Владимир Василенко - Тысяча черепогрызов Страница 7

– Не думала, что вы еще в деле.

– Да я уже пять лет как ушел на покой. Правда, поначалу отдыхать пришлось на каторге… А откуда ты слышала про Бешеную команду?

– В инфосети много чего можно нарыть, когда чем-нибудь интересуешься, – усмехнулась Джулия. – А вы в определенных кругах очень даже знамениты. Популярнее некоторых кинозвезд. Правда, судя по рассказам, в Грэге Нортоне не меньше трех метров роста, глаза у него как прожекторы, вместо рук – пулеметы, а из задницы огонь вырывается.

Нортон захохотал.

– Ну, как видишь, на деле обошлось без огня и прожекторов, – парировал он. – Но мне все-таки интересно – с какой это стати такая очаровательная девочка вдруг интересуется типами вроде меня.

У меня чуть глаза на лоб не полезли. Где это он увидел «очаровательную девочку»? Злобная рыжая фурия!

Хотя я, конечно, несправедлив. Джулия и правда очень даже ничего. Олицетворение естественной, не тронутой косметикой и пластической хирургией красоты. Огромные зеленые глаза, высокие скулы, немного тонковатые, но очень изящно очерченные губы. Ну, и фигура… Такой бюст и такую талию не скроешь даже под мешковатой мужской рубахой.

Да уж, настоящая амазонка. Красавица. Но характер…

– Давно ты шатаешься по джунглям? – продолжил расспросы Нортон.

– Сколько себя помню. Папа раньше тоже был траппером. У него я всему и научилась. А потом и превзошла его.

– Да ну?

– Он чаще всего водил группы туристов. Трофеи добывал, конечно, но по мелочи. А я специализируюсь на крупном зверье и на хищниках. Одних только саблезубых ящеров за прошлый год добыла девять штук. Самый мелкий – на полтонны весом.

– Впечатляет, – кивнул Нортон, хотя по тону непохоже было.

– Но я не собираюсь всю жизнь торчать на Артемиде. Мечтаю наняться телохранителем к какой-нибудь кинозвезде. Женщины-телохранители пользуются большим спросом. И зарабатывают очень неплохо.

– Точно. Особенно если совмещать охрану с секс-услугами.

– Вот еще! – возмутилась Джулия. – Я вообще мужиков не собираюсь охранять. Лучше какую-нибудь там певицу или актрису…

– Ты думаешь, есть разница? – невозмутимо молвил Нортон. – Или ты в принципе предпочитаешь девушек?

– Я вообще никого не предпочитаю! – отрезала амазонка. – Один раз сходила замуж, теперь до конца жизни впечатлений хватит.

– Что, семейная жизнь не заладилась?

– Я что, обязана это обсуждать?

– Извини, – пожал плечами Грэг. – Праздное любопытство.

– Вот-вот. Знакомство с вами – довольно сомнительное удовольствие, Нортон. Начали с рукоприкладства, теперь вот уже и в душу лезете. Боюсь даже представить, что дальше будет. Хорошо хоть, Аполлон между нами сидит.

– Да, я такой, – хохотнул Нортон. – Не обижайся, Джулия. Возраст – куда от него деваться? Увидел девчонку, тратящую молодость на всякую ерунду, и взыграли во мне отцовские чувства.

– Ах, это так сейчас называется? Ну-ну… – съязвила рыжая. Немного помолчав, добавила: – Говорю же – не собираюсь я торчать здесь вечно. Уеду. Может, и замуж выйду. Потом. Может, когда тридцатник стукнет.

Нортон снова пожал плечами.

– А вы сами-то женаты, Нортон? – вдруг спросила девица.

– А зачем тебе это?

– Праздное любопытство, знаете ли.

– Есть у него жена, – вмешался я. – Красивая…

– А-а… Ну, я ей сочувствую! – фыркнула Джулия и налегла на штурвал. Глиссер ощутимо завалился набок, входя в крутой вираж.

Нортон искоса взглянул на меня, усмехнулся, но ничего не сказал.

Мы уже достаточно удалились от города и вообще от побережья, и теперь внизу раскинулись бескрайние просторы джунглей. Листья у местной флоры – самых разных оттенков красного, так что зрелище довольно-таки необычное. Во всяком случае, для человека, прилетевшего с Земли и привыкшего к более каноническим пейзажам. Сверху весь громадный массив кажется единым полотном – кроны деревьев смыкаются, не оставляя шансов разглядеть что-нибудь под ними. Как девица собралась сажать машину где-то за пределами поселка – ума не приложу.

– Что, деревья-то здесь высокие? – спросил я.

– Деревья? – переспросила Джулия.

– Ну, то, что внизу растет.

– А… Ну, от кроны до земли – метров тридцать. Иногда больше, в зависимости от рельефа. Там, внизу – холмы, овраги, даже целые ущелья. Но на поверхности сангма везде ровная, как покрывало. Все неровности сглаживает.

– Что такое сангма? – настал мой черед переспрашивать.

– Ну… Не знаю, как объяснить… – задумалась амазонка. – Представь себе гигантскую губку с очень большими порами… А верхний слой этой губки порос листьями. Представил?

– Э-э-э…

– В общем, проще своими глазами увидеть. По сути, все, что ты видишь внизу, – почти что единое существо. Хотя, конечно, это не так. Скорее – огромная колония растений, очень тесно между собой связанных.

– Занятно. Я-то думал, джунгли – они и есть джунгли. Как на Земле.

– А ты был на Земле? – оживились Джулия и даже чуточку развернулась ко мне.

– Да вообще-то я там вырос, – сдержанно ответил я.

– Вот это да! А много путешествовал по Земле? Пирамиды видел? Или эту, как ее… Ну, стену огромную? И вообще, где бывал? В Европе? В Китае? В России? В Атлантиде?

– Атлантика, а не Атлантида, – поправил я. – Это вообще океан, а не страна… Ну а так… Бывал кое-где…

– Здорово! Расскажешь потом, как будет время? Я всегда мечтала побывать на Земле. Вот подкоплю деньжат – и специально съезжу!

– Угу, – буркнул я и сконфуженно замолчал. Если откровенно, то единственное, что я видел на Земле, – это несчастные три-четыре квартала Босваша. Из истории знаю, что раньше в тех местах было два разных города – Вашингтон и Бостон, но со временем оба так разрослись, что слились в один. А однажды мы с мамой ездили к каким-то родственникам в Техас. Но я тогда маленький был. Помню только, что было очень жарко.

Я, признаться, взгрустнул. Да уж. Для кого-то поездка на Землю – чуть ли не предел мечтаний, а сам я поспешил свалить оттуда, даже не попытавшись воспользоваться теми возможностями, что открываются только тем, кто побывал на прародине человечества. Но кто же знал, что здесь можно кадрить девчонок, просто рассказывая им про древние нагромождения камней?

Ладно, придумаю что-нибудь. Фантазией вроде бы природа не обделила.

Боковое окошко со стороны Нортона было открыто, ибо иначе мы бы и вовсе не поместились в кабину. И, хоть летели мы относительно неторопливо, дуло так, что через полчаса полета я начал шмыгать носом. Я чертыхнулся. Заполучить насморк в здешнем климате – то еще удовольствие.

Нортон, видя мои страдания, втиснулся-таки в кабину и закрыл окно. Сразу стало тихо и спокойно. Правда, и места в кабине стало меньше, так что я оказался зажат с двух сторон, как сосиска в хот-доге. Если бы я откинулся назад и левой рукой обнял рыжеволосую за талию – было бы чуть поудобнее. Но я не стал даже пытаться.

– Далеко нам еще? – спросил Нортон после затянувшейся паузы.

– Километров пятьдесят-шестьдесят. Пожалуй, надо уже снижаться, чтобы глиссер не заметили издалека. А потом поищем место для посадки.

– А куда мы будем садиться? Прямо в джунгли? – поинтересовался я, в очередной раз хлюпнув носом.

– Уж поверь – сядем. Только прекращай уже ко мне прижиматься, черт возьми!

Я обиженно заерзал, но отодвигаться было некуда, а пытаться потеснить Нортона – затея из той же серии, что и пробивание лбом бетонной стены.

– Да аккуратнее ты с ногами! – не унималась девица. – Не задень ничего, а то…

Фраза окончилась коллективным воплем, так как глиссер рывком ухнул вниз – стремительно, как оборвавшаяся кабина лифта. Джулия саданула меня по коленке, сбрасывая мою ногу с клавиш, которые конструкторы машины умудрились разместить в столь доступном для пассажиров месте.

Выровнять машину удалось в считаных метрах от колышущегося алого марева крон. Амазонка тут же развернулась ко мне и окатила таким взглядом, что я съежился, как сдутый мяч. В морду она мне не заехала, очевидно, только потому, что не могла выпустить штурвал.

– Сидел бы ты тихо, Аполлон, – на удивление сдержанно произнес Нортон. – Я, знаешь ли, староват уже для подобных развлечений.

– Я нечаянно, – чуть не плача, ответил я. Ну что за жизнь?! Почему со мной постоянно происходят такие казусы?

Я отодвинулся подальше от приборной доски и для пущей безопасности сунул руки между коленями и вцепился в край сиденья. Ребристый пластик под пальцами вдруг подался, и почти одновременно с этим вся приборная панель озарилась багровыми сполохами, а откуда-то сзади донесся противный прерывистый вой сирены.

– Твою мать!! – выругалась Джулия, добавив потом еще пару выражений покрепче. – Что опять?!

Я разжал пальцы, запоздало сообразив, что, коль уж конструкторы глиссера такие оригиналы, им ничего не стоит разместить какую-нибудь клавишу и на нижней стороне сиденья.