Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета Страница 7

— Глеб, я хочу попросить вас об одной услуге, — продолжил Кошелев.

Чужинов с готовностью кивнул: речь явно не пойдет о том, чтобы сбегать за пивом.

— Если со мной что-нибудь случится, обещайте, что присмотрите за Егором. Обещаете?

Кошелев даже за руку его схватил.

— Обещаю, Андрей Владимирович, — твердо ответил Глеб, глядя ему прямо в глаза.

Кошелев поморщился, снова потер левую часть груди:

— Что же касается электричества, судите сами…

— Когда-то у меня в Макеевке кореш жил, во-он в том доме, что на отшибе стоит. Крыша у него еще синяя, — указал Атас ружьем, держа его на вытянутой руке за рукоять.

— Ты, боевик, поменьше стволом размахивай, еще пальнешь в кого-нибудь ненароком, — не удержался, чтобы не съязвить Денис Войтов.

Они стояли на опушке березовой рощи. Макеевка выглядела заброшенной. На самом деле все так и было, все жители давным-давно ее покинули. Те, кто невероятным образом умудрился остаться в живых.

«Господи, сколько бы людей смогли спастись и здесь, и во всем мире, если бы им дали знать — вся опасность заключается в электричестве. И как повезло мне самому», — подумал Глеб, рассматривая дальний край селения, где мелькнули силуэты тварей.

Чужинов всегда поражался тому, что издалека они выглядят почти черными. Вблизи твари значительно светлее, причем кожа у них имеет зеленовато-синий оттенок и только пятнами темно-багровый. Хотя чему тут удивляться после факта существования их самих.

— Денис?

Войтов смотрел туда же, через оптику «винтореза».

— По ходу разведчики, Глеб.

Чужинов кивнул: сам такого же мнения. Эти, худые и прогонистые, точно разведчики: так их называют в отличие от других.

Именно с ними Глебу и довелось впервые столкнуться у егеря Филатова. Будь они воинами, а те значительно крупнее, вряд ли ему удалось бы совладать даже с одной из них.

Такие, как эти, рыскают везде, выискивая оставшихся в живых людей, потому и прозвали. Ну а если разыщут то, с чем не могут справиться, к примеру, на поселение, уходят, чтобы вернуться уже с воинами.

Встретив разведчиков, или как еще называл их Атас — шнырей, следовало непременно уничтожать, существовал такой негласный закон. Неясно, какую информацию они несут, и их уничтожение могло спасти те жалкие остатки людей, что, пытаясь выжить, прятались сейчас в самых глухих местах, провалившись буквально в Средневековье. Вся цивилизация была построена на электричестве, но с недавних пор оно представляло собой смертельную опасность.

Будь они в другой ситуации, Глеб обязательно нашел бы возможность подманить этих тварей и уничтожить. Зрение, и слух с нюхом, у них ничуть не лучше, чем у человека. Но у тварей есть и другое: то, что Глеб когда-то принял за взбухшие гнойники на мордах, есть не что иное, как рецепторы, улавливающие электричество. Вернее, не сами шишки, так похожие на нарывы, а высовывавшиеся их них белые жгутики, так похожие на червей, к тому же шевелящиеся. Ими твари его и улавливают. Причем так тонко, что даже движущаяся небольшая группа людей, облаченная в ткань, в которой преобладает синтетика, обнаруживается тварями издалека. Что же тогда говорить об электрических приборах.

Ничего синтетического ни на самом Глебе, ни на ком-либо из его людей нет, как не было ничего содержащего электрозаряд, даже самой паршивой батарейки. И погода влажная, чтобы не вырабатывалась статика, но достаточно одного лишь выстрела, как все эти «шныри» сразу же бросятся к ним.

«Не на этот раз», — и Чужинов взглянул на Полину.

Нравилась ему эта девушка, и не тем, что выглядит почти красавицей и в этом бесформенном «комке», что был на нее напялен. Спокойная, улыбчивая, Глеб слова не слышал, что ей тяжело, или что-нибудь в этом роде. Вот и сейчас, взглянув на нее, он получил в ответ милую улыбку.

— Кирилл?

Тот понял сразу, о чем идет речь. Кем-кем, но бестолочью Лажев не был.

— Не получится, Глеб, — и он покачал головой. — Там везде поля, издалека увидят. Если только на другой берег перебраться.

Переправляться через речку — как самый крайний вариант. Вплавь не удастся: снаряжения на всех много, и его вес сразу потянет на дно. Да и рюкзаки не самые легкие, еще не один день добираться. Мало того, вода холодная, осень не за горами. Отойти назад и срубить пару плотиков? Долго же придется отходить.

Недалеко проходит ЛЭП, а твари почему-то очень любят мигрировать вдоль нее, хотя, казалось бы, сколько лет они стоят без напряжения.

Видел раз Глеб такую миграцию. Глядя на нее, ему почему-то вспомнился рассказ о блокадном Ленинграде, когда крысы огромной стаей шли на водопой. Настолько огромной, что люди им уступали дорогу. А тут такие крысы, что самая крупная собака в сравнении с ними покажется щенком. Только мало их осталось, собак: почему-то тварям они ненавистны ничуть не меньше людей.

Да и шуметь не стоит: помимо тварей еще и бандитов полно. Чужинов все не мог понять: такая беда, человечество на грани исчезновения, объединиться бы всем, чтобы выжить, так нет же, этих выродков хватает с избытком.

Макеевка расположилась на левом берегу реки, а он, в отличие от правого — крутого, пологий, и вода подобралась к селению близко, затопив то, что когда-то было огородами. Так что идти придется по самой окраине. Подождать темноты?

Тварям без разницы: ночью они видят нисколько не хуже, чем при дневном свете — проверено много раз, ну а им самим темнота только прибавит проблем.

Глеб еще раз внимательно посмотрел на дальнюю окраину села: как будто бы твари скрылись из виду. Она просматривалась хорошо — местность там шла в гору.

— Вперед. Семен, Денис — держитесь рядом. Кирилл — замыкающим. И почаще назад оглядывайся.

— Толку-то с него, слепошарого, — зло прошептал Денис, но Лажев сделал вид, что не услышал.

Шли молча, не издавая ни звука, лишь под ногами чавкала мокрая земля. Они уже поравнялись с селом, и лес, в который лежал их путь, начал казаться уже близким, когда послышалось:

— Мать! Мать! Мать! — и вслед за этим грубое ругательство Семена, чего в присутствии девушки Чужинов никак не ожидал.

Поликарпов шел слева от него, опережая на полшага, и потому первым заглянул за угол длинного сеновала с провалившейся крышей. Скачком Глеб оказался рядом с ним, чтобы увидеть, как с пригорка на противоположном краю села одна за другой появляются твари, и их уже не меньше десятка. Глеб оглянулся по сторонам, оценивая ситуацию.

— За мной! — прорычал он, бросаясь к ближайшему дому, где дверь на чердак криво висела на одной петле.

Он на бегу перевел предохранитель на автоматический огонь, готовый в любой момент увидеть, как из-за строения появятся твари.

Дом оказался тот самый, с синей крышей, где, по уверениям Лажева, когда-то жил его друг. Сам Лажев живо метнулся в сторону, чтобы через пару мгновений показаться из-за сарая с лестницей в руках. От ее тяжести Кирилла повело в сторону, едва не завалив, но он устоял, ну а дальше ему уже помог Семен.

— Полина, первой, наверх! — Чужинов кричал в полный голос, потому что твари неслись именно к ним, в этом сомнений никаких не было, как не имело смысла теперь соблюдать тишину. — По краям перекладин наступай, иначе сломаются!

Полина, в отличие от остальных, весит немного, но лестница долго пролежала на земле, по ней предстояло подняться еще пятерым, и им тоже не мешало об этом напомнить.

Одна из перекладин действительно сломалась, под самим Глебом, когда он последним рванул вверх по лестнице. Его успели подхватить за руки, выдернуть, и уже за спиной он услышал выстрел из ружья, а затем и короткую очередь. Тут же рядом с ним упала лестница, и Глеб, перед тем как подняться на ноги, отодвинулся от нее, потому что на ней была видна кровь одной из тварей.

— Ну что там? — приблизился он к проему, все еще усмехаясь своему недавнему действию.

— Спрятались, с… — буднично произнес Семен, держа наготове автомат. — Только одну и успел зацепить, но надежно.

— И я одну, — Лажев после пробежки хрипел. — Чуть ли не в пасть ей ствол загнал, — и он закашлялся.

— Спасибо, Кирилл, она бы меня точно успела цапнуть, — поблагодарил его Глеб, заодно похлопав между лопаток, помогая прокашляться.

Внизу действительно лежало два трупа. Других тварей не было видно, и это создавало огромные проблемы. Несмотря на все свое остервенение по отношению к людям, тварь, когда необходимо, гадина очень хитрая, все давно уже успели в этом убедиться. Если есть хоть малейшая возможность вцепиться в горло — она будет нестись прямо на пули, но в такой ситуации, которая сложилась сейчас, черта два ее заставишь высунуться. Теперь они будут выжидать бесконечно долго, и обязательно дождутся своего часа, когда люди, отчаявшись, попытаются прорваться, чтобы спастись бегством.