Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин Страница 65

Он видел, что ордынцам неохота заниматься им, что они презирают его. Им жарко, скучно, лениво.

На басмача он не похож. Тощий деревенский подросток с потрёпанным рюкзаком ищет детали, чтобы заработать на постную лепешку… Бойцы сами не понимали, зачем остановили его. Может, он слишком старательно отводил глаза, а может, было что-то в этих глазах… Ему отвесили пару некрепких ударов кнутом, забрали несколько инструментов из рюкзака. «Вали, пацан». Боль была такая, что он чуть не заревел (вот уж позор бы был). Рубашка лопнула в двух местах. На коже вздулись красные полосы.

Отобрали весь дневной заработок, гады. Да пусть подавятся!

Он вернулся в чайхану в отвратительном настроении, но ничего не сказал Ринату. Ссадины болели. Намазал мазью – заживут. Рубашку жальче, но заштопает. Нечего горевать. Это его война, а на войне могут и ранить, и убить.

В этот день мститель лёг спать пораньше. Ночных вылазок больше не намечалось.

* * *

Когда он проснулся, ещё не совсем рассвело. Разбудил его громкий разговор внизу у конторки. Одеваться не надо – он всегда спал одетый. Младший подкрался к лестнице. Да, Ринат с кем-то вёл беседу на повышенных тонах. Слов не разобрать, но Саша узнал визгливый, похожий на бабий, голос второго. Одноглазый лже-дервиш в засаленном халате. Яша Барон. Он требовательно расспрашивал чайханщика о чём-то, а тот отбивался, отнекивался.

Парень вспомнил, что несколько раз видел Барона в городе, и тот по странной случайности всегда оказывался совсем близко. И Сашке очень не понравилось, как Яша на него смотрел. Ему ещё показалось, что глаз-то у этого типа – здоровый. Просто притворяется для маскировки. Уж слишком ловко ориентируется он в густой толпе.

Разговор внизу продолжался недолго, потом халатник ушёл. Но Саша почувствовал, как мороз подирает по коже.

Он вспомнил и сложил одно с другим. Вчера на рынке слышал, что какого-то погонщика с востока задержали ордынцы. Обвиняют в контрабанде. Откуда ещё, кроме Орловки, мог быть этот караванщик? Значит, загребли или Витька (туда ему и дорога), или деда, или Молчуна.

«Значит, и сюда могут прийти. Хотя я вообще не при делах. Может, для этого меня торговцы раньше и высадили. Чтобы какой-то груз на борт принять. Контрабанду, о которой не знает Курултай, Орда и все эти кровососы. А может, обвинение ложное. Но в любом случае надо валить. Посадят в зиндан и будут пытать. Даже без всяких выдумок вроде тока, крыс, воды… просто избивать, кнутом хлестать, подвешивать. Вполне хватит, чтобы сломаться. И признаться во всём, даже в том, чего не совершал. И тогда повесят, как того бедолагу. Обидно, что ещё и сделать-то почти ничего не успел. – Саша живо представил, что будет написано на табличке, приколоченной к его груди… – Нет, надо срочно валить!»

Всё, что происходило потом, было похоже на ускоренную перемотку какого-то боевика. Он забежал в номер, начал собирать вещи. Турецкий президент на портрете ехидно ухмылялся в усы. Через пять минут за окном загремел голос, усиленный громкоговорителем. Оснащение СЧП техническими штуками уже не удивляло.

– Внимание всем! Слушайте внимательно!

Матюгальник сообщил о том, что в городе проводится спецоперация, и что жителей протектората Уфа просят сохранять спокойствие и оказывать содействие.

Выглянув в окно, Саша увидел в слабом свете зарождающегося нового дня несколько пехотинцев в форме «Черепа» прямо перед крыльцом чайханы. Значит, воспользоваться привычным путём он уже не сможет. Саша надел рюкзак, прихватил свой мешок и, крадучись, вышел в коридор. Внизу раздался топот нескольких пар ботинок. Патруль уже здесь! Люди в комнатах, из которых была занята примерно треть, сидели по своим норкам тихо. Саша опять услышал голос Рината, на этот раз куда более взволнованный. А ведь он не из пугливых.

Нервы у Младшего были на пределе. Пистолет он держал наготове. Если поднимутся, хоть нескольких-то он с собой заберёт. Аккуратно ступая, пошёл в конец коридора, к окну, которое вело в отгороженный закуток с торца здания. Там стояло во всём своём великолепии велосипедное чудо техники Рината Фанисовича Набиуллина.

Дальше всё было делом его, Сашиной, техники. В коридоре окно было без ручки, но он взял её с собой из комнаты. Он давно её открутил и специально не прикручивал, вынималась и вставлялась ручка за секунду. Сбросил свои вещи, спрыгнул на грядку с зелёным луком, быстро осмотрел большой лисапед. Увидел, что у того есть не только педали, но и электромотор. И сейчас он стоял, подключённый к розетке, видимо, заряжаясь от солнечных панелей на крыше. «Будем считать, что я его честно купил. Пусть Ринат радуется, он мне должен ещё много своих „ринатов“. И с монетами он, конечно, меня здорово нагрел… Так что – один-один».

Саша с усилием отодвинул большой засов и выглянул за ворота. Вроде всё чисто.

Саша уже хорошо ориентировался в окрестностях. Позади гостиницы раскинулся заросший кустами и запущенный пятачок земли, а дальше шла грунтовая дорога. По ней Саша и ускользнул, стараясь крутить педали потише. Может, оцепление ещё и стояло на главной улице. Но здесь, во дворах и переулках… не только ордынцев не оказалось – вообще никого. Слишком рано, все ещё сидят по домам. Только кошка бросилась в сторону из-под колёс. Многие дома вообще выглядели брошенными или незанятыми.

Он даже не пытался покинуть город по шоссе, и направился не к КПП, а к условной западной границе, обозначенной неглубоким рвом. Не обращая внимания на угрожающие знаки с черепами, решил просто перемахнуть с одного края на другой.

И застрял. Минут пять выталкивал «рикшу» из канавы. Пришлось повозиться, выгружая вещи и подкладывая под колёса всякие палки и ветки. К счастью, без груза весил драндулет совсем немного. Зато Саша понял, что в тех местах, где дорога будет совсем непроезжая, он сможет спешиться и провести свой транспорт за «рога». Да он даже на руках может его переносить через препятствия. Снова забросив багаж в тележку, он поехал вдоль берега по Старому городу. Несколько собак бросились за ним, но отстали, когда Данилов достал ружьё.

И вот мост. Река Белая. Никаких следов погони. За мостом – трасса и свобода.

Временами велосипед дребезжал, трясся, как безумный, будто пытаясь сбросить седока. «Я буду звать тебя Мустанг», – засмеялся Саша. Ему всё больше нравилось его новое приобретение, он постепенно втягивался, набирался опыта. Впереди начался почти идеальный участок дороги. На картах это широченное шоссе значилось как М5.

Ехать было одно удовольствие. Восторг, экстаз,