Александр Машонин - Посредине ночи Страница 7

– Да, но наши двигатели работают и сейчас. Не знаю, кстати, зачем. Разве нельзя лететь по инерции?

– Нельзя, если хотим быстро. На такой скорости междузвёздный газ чувствительно тормозит судно. Потом, мы идём по дуге, нос судна смотрит не совсем вперёд.

Осока предсказала всё точно. Доставив к кораблю-матке свою ношу, буксиры включили двигатели на полную мощность, превратившись на экране в мерцающие голубоватые звёздочки, и кинулись на поиски нас… не совсем туда, где мы находились.

– Нет, не найдут, – Осока хотела сказать что-то ещё, как вдруг рамка самого большого экрана на пульте трижды полыхнула багровым, прозвучал короткий резкий гудок.

– Ремни, скорее! – выкрикнула девушка. Руки её порхали над пультом с молниеносной быстротой. Стихло шипение двигателей, погас свет в рубке, затем я ощутил слабое головокружение и с изумлением уставился на свои висящие в воздухе руки. Хорошо, пристегнуться успел, а то плавал бы сейчас где-нибудь под потолком.

– Что случилось? – спросил я.

– Имперский дестроер. Вышел из-за планеты. Ни в коем случае нельзя попадаться им на проверку.

– Ты у них в розыске?

– Среди первых строк списка. Выяснят личность, сразу доставят к Лорду, и там либо умру, либо вернусь, но это буду уже не я.

Мне было прекрасно известно из телепередач, что такое «технологии зомбирования», поэтому уточнять, что именно могут сделать с Осокой, я не стал, вместо этого спросил:

– Перейти на засвет мы не можем?

– Это хуже, тогда за нами точно погонятся. Так – не заметят и уйдут. Вопрос, когда? Их патрули имеют случайное расписание.

– Будем надеяться на лучшее. А пока расскажи мне, что за имперцы такие?

– Империя – самое большое государство Галактики. Остальные по сравнению с ней как блохи на тоон-тооне. Возглавляют Император и Лорд, его ученик и правая рука.

– Преемник, понятно, – невольно поморщился я, вспомнив нашего местного, недавно назначенного Преемника. – Не пойму только, как она образовалась, эта Империя.

– Раньше была Республика. Как сообщество звёздных систем. И выборная власть.

– Федерация. Демократия, – подсказал я.

– Да, и демократия была очень неплохая. Сенаторы от систем говорили, обсуждали и принимали мудрые законы. Правда, длилось всякое обсуждение очень долго. В 978 году появились те, кто хотел отколоться…

– Можешь так и говорить: сепаратисты.

– Да, сепы, короче. И началась междоусобица, четыре года.

– Дай, угадаю. А в сенате продолжали говорить, говорить и говорить, не обращая внимания, что ситуация изменилась.

– Почти. Они стали не успевать с решениями и упустили всё, что можно и нельзя. Как итог, канцлер отстранил от власти сенат и объявил себя императором.

– Ох-хо-хо. Почему мне это так знакомо?

– Наша история?

– Видишь ли, у нас тоже была большая и довольно неплохая страна. А потом началась пустая болтовня в парламенте, появились сепаратисты, в итоге страна распалась на части, и самый большой демократ фактически стал диктатором. А поскольку сам он слаб и чаще всего нетрезв, за него всё решают так называемые олигархи. По сути, обогатившиеся воры и мошенники. Делят имущество, между собой грызутся. А всё остальное население стало нищим.

– О-о, у вас даже хуже. Император, по крайней мере, не дал государству рассыпаться. В истории сколько раз бывало такое. Планеты дичали, забывали, как пользоваться техникой, как летать за свет…

– Вот оно что! А я удивляюсь, почему у вас такое смешение технологий. Голограммы, гиперпривод и такие допотопные пульты, прямо как у нас на Земле.

– Их проще делать, – кивнула Осока. – Голокристаллы, ядро гипердрайва, бласт-каморы используют все, а сделать могут очень редкие фирмы.

Осока, я чувствовал это, торопилась рассказать, объяснить как можно больше, пока не началось, на случай, если я останусь один. Об имперской армии, о бандитах, контрабандистах, корпоративных, торговых и банковских кланах, о том, что где-то, никто не знает где, существуют силы Сопротивления, то и дело больно кусающие имперский флот и армию за бока… Между тем, планета росла на обзорных экранах. Яркая точка возле неё превратилась в светлую чёрточку. Казалось, мы летим прямо на имперский звездолёт. С виду он напоминал не то чудовищный бумажный самолётик, не то гранёный наконечник исполинского копья. И всё увеличивался, увеличивался…

– Ни хрена себе эсминец,3 какого же он размера?? – ахнул я.

– Чуть больше полутора километров, – Осока назвала меру длины привычным мне словом. – Это немного, класс «Прокуратор» больше примерно в десять раз. О нет! Они открывают ангар нашей стороны… Неужели там е фосер, и меня всё ж обнаружили??

Слово «фосер» было непонятным, но сейчас было некогда уточнять, поэтому я просто спросил:

– Что они будут делать? Вышлют абордажный корабль?

– Втянут лучом и вскроют, как банку концентрата. Нет-нет, погоди. Приборы регистрируют что-то. Грузовое судно! Принимают грузовик!

С расстояния нескольких сот километров мы, пользуясь увеличением, наблюдали, как небольшой грузовой космолёт нырнул в ангар, и почти тут же исполинские створки начали смыкаться. Хорошо видимые в пустоте светящиеся струи ионизированного газа вырвались со стороны кормы, а из-под днища крейсера, более всего похожего на чудовищно распухший наконечник копья, появилось облако не то пара, не то мельчайших ледяных кристаллов.

– Сбросили отходы. Они уходят, Алекс, нас не заметили!! – Осока почти кричала. От избытка чувств я схватил её за запястье, сжал. А имперский крейсер внезапно сорвался с места, словно выпущенный из лука. Мгновение – и его не стало.

– Фу-у, обошлось, – она включила свет, искусственное тяготение, по очереди притронулась к четырём крупным клавишам в середине пульта, запускающим главные двигатели. Из дефлекторов под потолком потянуло свежестью. Только сейчас я почувствовал, какой спёртый в рубке воздух: последний час мы дышали в замкнутом пространстве корабля без всякой регенерации. Теперь буду знать, каково подводникам лежать на грунте, прячась от эсминцев и сторожевиков врага.

– Идём к станции? – спросил я.

– Да, – кивнула Осока. – Сейчас опасаться нечего. Напротив, хорошо даже. Имперские интенданты списывают много годного снаряжения и продают торговцам. После их визита будет широкий выбор.

– А как насчёт оружия? У тебя есть что-то, чтобы защититься в случае чего?

– В случае чего? – с улыбкой повторила девушка, будто смакуя это словосочетание. – Да, кое-что есть.

– Бластер?

– Тебе знаком этот вид?

– Понаслышке. В наших фантастических романах все герои пользуются ими. Они выбрасывают энергетический луч или плазму, верно?

– Плазму, – кивнула она. – Но я бластером не пользуюсь. Есть другие интересные.

– Например, твой арбалет? – я указал глазами на архаичного вида оружие, висевшее над дверью в рубку. Помнится, я сперва решил, что оно декоративное. Оказалось, нет. Вместо тетивы в нём использовалось силовое поле, генерируемое шарами на концах лука. Для болтов – здесь их, как любой материальный снаряд в оружии, называли «слаг» – в цевье имелся шестизарядный магазин. Болт мог быть обычным или «стеклянным», такой при ударе о преграду рассыпался на множество поражающих осколков. А самый мощный снаряд из металла, нарочно выдержанного в вакууме для придания пористости, на вылете из стволика заряжался плазмой. Разрыв от него не уступал по силе местным тяжёлым бластерам.

– Арбалет для серьёзного боя. Сейчас в нём нет нужды. Лучше вот это, – Осока поднялась с кресла и достала небольшой металлический цилиндр. – С помощью него убить трудно. Зато обезвредить – быстро и действенно. Иди, покажу, как обращаться…

На станции я вышел из пепелаца, неся в кармане так называемую нейронную плеть. Это устройство представляло собой рукоять из пластика и металла, из торца которой при нажатии кнопки выстреливал тонкий хлыст с плоским наконечником. Длину его можно было регулировать с помощью той же кнопки-ползунка, максимум – два метра. Наконечник, пока удерживаешь кнопку, прилипал к любой поверхности и мог воздействовать на нервные окончания чем-то вроде электроразряда, обжигая любое живое существо… кроме того, кто держит плеть в руке. Обращаться с таким оружием особого труда не составляло. Ещё перед посадкой я попробовал «пострелять» ею и без труда попал с максимального расстояния в индикаторную лампу размером с ноготь большого пальца. Впрочем, и с оружием на поясе я по-прежнему выглядел человеком сугубо штатским и абсолютно не космическим. Не то, что Осока. Из домашней рубашки она переоделась в военного вида тёмно-зелёный комбинезон с камуфлированными вставками, жилет, снабжённый многочисленными карманами, и ботинки на мощной подошве. На поясе у неё, кроме компьютера и кошелька, висели целых два металлопластиковых цилиндра, похожих на мой. Плюс арбалет подмышкой. В сочетании с нанесённой на лицо раскраской и полосатыми хвостиками на голове это выглядело очаровательно. И довольно грозно.