленной конечностью.

– Да ладно: как говорили предки – до свадьбы заживет, – растянув улыбку до ушей, отмахнулся Сергей.

– Давыд… – Москаленко всем корпусом повернулся к «голубокровному» одногруппнику, что с его габаритами выглядело резким разворотом танка на позицию, лишенную бронебойной противотанковой артиллерии. Давыденко невольно втянул голову в плечи. – Так, голуба, гоу хоум, ферштейн?

Стараясь выглядеть независимым и не показать испуга, Давыденко гордо вскинул подбородок, расправил плечи и, чуть выпятив нижнюю губу, учапал в сторону кампуса землян. «Потомок медведей» презрительно сплюнул в сторону снобствующего тезки, растер туфлей плевок, после чего обратил свои взор и внимание на Вадима:

– Ну, Белый, рассказывай, где пропадал? Да не тут, – Сергей предупреждающе вытянул правую руку ладонью к собеседнику, – отойдем в сторонку. Слишком много ушей… понимаешь?

– Да ну, дошло и до этого? – усомнился Белов.

– Дошло, милок, дошло. Тут, пока ты отсутствовал, много до чего дошло.

– Как интересно…

– Вот и мне, и многим другим господам-магам-товарищам интересно: где, когда и при каких обстоятельствах ты наступил на хвост драконам.

Вадим остановился на полушаге. Выходит, он не ошибся в предположениях, и версия о принадлежности некой эльфийки к крылато-хвостатому племени оказалась единственно верной. К тому же миуры кого ни попадя не называют госпожами. Для целостности картины осталось выпытать у Москаленко подробности событий, затронувших землян, но пытать не пришлось – Сергей сам вывалил на благодарного слушателя ворох новостей.

– Ладно, давай так: сначала я говорю, потом ты рассказываешь. О’кей? – Получив кивок в ответ, Москаленко продолжил: – Задал ты, Белый, перцу нашим кураторам. Ты не представляешь, что тут началось, когда наши девки прибежали и сообщили, что боевой прайд миур поволок твою тушку в сторону портальной площадки. Наш «молчи-молчи»…

– Молчи – кто?

– Сразу видно, что в армии ты не служил. Поясняю для неразумных. «Молчи-молчи» – это подпольная кликуха особистов, в нашем случае имеют место быть кураторы, усек?

– Усек, ты говори, не останавливайся, – ответил Вадим, присаживаясь на лавочку, спрятанную среди стриженных большими круглыми шарами кустов. Рядом плюхнулся собеседник.

– Короче, наш куратор моментально просек тему и тут же рванул к ректору за разъяснениями, где ему сунули под нос твою сумку и вывалили на стол ее содержимое.

– У, ё!..

– Соображаешь – умный мальчик. Хвалю. Короче, куратору морально настучали по хлеборезке и…

– Откель новостишки?

– Из лесу, вестимо.

Вадим скептически повел бровью.

– Местные совершенно не умеют пить, – пояснил Сергей, не раскрывая источник информации до конца. В чем в чем, а в умении «употреблять» и оставаться трезвым выходцу из Красноярска не было равных. Ко всему прочему, магия оказалась бессильна супротив природных талантов русского боевого некроманта. Скорее Смерть наклюкается в зюзю, чем Москаленко окосеет.

– Серый, ты меня пугаешь. Что за шпионские игры?

– Белый, ты словно вчера родился! Ума не приложу, где такие наивные, как ты, находятся. Ты же реликт, мать твою…

Москаленко наклонился к газону, сорвал травинку и принялся задумчиво жевать сочащийся соком зеленый кончик. Вадим не мешал товарищу впадать в «нирвану». Для немногословного Сергея было настоящим подвигом сказать столько слов за один раз. Судя по его виду, он готовился идти на рекорд, ибо мысли оставили след из складок на челе сибирского богатыря. Сам Вадим в душе радовался. Маска зацикленного на учебе наивного деревенского парня, нелюдимого одиночки, за которой он прятался, успешно скрывала настоящую сущность. Белова по-прежнему считали недотепой. Та, кто знала его настоящего, предпочитала молчать в тряпочку, за что он был благодарен мадемуазель Серебряковой.

– Белый, ты классно строишь из себя придурка, – выдал Сергей, – но запомни раз и навсегда: никогда не играй в азартные игры с государством и не пытайся быть умнее хитрых дядек из спецслужб. Понял? На каждую хитрую задницу у них всегда найдется острый предмет с левой нарезкой.

Москаленко, выплюнув травинку, облокотился на спинку лавки и, глядя на бегущие в небе облака, сказал:

– Вас сделали.

– Нас? – не понял Вадим.

– Вас, не сомневайся. У меня отец всю жизнь отбарабанил в хитрой структуре при Министерстве обороны, и я слегка в курсе некоторых классических методов вздергивания на крючок. Вас предупреждали, чтобы вы никуда не совались? Или ты думаешь, что был один в контрольной группе?

– Не понял…

– Чего ты не понял? Того, что на тебя завели дело, и не только на тебя одного?

– Как-то это все… – Вадим покрутил в воздухе пальцами.

– Значит, не понял, – разочарованно резюмировал Сергей и отвернулся.

– К сожалению, понял, – ответил Вадим. – Только не думал, что «рыболовы» подсекут так быстро. А с чего наш куратор заработал по хлебоприемному органу?

– А с того, что ректору очень не понравились игры землян и тайной канцелярии за его спиной, и что некоторые господа-товарищи, сидящие в тени куратора, действовали без согласования и уведомления гралла Валетта. Наш ректор, как оказалось, – бывший наказующий, а бывших, как ты понимаешь, не бывает. Школа – это его епархия, пусть и под королевским скипетром. Есть определенные рамки и неписаные правила, которые никому не дано преступать, здесь существует определенный, наработанный поколениями свод правил, а наши, с попустительства тайной канцелярии, вломились в чужой монастырь с грацией носорогов.

– Это тебе твой источник поведал?

– И он тоже.

– Странно это, не находишь?

– Угу.