Граф Суворов - Иван Шаман Страница 64

— Да… — тихо проговорила Ангелина. — Как… как ты хочешь?

— По-всякому. — с наглой ухмылкой ответил я, и девушка вздрогнула, подавшись назад. И все равно не отступила! В глазах ее была ненависть, вперемешку с решимостью и совершенным отчаяньем. Похоже еще немного, и она окончательно сломается, а этого мне совершенно не нужно. — Сядь и открой рот.

Ангелина села на краешек скамейки, открыла рот и зажмурилась, так вцепившись пальцами в доски, что они побелели.

— А теперь медленно и плавно дыши. — сказал я, кладя свои пальцы ей на голову.

Почти минуту она сидела в полном напряжении и непонимании, что происходит. Я же начал массировать ей виски, теменную область, прорабатывать ушные впадины и постепенно идти по черепу, пока все напряжение Ангелины не прорвалось рыданием.

— Дыши глубоко и ровно. — посоветовал я, не став успокаивать девушку, и лишь продолжил массировать ей голову. Водопад слез постепенно сошел на нет, остались только тревожные всхлипы, но и они прекратились спустя несколько минут. А потом, повинуясь какому-то порыву девушка обняла меня за талию и так и замерла, упершись лбом в мой живот.

— Легче стало? — спросил я, и она неуверенно кивнула, я аккуратно пропускал ее огненно-рыжие волосы меж пальцев, гладя по голове. Ангелина выпустила меня из объятий, и тут же потянулась к ширинке, попытавшись снять с меня штаны.

— Ш-ш. — взяв ладони девушки в свои успокаивающе прошипел я, а затем сел рядом и мы просто обнимались еще несколько минут, пока Ангелина окончательно не успокоилась и не пришла в норму. Не в то состояние пружины, в котором она жила последние годы, изображая из себя недоступную шлюху, а ту девушку, которой она была на самом деле.

— Теперь ты можешь рассказать мне все. — проговорил я, и «ведьма» неуверенно кивнула. Сейчас ее должно охватывать опустошение, смешанное с благодарностью. Именно из-за этого она порывалась сделать мне минет, тем самым вернув свои эмоции. Наверное, мне бы ничего не стоило прямо сейчас отыметь ее во все щели. Но зачем? И кем я сам для себя тогда буду?

— Что… что мне тебе рассказать? — спросила Ангелина, тяжело вздохнув.

— Начни с важного. Ты хотела от меня избавиться. Подговорила Дикого устроить мне темную и убить. — сказал я, и девушка, словно птичка, пискнула и попыталась вырваться из объятий, но я не дал ей этого сделать. — Спокойно. Просто расскажи, как есть. Станет легче.

— Я… я не хотела. Я не думала, что он тебя убьет. Он и сам хотел. — снова задыхаясь проговорила Ангелина, и я аккуратно взял ее за подбородок и поднял голову так чтобы наши глаза встретились.

— Дыши глубоко. Говори правду. Тебе будет легче. Ясно? — выделив каждую фразу голосом произнес я, и Ангелина несмело кивнула. — Рассказывай. По порядку. Кто тебе поручил этим заняться.

— Он меня убьет. — тихо пискнула девушка.

— Посмотри на меня, кажется, у того, кто может тебе угрожать есть проблемы по серьезней. — успокоил я собеседницу. — Меня пытаются убить с первого дня в училище, и что-то результатов не видно.

— Но я — не ты. — покачала она головой. — Если он захочет, испортит жизнь не только мне, но и моей будущей семье.

— Вот как? Если он так могущественен, то почему не может справится с одним студентом? — усмехнулся я, и Ангелина удивленно посмотрела на меня. — Давай, скажи в слух то, что подумала.

— Он не хочет пачкать собственные руки… — проговорила Ангелина. Похоже девочка действительно была умной, стоило только подсказать ей верный вектор мысли, и она сама обо всем догадалась. — Князь Константин Авраамович Меньшиков не хочет вмешиваться лично, потому что боится. Он собирался устранить тебя чужими руками, а потом избавиться от исполнителя.

«У нее есть доказательства? Она получала личный приказ? Может пройти ментата на проверку?» — тут же посыпались вопросы от молчавшей до того Марии, которые я просто транслировал девушке.

— Я… не знаю. — проговорила Ангелина, и тут же уцепилась за какую-то мысль. — У тебя есть доступ к ментату? Какой род за тобой стоит? Я должна была догадаться что простого студента не стали бы пытаться убить. Ваше благородие я прошу прощения…

— Ты забыла, что я тебе сказал? Дыши глубоко. — оборвал я девушку, показав ладонью как делать вдох и выдох. — Рассказывай постепенно. С чего все началось.

— С матери… — неожиданно произнесла девушка, на ее глазах на мгновение проступили слезы, но она тут же взяла себя в руки и вытерла их порядком намоченным платком. — Моя мама — очень красивая женщина. Была, когда-то. Красивая и гордая. Из младших дворян. Семья у нас никогда не была очень богатой, но мы и не бедствовали.

— Хорошо. Продолжай. — попросил я, погладив девушку по руке, когда она надолго замолчала.

— Пять лет назад за мамой начал ухаживать один хлыщ. Отец не выдержал столь откровенных приставаний и вызвал того на дуэль. Он был военным, дарником, и подтверждал свой титул несколько раз, уже претендуя на потомственное дворянство. — Ангелина тихо всхлипнула и переведя дух продолжила. — Но его противник оказался боярским сыном. Владетелем. Отца убили…

— Соболезную. — проговорил я, но девушка помотала головой.

— Тогда было грустно, очень. Мама плакала несколько недель, с трудом беря себя в руки. Но тяжело стало позднее. — сделав несколько глубоких вдохов продолжила Ангелина. — Хлыщ пришел на сороковой день. Довольный, ухмыляющийся, лоснящийся от богатства, он привез огромную коробку цветов и конфет, клялся маме в любви…

— Она согласилась? — спросил я.

— Что? Да… в смысле нет. Конечно нет. Не в начале. — проговорила Ангелина. — У нас тогда была небольшая лавка, доставшаяся маме от ее родителей. Не самая прибыльная, но милая и уютная. Продолжение дома. Мы жили над ней. Денег хватало и на мою учебу, и на домашние хлопоты…

Когда мама отказала ему в третий раз — лавку сожгли. — собравшись с духом проговорила Ангелина. — Мы спали наверху, когда нас разбудил звон стекла. Все загорелось, языки пламени быстро поднялись к нам, и мы выскочили в чем были. Не успели взять даже верхнюю одежду…

— Что сказали жандармы? — спросил я, когда пауза вновь начала затягиваться.

— Они нашли поджигателей тем же вечером. Когда мы еще сидели в участке, завернутые в одеяла… привели каких-то пьянчуг, которым заплатили