Алексей Фомичев - Правила чужой игры Страница 66

– Что происходит? – выдавил из себя Латамир. – Вы чего хотите?

Я ухватил бандита за шею и притянул к себе.

– Ты, сука, натравил своих псов на блокпост?

– Какой блокпост?

– Тот самый! – Сильный рывок встряхнул бандита, голова мотнулась туда‑обратно. – Ты хвастал, что покажешь фараонам, кто хозяин в Зоне?! Что, ссышь?

Латамир резко выдохнул, прошипел:

– Я вас, фараонов, никогда не боялся! И давил всех…

Короткий удар в солнечное сплетение выбил из него дух.

Латамир замолчал, пытаясь вдохнуть. Сдавленно прошипел:

– Тебе конец! Тебя найдут и придавят!

Легкий тычок под подбородок поднял его голову.

– Латамир! Глянь.

Тот посмотрел мне за спину. В тусклом еще свете утра я разглядел, как посерело его лицо.

Метрах в двадцати от нас выросла небольшая пирамида. Из отрубленных голов. Залитые кровью лица, полуоткрытые рты и глаза, серая кожа, неровные обрубки шей.

Главарь не сразу отвел взгляд, судорожно сглотнул, словно его разобрал приступ рвоты, икнул.

– Кто ты? – в который раз прозвучал вопрос.

– Вы называете меня Оборотнем.

Латамир вздрогнул. Наконец его пробрало всерьез. И вся храбрость и напускное бесстрашие пропали. Передо мной стоял испуганный молодой человек с подрагивающими щеками, отвисшими губами и бегающими глазами.

– Что‑о ты хочешь?

– Уже ничего. Вы напали на блокпост и ранили двух моих людей. За это и заплатили. Здесь вся твоя банда. Вон, сорок одна голова. Твоя будет сорок второй.

– Ты меня?.. – Он проглотил последнее слово, отшатнулся. – Нет…

– Это говоришь ты? – выдохнул я ему в лицо, чувствуя, как подступает волна ярости. – Ты, ублюдок зонский?! Ты убивал людей сотнями, забавлялся с пленниками и нападал на караваны! Ты хочешь жить?

Голос перешел в иную тональность, стал глуше, ниже и страшнее. Я ревел как тогда, в Аберене, и видел, что Латамир начинает бледнеть. Глаза от ужаса полезли из орбит, тело била крупная дрожь.

С трудом подавив в себе ярость, отпихнул бандита в сторону. Глянул назад. Бойцы подошли ближе и взяли нас в кольцо. Пристально и молча смотрели на Латамира, держа в руках тесаки. И от их ледяного спокойствия и решимости тот окончательно потерял контроль над собой. Что‑то негромко зажурчало под ногами. Я недоуменно вскинул брови, но потом сообразил. Бандит намочил трусы.

– Хватит! Пора и тебе ответить за всё.

– Нет! Постой! – Латамир рухнул на колени, подполз ближе. – Я дам выкуп. Все, что у меня есть, – будет ваше! Это миллионы! Не убивайте!..

Я брезгливо отбросил крупное тело, протянул руку назад.

Свен вложил в нее тесак.

– Вы же не имеете права убивать пленных! Так нельзя! Это не по закону!

– Закон? Какой в Зоне закон? И ты не пленник. Ты язык, захваченный в бою. А с ними разговор короткий.

Я сильно ударил его рукояткой тесака по затылку. Бандит рухнул в траву.

– По праву кровной мести!

Ухватив за волосы, оттянул голову назад, с хрустом всадил клинок в шею и сильно резанул по часовой стрелке. Латамир сдавленно захрипел, напрягся всем телом и мгновенно обмяк. Я вытащил тесак, бросил тело на траву и несколькими ударам отделил голову от тела. Швырнул ее на вершину пирамиды. Голова упала между двумя другими, забрызгав их кровью. Широко раскрытые глаза смотрели в небо, на лице застыла гримаса ужаса. Выражение, так не свойственное крутому главарю боевиков.

– Снимайте на видео. – Я обтер тесак и вернул его Свену. – Трофеи собрали?

– Да. Затворы в колодец, стволы заминировали, подходы тоже.

– Отлично. – Я окинул пирамиду взглядом, повернулся к бойцам. – За каждое нападение на нас бандиты будут платить своими головами. Ни одна тварь не уйдет!

Парни внимали молча, лица напряжены, брови нахмурены. В глазах решимость давить эту сволочь, пока есть силы. Ну а сил у нас хватает!

– Все. Пора. Свен, вперед, высылай дозор. Ральф – замыкаешь. Уходим.

…На околице села я обернулся. На фоне светлеющего неба пирамида выглядела небольшим черным пятном. И от этого пятна нельзя было отвести взгляд…

Фотография вышла качественной, четкой, с хорошим цветом и контрастностью. Сразу видно, снимал профессиональный фотограф на отличную пленку. Куча голов, залитая кровью, серая кожа, отвисшие челюсти, полуприкрытые глаза, сваленные, спутанные волосы.

Голова Латамира снята отдельно, крупным планом. Под ней курсивом подпись. «Главарь, как всегда, наверху!» Ниже заголовок статьи: «Банда Латамира попала в засаду и полностью уничтожена. Трупы боевиков обезглавили. Кто это сделал?»

Я пробежал статью по диагонали, хмыкнул, потер пальцы. Газета была свежей, только из типографии, краска не успела высохнуть и липла к коже. Пачку принесли двадцать минут назад. Парни раздербанили ее в мгновение ока и жадно впились в строчки.

Через минуту Свен, довольно улыбаясь, схватил газету и усвистал к Караджичу. Радован лежал в центральном окружном госпитале, выздоравливая быстрыми темпами.

– Неплохо! Быстро сработали, писаки, – подошел ко мне Влад, держа в руках газету. – Полтора дня прошло, а уже фотографии. Теперь жди резонанса.

– Посмотрим, что будет через неделю…

Статья занимала почти всю страницу. В ней довольно живописно и в несколько недоуменной форме было рассказано о жуткой находке в заброшенном селе и обо всех более‑менее правдоподобных версиях относительно того, кто все устроил и что теперь будет. Да, резонанс…

Телевидение успело уделить событию достаточно внимания. Не знаю, каким образом на место происшествия попали западные журналисты, но именно они первыми увидели страшную пирамиду и поспешили об этом рассказать. И дать короткий ролик.

Я внимательно выслушал и почитал все, что сообщали о бойне, и с удовлетворением отметил: никто ни сном ни духом. И замечательно! С хорошим настроением поехал в госпиталь.

Радован лежал в отдельной палате. Прекрасно оборудованная, просторная, с большим окном, огромной кроватью и целым набором медицинской техники на специальных столах. На входе в госпиталь охрана, при входе в отделение – тоже. Все как надо, под контролем. Безопасность обеспечена по высшему разряду.

– Ну как? Живой? – спросил я, войдя в палату. Радован махнул рукой, недовольно ответил:

– Надоело. Как дед столетний. Даже вставать запрещают.

– Понятно. Ты только седьмой день как прооперирован. Какая ходьба?

– Да ранение легкое. Операция прошла быстро, осколок ничего не задел. Даже крови почти не потерял.

Я окинул Радована внимательным взглядом. Бледность с лица сошла, в глазах нет лихорадочного блеска, губы не обветрены.

Температура спала, воспалительного процесса не было.

Караджич имел крепкое здоровье и быстро шел на поправку. Врач при разговоре сказал, что лейтенанта едва не приковали наручниками к кровати. Утром хотел удрать.