Игорь Недозор - Гарнизон Страница 65

(Почему так происходило, князь не понял, да и неважно это было.)

Потом настал черед сделать «ружья».

Сперва князь велел сделать такое же оружие, как было у «зиелмян» в старину: обычная труба, куда спереди заталкивали заряд и «пулю». Но затем решил, что нет нужды повторять ошибки чужинцев и лучше сразу начать с дальнобойного оружия, в котором пуля вертится и поэтому летит намного дальше, пробивая любую аргуэрлайлскую броню (опять же почему так происходило, он не уяснил, хотя что-то такое землянин сообщал).

Потом, мучаясь с тем, как сделать эти нарезы в стволе, и «поэкспериментировав» (еще одно слово из другого мира) с хвостатыми и с крылатыми вращающимися пулями, он вдруг понял, понял сам, без подсказки записей, что их проще отлить целиком.

Было сложно сделать стержень для отливки ствола, но тут опять пришел на помощь опыт уже самого Веерена. Он вспомнил, как брошенные в некоторые горячие целебные источники ветви каменеют, пропитываясь растворенными в воде веществами, а отсюда совсем недалеко до того, чтобы, вырезав стержень из дерева, хорошенько пропитать его солями.

С какого-то момента он почуял, что работа эта, возня с металлом в дворцовой кузне или размышления над чертежами, доставляет ему странное удовольствие.

Он слышал, что так же радуются своему делу ремесленники — всякие ювелиры, кузнецы, зодчие.

Сам Веерен, конечно, не думал, что в другом мире смог бы стать хорошим ученым или изобретателем. И уж подавно не подумал, что, может быть, люди того мира не так уж и не правы? И наверняка удивился бы, если бы кто-то из земных историков рассказал ему, что толчок, данный идеями пришельцев из иного мира, породил цепную реакцию открытий, как брошенный в густой солевой раствор кристаллик тут же обрастает толстым слоем соли.

Но как бы то ни было, с год назад он получил ожидаемое — простое и надежное оружие, посылавшее смерть почти на полторы тысячи шагов.

Попутно он не забывал и об оставшихся в этом мире чужаках. Чего доброго, узнав о его работах, они могли бы додуматься ударить по нему и помешать знанию (которое, кстати, не хотели выпускать из своей среды) распространиться в этом мире.

И потихоньку изготавливал оружие другого рода — для бронечерепах чужаков.

Плохонькое, бесспорно, но драться-то в случае чего придется не со всей их иномирной армией, а с несколькими десятками уцелевших «м'ашин».

Сделать зелье, которое бы воспламенялось само, у него не вышло. Но выстреленная из «скорпиона» глиняная стрела с налитым внутри пятикратно перегнанным (в пришлецов же изобретении — «самогонном аппарате») вином попадала в опасные места мишени, изображавшей стальную черепаху. В конце концов, похожими штуками они дрались в свою прошлую войну — сгодится и для Веерена.

Нет, разумеется, он не собирался атаковать первым гостей из-за грани миров.

План его был совсем другой. Накопив достаточное число огнебоев, напасть на одних соседей, отдав часть завоеванного соседям другим, затем некоторое количество оружия подарить степнякам, недовольным союзницей чужаков, танши Ильгиз, посеять смуту и натравить одних против других.

Через пару лет он бы стал государем Южного предела с прилегающими областями, а зажатые со всех сторон «зиелмяне» почли бы за счастье сами стать его вассалами.

И уж он-то не успокоится, пока не выжмет из них все, что они знают и умеют.

Но потом к нему пришли люди, о которых он лишь слышал. И согласились помочь ему в его планах. Разве что он бы стал монархом не самовластным, над ним были бы тайные владыки.

Маг третьей ступени и правитель города Крехсора Веерен Тогу не отказался, приняв судьбу без радости, но со смирением, поскольку знал, кто такие эти пришедшие.

И вот теперь он ждал возвращения своих людей — с первыми результатами испытаний.

Крошечный постоялый двор неподалеку от Анатара выглядел довольно неказисто.

И публика тут останавливалась не самая лучшая — бродячие кузнецы и ремесленники, наемники средней руки, небогатые торговцы, водившие тут свои небольшие караваны и обозы.

Грязные комнаты, освещенные огоньками тусклых светильников и густо провонявшие подгорелым маслом и помоями.

Сейчас, несмотря на позднее время, за столом сидело всего двое гостей, неспешно поглощавших тушеную баранину с вялой зеленью и время от времени бросавших взгляды на дверь.

Тот, что помоложе, носил кличку Шило, и не потому, что был тощим и костлявым. Скорее уж потому, что в прошлом был башмачником, день-деньской коловшим этим нехитрым инструментом бычьи кожи. Второй — здоровенный, словно грубо выкованный из металла неумелым кузнецом, был прежде землекопом и именовался за звероподобное выражение лица и наполовину отрубленное ухо Драным Волком.

Оба они были частыми гостями в этом заведении, жившем не только явной, но и тайной жизнью, и оба принадлежали к древней и малопочтенной профессии — разбойника с большой дороги.

— Где этого треклятого гонца волколаки носят? — нарушил молчание Шило. — Скоро уже эта тухлая собачатина, которую тут выдают за баранину, поперек горла станет.

Его угрюмый сотрапезник рыгнул.

— Баран как баран, и хуже жрать приходилось. И веско припечатал:

— Зажрались вы там в городах…

— Тухлятина, она тухлятина и есть… — буркнул Шило. И тут же предусмотрительно заткнулся, потому что к столу приближался хозяин постоялого двора, человек суровый, не выносящий критики в адрес своего заведения…

— Вы тут на ночь останетесь? — спросил он, ставя на стол кувшин с пивом. — Если да, то еще пять медяков.

— Нет, — ответил за двоих Шило. — Дождемся своего друга и уйдем.

— Ну, дело ваше… А то знаете, ночами тут тревожно стало. Гиены пещерные забегают, волки, нетвари тоже, не дай Небо… Ну и лихие люди.

Он выразительно облизнулся.

— Намедни еще двух мертвецов нашли, волками порванных. Только вот занятно, — как бы размышлял он вслух, — при них и золото было вроде, и доспехи, а ничего не нашли. Неужто волки сожрали?..

При этом кабатчик многозначительно усмехнулся.

За окнами заржала лошадь, и через минуту открылась дверь. На пороге стоял неприметный тип в обтрепанной одежде и сбитом набекрень степном башлыке.

Он подсел к столу.

— Налей вина хозяин, чтой-то озяб.

— А где Руппу? — осведомился землекоп.

— Приболел… — коротко бросил гость, прикладываясь к чаше подогретого вина.

Волк шумно вздохнул, изуродованное ухо налилось кровью. Прознатчик из шайки Мустара Лучника по прозвищу Гусь, бывший приказчик солидного торгового дома, попавшийся на воровстве у хозяина, доводил его до белого каления своим высокомерием и любовью напускать на себя таинственный вид.

— Значит, так, парни, — пробормотал вновь прибывший вполголоса. — Будем тут караулить важную птицу. Прибыл к атаману нашему, Лучнику, господин один, которому наша, хе-хе, помощь нужна.

— Что еще за господин? — осведомился Волк.

— О, важный господин! — закатил глаза Гусь. — И храбрый. Явился прямо к нам в логово без оружия, да шасть к Мустару в юрту, часовой и глазом повести не успел. В общем, не знаю, парни, что да как, а сговорились они с батькой нашим. Тысячу золотых дает, по двадцать с чем-то на брата выйдет.

Глаза двух слушавших его разбойников загорелись алчным блеском.

— Нужно только одного человека не упустить. Он как раз тут вроде как должен проезжать. Взять его живым, хотя можно и мертвым. Но чтобы голову, а лучше целиком покойничка представили…

— Хэй! — хрипло бросил, как рыкнул, Драный Волк. — Это зачем же ему мертвяк? На кой он ему, а? На суп, что ль?

— А нам оно надо, это знать? — угрюмо изрек Шило. — Только как вот мы его узнаем? Он чего-то про него сказал или, может, рисунок нарисовал, как у эуденосов?

— Э-э-э, — Гусь помрачнел, — тут дело непростое. В общем, сказано нам тут сидеть и ждать. А узнать его, я узнаю. Этот… человек чего-то такое сделал, на меня как-то глянул и сказал чего-то, так забормотал… — Прознатчик заметно спал с лица. — И сказал, мол, ты его теперь узнаешь. А как узнаешь, весточку пошлешь. И еще вот эту штуку дал.

Он достал из-за пазухи какой-то тряпичный сверточек и вынул оттуда обточенную кость, покрытую грубой резьбой.

— И вот еще… — На свет появилась роговая фляга. — Сказано было, вот как он объявится, эту косточку сломать да человека оного вот из этой баклаги незаметно сбрызнуть. И коня его.

— Так он колду-ун? — испуганно забормотал Шило.

— А хоть кто! — рявкнул Волк. — То неважно, нам вообще думать нечего, за нас умные люди подумали. Двадцать монет — не шутка!

— С лихвой! — уточнил Гусь. Шило лишь кивнул.

Конечно, нехорошо, что атаман связался с этим свалившимся как снег на голову колдуном, но выбирать не приходилось.