Александр Зорич - Клад стервятника Страница 7

Сколько патронных магазинов и энергопакетов было истрачено… в то незабываемое времечко, когда он под надёжной протекцией Шутки проходил начальный курс выживания. Правда, было это в совершенно других фрагментах, и точные выстрелы напарницы всегда подстраховывали его. Сколько троп исхожено вместе! Не сосчитать…

Сегодня же, немало времени спустя, только его собственные опыт и чуйка сталкерская в подмогу. «Пушка — пушкой, но арматурку и ножичек выкидывать негоже, пригодятся наверняка!» Луч подумал это, осознав и убедившись в правильности направления мыслей. Потому что вдруг почувствовал знакомое, не позабытое совершенно, отчётливое, хоть и нематериальное, прикосновение. Будто чей-то пристальный взгляд просверлил ему затылок. И на том конце ниточки, связавшей его с источником сверлящего ощущения, проснулся интерес. «Прощупывает, видать, нового пришельца, исследует на подходе. Скоро узнает, выделит, обособит…»

Хорошо это или плохо, время покажет. Не зря же он, обидевшись на выдворение, обратно пришёл несколькими месяцами позже, чем мог бы. Вначале просто не имел возможности, но когда получил её… Последние месяцы он безуспешно пытался уйти прочь, спрятаться от ностальгии, избежать влияния. Не сумел.

Вернулся…

Рыскающее движение сквозь руины посёлка принесло скудный урожай плодов. Парочку армейских «тушёнок говяжьих», несколько десятков патронов разного калибра и осколочную гранату, старую добрую «лимонку». Всё это Луч рассортировал и, тщательно упаковав в тряпичные узелочки, закинул в рюкзак.

Вечерело, комплекс разгромленных зданий нужно было покидать. Неизвестно, сколько ещё проказников заявится сюда, набежит из Зоны. А то и припрётся какая-нибудь другая хрень. Выйдя ночью на охоту и обнаружив опустевшую нишу обитания, облюбует новое местечко для себя. Силы на исходе, спать хочется жутко… От усталости тоже можно погибнуть. Напарника уже нет, караулить некому. Ночка предстоит весёлая… «Может, остаться и окопаться в подвале каком? Завалить входы-выходы хламом разным, создать видимость, что бюреры логово устроили. Глядишь, и не сунется никто, убоявшись их…»

Это мысль, должно сработать.

Всё он помнит, однако. «Каникулы» вынужденные не отшибли память за год.

Само собой. В противном случае восстановленный Луч совершил бы последнюю ошибку в этой жизни, вернувшись в Зону.

НАЧАЛО ПУТИ

И стоило Николаю подумать о сходстве картографического цвета Зоны и впрямую подвластной ей округи с преобладающим окрасом космоса, как ожидание закончилось. Раздался характерный, с акта сотворения вокзальных миров не меняющий тембра голос дикторши. Двуцветная сочленённая змея харьковского состава уже вползала по монорельсу в крытый посадочной ангар.

Призадумавшийся Котомин, сам того не ожидая, очутился едва ли не в одном шаге от правых дверей восьмого сочленения. Загрузившись первым, он успеет выбрать место по вкусу. Репортёр быстро придвинулся к створу, на ходу погладив кончиком пальца заранее «опрограмленный» горячий сенсор своего личного сетевого терминала. Беспроводное соединение донесло пакетик информации об оплате одного места на фамилию Бондаренко, разрешительный импульс проскочил в сервоприводы, и складчатая «гармошка» практически беззвучно, с почти неуловимым «ш-ш-ш-ш-ш» разомкнулась.

Уже пассажир, Николай проследовал в тамбур. Российские вагоны до сих пор имели эти «предварительные» отсеки, хотя в европейских моделях от них давно отказались — не прямо же с улицы, с холода вваливаешься! Все перроны континента крытые, сразу в салон попадаешь, лишние дверцы не размыкая… Но нашему ж народу надо где-то курить!!!

Выбирай не хочу, пустой вагон… О, нет уже, с противоположной стороны появился женский силуэт, ещё одна пассажирка миновала контроль на левом входе… Крайний ряд кресел, тянущийся вдоль стены вагона, примерно в середине дистанции от тамбура до тамбура. Вот здесь. С какой бы стороны ни появились возможные угрозы, достаточно времени, чтобы засечь и рассмотреть ещё на подступах. Всё. Сели.

Сидим, наслаждаемся обволакивающим объятием кресла. Не ближний свет, отнюдь не полчаса до конечной станции пилить.

Обзорная справка о наиболее распространённых байках «про Зону» продолжала нашёптывать из аудиоклипсы терминала, прилепившейся на левой мочке. В эту минуту синтезированный машинный голосок «проезжался по уху» в направлении классических компьютерных игрушек, которыми Ник баловался ещё в бурный период пубертатного созревания собственного организма.

Да-а уж, точно, были времена! Ух, и мы были молодыми, и мы сталкерами были! У Кольки-Паука шикарная бандана появилась, автографированная маркером самого Гоши Куценко, и ему завидовали все пацаны класса! С известнейшим сталкером-игровиком того времени гимназист столкнулся в туалете концертного зала «Мир» на Цветном, арендованного украинской джи-эс-си гейм ворлд, разработчицей «С.Т.А.Л.К.Е.Р.», на реальном всеэсэнгэшном съезде поклонников игры. С ума сойти, сколько лет прошло, ещё даже эсэнгэ существовало…

Вспомнишь — вздрогнешь! Когда-то люди даже могли играться с нею, чернотой проклятой. Игрушки комповые создавать, обмениваться впечатлениями о пройденных миссиях и локациях. Писать рассказы и повести на тему и около темы.

Экстраполировать, а что будет, если вдруг зловещая станция рванёт ещё разок или случится какая-нибудь иная пакость?!

И в чернобыльской «отчуждёнке» заведётся всякая нечисть и мутность, ну прямо как в Зоне из культовой повести Аркадия и Бориса Стругацких, внедрившей в русский язык словечко из английского, STALKER… Взахлёб фантазировать в сетевых чатах и форумах, если бы да кабы… Новый взрыв. Ещё одно пришествие. Вещицы загадочные, неясного генеза. Сталкеры-герои и сталкеры-антигерои. Прочие существа и сущности, шныряющие в запретных землях. Происки спецслужб, системная деятельность контрабандистов, группировки обитателей, разного рода мутации, разгул инопланетных сил и прорывы из параллельных миров. И так далее и тому подобное, на любой вкус и уровень понимания…

Реально ощутимые исторические реалии оказались неимоверно сложнее и одновременно куда проще виртуальной реальности, данной нам в теоретических ощущениях. Чёрный Край, запятнавший реальные карты мира, будто подслушал болтовню человечества или высосал инфу из коллективного бессознательного, и такой микс круто замешал по-настоящему, без дураков, что никому мало не показалось. Обескураживающий в своей простоте результат: там, за периметром, возможно всё.

Всё — ключевое слово.

Интересно, поможет ли детский игровой опыт в практическом взрослом прохождении реальной Зоны?

Предзонье, если повезёт, вполне можно быстро проехать на автомашине или даже пролететь. Если не угораздит раствориться в воздухе или провалиться под землю, там в каком-то смысле проще передвигаться. Хотя никогда не знаешь, куда в итоге попадёшь, и можно неоднократно промахнуться, прежде чем доберёшься в нужную точку территории. Там пространство не стоит на месте, как ему вроде бы положено.

Спасибо звёздам и солнцу, спасибо небу, единственной составляющей того локального мироздания, что остаётся полностью стабильной и позволяет ориентироваться на изменчивой местности. Условно стабильны также, к счастью, водные и воздушные стихии, по крайней мере из Причернья пока не дует смертоносный ветер, а Днепр, на изрядном отрезке течения мало похожий на великую реку или вовсе отсутствующий иногда, южнее вытекает всё там же, где и раньше. И другие водные артерии никакую отраву не выносят.

Почему — неясно, но все причастные к периметру и контролю молятся, чтобы эта неизвестность не превратилась в обескураживающую ясность. Пускай себе текут, раз чистые. Куда девать грязную воду, спрашивается? Никаких ресурсов не хватит, чтобы очищать, фильтровать множество рек и речек или каким-то образом не пускать их воды сюда…

Таким образом, по-настоящему беспокоиться стоит о том, что поджидает непрошеного гостя непосредственно в Зоне. Видимо. По крайней мере успокоить себя можно именно этим соображением. Пока что можно.

Конечно же, у ветерана репортажной журналистики и взаправдашнего опыта выживания предостаточно. Куда только не заносила судьба репортёра, где только не доводилось пропадать! Да и спортивные навыки, поддерживаемые регулярными тренировками, тоже ведут родословную из самого детства. Подспорье более чем серьёзное. Не единожды в жизни пригодились.

Один только раз лишними оказались. Он в армию сдуру попал, отвергнув увещевания своей умной мамы, готовой «отмазать» за любые деньги. Осень тринадцатого года, последний срочный призыв перед окончательным переходом на контрактную систему… Лучше бы Ник не вляпывался отслуживать в егерский батальон! Вот это была настоящая мясорубка. Молотилка, гриль, мангал и пароварка в придачу. Романтика в заднице клокотала, ракетой на призывной летел. Через дедушку Игоря передалась инфекция, привет из прошлого, от советских предков: мужчина обязан отслужить в армии!