Олег Никитин - Черный Шаман Страница 7

– Вечером в казарме расскажу. Если особист позволит, – буркнул сержант. Ему было стыдно. – Может, в форме песни. Типа письмо солдата, пишущего девушке на Землю. Я уже первую строчку придумал. «Привет тебе, моя родная, пишу простреленной рукой...»

– Ну ладно, – с сожалением протянул Леха.

Гадать, что будет по прибытии к месту дислокации, Вадим не стал. И так ясно, что придется писать подробный рапорт о перестрелке. Предстояло долгое и муторное разбирательство.

Алексей свернул на узкую окраинную улочку, заваленную по обочинам мусором, и вскоре проехал через тяжелые ворота под российским флагом. Солдат на КПП приветственно махнул рукой и поправил на плече «Параллакс».

В дежурке Вадим доложил о прибытии и замер перед мрачным особистом, подполковником Ревенко. Тот, не глядя на сержанта, постучал по столу карандашом. Затем кивнул на стул неподалеку, среди нагромождения спутниковой радиоаппаратуры.

– Пиши рапорт, Косинцев. Подробный. Очень подробный, для Москвы.

Вадим внимательно осмотрел стол. Ни компьютера, ни даже цифровой планшетки не обнаружилось.

– А на чем писать-то, товарищ подполковник?

– На бумаге, сержант. Я же сказал – для Москвы. Через А-канал отправим.

Вадим промучился до полудня, исписал три листа бумаги, перечитал. Вроде все правильно. Недаром потрудился, аж пальцы сводило – те, которыми стискивал графитовый карандаш.

– Гуляй, до двух часов свободен, – сказал Ревенко, забирая рапорт. – Потом к командиру.

Вадим провел оставшееся время словно рыба в обмелевшем водоеме – из спортзала, оборудованного в закутке подвала, в столовую, затем во дворик части, где не пробыл под солнцем и минуты. И обратно в казарму, где спали после ночного дежурства солдаты. Вадим был рад, что никто не донимал его расспросами, будто не замечая. Неужели они винят его в ранении товарищей? Ведь он был старшим суточной смены на блокпосте...

Без пяти два он уже стоял у двери командира. Помялся с минуту и постучал.

Полковник Петунин был не один, рядом с ним сидел американец, тоже полковник. Однако выпроваживать сунувшегося внутрь сержанта командир и не подумал.

Американец имел весьма представительный вид, но особенно поразила Вадима его благородно-седая шевелюра. Слегка снисходительно поглядев на Вадима и что-то сказав по-английски, америкос протянул ему пачку «Winston».

– Спасибо, – пробормотал Вадим и отрицательно покачал головой. «И как я не заметил его машину на стоянке?» – недоуменно подумал он.

– Ты садись, садись, – пробасил Петунин, и Вадим неловко пристроился на край вертящегося кресла, не решаясь втиснуть крупное тело между тесными подлокотниками, чтобы не погнуть их. – Вот, это самое... познакомься с полковником Велтенбрандом из штаба группировки. Ветеран KFOR, вроде меня.

Вадим скованно кивнул.

– Командование KFOR поставило перед нами задачу, – продолжал командир. – Важную, это самое, задачу. И секретную. Мы посовещались и решили определить тебя в команду из трех человек. Такой небольшой интернационал. Поясню, почему тебя. Во-первых, ты калякаешь по-французски, а значит, сможешь при необходимости объясниться с местным населением. Во-вторых, на разговорном уровне владеешь английским, а твои будущие коллеги свободно говорят на нем. В-третьих, у тебя серьезный боевой опыт, в других горячих точках из всего сержантского состава побывал только ты. Оружием владеешь в совершенстве... Кроме того, и это, не скрою, главное, – ты окончил диверсионную школу ГРУ. Правильно?

Вадим неохотно кивнул. Про трехмесячное обучение азам диверсионного дела во время действительной армейской службы он не признавался никому. Подписка о неразглашении – серьезная вещь, с ней не шутят. Но сейчас отпираться было бесполезно.

– В общем, подходишь по всем параметрам, – завершил Петунин.

– Для чего подхожу? – кашлянув, спросил Вадим.

– А вот это нам сейчас американский коллега покажет и расскажет.

Он встал, и вслед за ним поднялся и Велтенбранд, все это время попыхивавший сигаретой. Все трое прошли к стене, на которой висела крупномасштабная карта Дагона.

– Операция разработана штабом группировки и носит, повторяю, самый секретный характер, – сказал Петунин. – Отказ от участия, ясен пень, не принимается. Особенно от тебя. Происшествие на блокпосте целиком на твоей совести, как бы ты ни оправдывался в рапорте. Так что слушай и запоминай.

Американец вынул из кармашка дорогую перьевую ручку и стал медленно, простыми словами объяснять задачу. Вадим внимательно слушал, отодвинув подальше недоверие и сомнение в своих силах. Последнее отодвигалось очень неохотно.

Трем опытным военным из состава планетной группировки – ему, французу и штатовцу – предстояло на вертолете совершить рейд к восточным районам Дагона, где окопались вожди клана таха. По данным разведки, те оборудовали несколько оружейных складов в джунглях и набирают по деревням армию, чтобы в удобный момент выступить на Малелу и свергнуть законного президента.

Объединенная диверсионная группа должна высадиться неподалеку от города Касонго и покончить с главным подстрекателем волнений таха. Это гарантированно обезглавит восстание.

– Но это восстание и так не имеет смысла! – не выдержал Вадим. – Правительственные войска с согласия ООН все равно подавят его. Они расстреляют бунтовщиков еще на подходе к столице.

– Вот как раз этого мы бы хотели избежать, – мягко ответил американец. – Такие действия слишком накалят обстановку в стране. Как не допустить подобный сценарий? Понимаете, сержант, провести армейскую операцию на территории чужой страны и тем более планеты мы не можем без прямого указания ООН. Мы же миротворцы, а не ястребы. А ждать такого решения долго. И еще не факт, что оно будет принято. Значит, остается диверсия, о которой на Земле попросту не узнают.

– У нас в части, кроме тебя, никто не проходил специальную подготовку, – влез с репликой Петунин.

– Я был не самым лучшим на курсах, – несмело возразил Вадим. – Примерно вторым с конца по успеваемости.

– Неважно. Запись в личном деле есть, и достаточно. Главное – ты знаешь, как незаметно прикончить врага...

– Товарищ полковник, но я ведь белый! О какой незаметности вы говорите?

– Ты, Косинцев, это самое... Ты не умничай. Белый он! Я тебя не заставляю к этому бунтовщику в адъютанты устраиваться. Скрытно подведешь группу, определишь цель, скомандуешь снайперу-французу «огонь». Так же скрытно отойдете. «Вертушка» вас примет. Все дела.

– Почему бы не выписать с Земли профессиональных диверсантов? – продолжал гнуть свое Вадим. Лезть очертя голову в джунгли и гоняться за каким-то влиятельным негром ему очень не хотелось.

– Что ты упираешься? – начал свирепеть полковник. – В наблюдательных комиссиях ООН не дураки сидят. Стоит нам спустить с орбиты дополнительную группу военных из какого-нибудь спецподразделения, начнут копать, что да почему. По-твоему, нам не хватает только межпланетного скандала? Да и время поджимает, того и гляди начнется настоящая война. Бюджет KFOR тоже не резиновый, чтоб для усмирения каждого бандита супер-диверсантов выписывать. В общем, хватит болтовни. Пойдешь командиром группы, и точка! Возражения есть, сержант Косинцев?

– Никак нет, товарищ полковник!

– То-то же. Продолжайте, мистер Велтенбранд.

– Так вот, лидеры таха имеются чуть ли не в каждом селении на востоке Дагона, но это мелочь местного разлива. Главный и самый опасный всего один. Некто Черный Шаман. Он окопался в Касонго. – Велтенбранд ткнул в точку на карте. – Остальные – родовые князьки, чья власть кончается на границе их поселка. Многие из них, как докладывает разведка, втайне осуждают Черного Шамана, но открыто противодействовать не решаются. Иначе он их тут же раздавит, как жуков. План операции такой...

Вадим вышел от командира с гудящей головой. В ней роились десятки дагонских названий, об которые можно было сломать не только язык, но и мозги.

Потом он подбирал на складе экипировку и вооружение, руководствуясь длинным списком.

– На войну, что ли, собрался? – хмыкнул каптерщик.

– Мы и так на войне, – поддержал его Вадим. – Давай, проверим, что тут у тебя есть.

От бронежилетов было решено отказаться, они диверсантам ни к чему. Комбинезон с сотней кармашков Косинцев подобрал сразу, сложнее пришлось с боеприпасами. Петунин и Велтенбранд решительно запретили брать современное оружие. Только пулевое. «Не хватало еще, чтобы плазменная винтовка попала в руки мятежников! Представляешь, что они могут натворить с такой пушкой? А парализатор тем более бесполезен. Пойми, вы отправляетесь убивать!» Вот и приходилось брать патроны. Их получалось многовато, и Вадим заранее чувствовал, как они будут оттягивать плечи.