Дэвид Дрейк - Союзники Страница 7

Семейство амадеев привольно расположилось на лужайке. Хотя понятие «семья» отражает образ жизни человека, но Тесс считала, что здесь оно вполне применимо. Амадеи жили группами примерно по шесть взрослых самцов и столько же самок плюс их потомство. Складывались более или менее устойчивые моногамные браки. Можно сказать, что это были расширенные семьи. Время от времени группы встречались, резвились вместе, пели целые дни напролет, а молодые достигшие зрелости особи подыскивали себе партнеров. Потом семьи уходили на свои собственные территории.

Ленг радовался, когда ему попадались знакомые амадеи. Он часто разъезжал, изучая других животных, и поэтому в общении с амадеями Тесс достигла большей близости. (Эта была одна из причин, почему Ленг поселился на Моцарте; в низинах амадеи жили более скученно, не разбредались особенно далеко, можно было завоевать их доверие и наблюдать за их жизнью несколько лет подряд.) Постепенно он тоже завел себе друзей.

Амадеи были по-настоящему красивы. Взрослые особи — ростом с него, чуть наклоненное вперед тело уравновешивалось причудливо изогнутым хвостом. Крупная, с тупым носом, голова на довольно длинной шее; темные, блестящие глаза; отливающие золотом зубы. Амадеи охотились на мелких животных, но в обществе своих собратьев вели себя, как правило, дружелюбно. Кожа, покрытая тонкими чешуйками с синеватым отливом, напоминала кольчугу. Ленга очень заинтересовали их передние лапы. Отростки на конце, судя по всему, могли развиться в пальцы; зачаток большого пальца рос отдельно.

Гимпи бродил среди кустов, собирая ягоды. Тумтум, уже насытившись, дремал под деревом. Белла с руки кормила детеныша, держа его на коленях. Фасси безуспешно пыталась согнать с дерева двух детенышей постарше — они затеяли там бесшабашную игру. Еще один детеныш заострил зубами палку и теперь втыкал ее в муравейник, вылавливая лакомых мирмекоидов. Рядом стоял еще один взрослый, наверное, присматривал за ним.

Джо тут же заметил Лента и, издав восторженную трель, бросился к нему. Он всегда вел себя достаточно дерзко. Остальные некоторое время держались чуть поодаль, и Джо досталась львиная доля угощения, которым были набиты карманы Лента. Это были крекеры, выпеченные из местных злаков.

Они запели. У каждого амадея были свои песни, и Лент почти никогда не слышал один и тот же мотив дважды. Их голосовой диапазон включал полных семь октав, и разнообразие производимых звуков получалось потрясающее: трели, свистки, завывание, глухое постукивание, клацанье, журчание. Все вместе они составляли музыкальную композицию, мелодичную, бравурную и зажигательную.

Ленгу приходилось также слышать зловещие пронзительные вскрики, предупреждающие об опасности, вокальные поединки самцов, любовные песни ухажеров, колыбельные, и то, что, без сомнения было оплакиванием мертвых. Тесс считала, что амадеи используют для общения музыку чаще, чем сигналы и жесты.

— Эй, не ставьте меня в неловкое положение, — смеялся Лент, — крекеры уже кончились, а ответить пением я не могу.

Планета становится огромной. Уже видно полярное сияние. Приборы работают на полную мощность. Было бы неплохо прощупать все радаром, но придется ограничиться информацией об изменении магнитных полей, о радиоактивных минералах, залегающих в земле. По этим и другим ориентирам можно отыскать нужную местность даже на планете, закрытой облаками.

Правда, ориентиры эти не так надежны, как радиоактивное излучение базы. Хотя и в этом случае величина погрешности составляет несколько километров. База находится на большой глубине, и радиация на поверхности слабая и рассеянная. Кроме того халиане по всем правилам военного искусства расположили вокруг нее глушители и ложные источники радиации. Поэтому точное местонахождение базы можно установить только визуально. Самое лучшее, что можно получить с помощью приборов, — это большое размытое пятно. Излучение, в том числе и инфракрасное, поглощается, отражается облаками, преломляется, и это приводит к искажению изображения. Можно спуститься пониже и посмотреть, но через секунду тебя подобьет ракета, или через миллионную долю секунды — энергетический луч.

Мозг Ленга задавал себе один и тот же вопрос: в чем же состоит его задача? Такая бомба вполне может разнести полконтинента. Как бы то ни было, анализ информации из банка данных подтвердил правильность слов Маклорена. Разрушительная сила известна — e=mc^2, пять тонн антивещества аннигилирует с пятью тоннами обычного вещества. Но рассеяние будет колоссальным, и эффективность удара непредсказуема. Дело не только в том, что халиане зарылись в твердые, устойчивые пласты, а их бункер укреплен изнутри и сейсмоустойчив. Главное, что база находится под окаймленной горами небольшой впадиной, и под какой именно, неизвестно. Чтобы поразить противника наверняка, даже при таком апокалиптическом взрыве, удар должен быть точным.

Мозг получит один короткий миг, чтобы рассмотреть объект сквозь возможную завесу дождя или тумана, вычислить направление удара и завести двигатель. Принимая во внимание наличие электронных органов чувств и встроенного компьютера, можно ожидать, что он определит по изменению рельефа, под какой из впадин окопался враг. Халиане хорошо поработали, восстанавливая первоначальный растительный покров, и могли бы ввести в заблуждение человека, плохо знающего землю Моцарта, но за долгие годы Ленг исходил ее вдоль и поперек и много раз летал над ней.

За долгие и счастливые годы. Вот Юни позволила Тесс взять на руки своего детеныша. Он прильнул к ней и нежно защебетал, амадеям нравилось, что млекопитающие такие теплые и гладкие. Тесс дала малышу крекер. Он взял лакомство обеими лапками и аппетитно захрустел. Доев, вывернулся и, обвив ее руку хвостом, ткнулся носом во внутренний карман.

— Смотри-ка — знает, откуда я достаю крекеры, — сказала Тесс. — Уже знает. Да, малыш? Ну и чертенок он у тебя, Юни.

Юни залилась веселыми трелями. Тесс отдала ей детеныша.

— Очаровательный малыш, — сказал Лент; и внезапно все происходящее наполнилось для него каким-то особым смыслом. — Я уверен, что мы видим предшественников мыслящей расы.

— Не сомневаюсь, — ответила жена. — Дай им еще десять миллионов лет или около того и они начнут делать орудия труда, сочинять стихи, строить, сеять и жать, у них появятся цели, вопросы, они будут забираться на горные вершины, созерцать звезды, а потом, возможно, поднимутся в воздух. А какую музыку они будут сочинять! Если душа действительно бессмертна, ее могут услышать Бах, Бетховен или Моцарт, услышать и постараться понять. Хотя полностью это вряд ли возможно, настолько она не похожа на творения человеческого гения.

На Кристине заметили метеорит. Он несется в пространстве с огромной скоростью. Прямо к халианам. Предоставленная самой себе та часть метеорита, в которой находится оружие, отломилась бы и обрушилась на сушу или в океан. Это привело бы к полному опустошению, но оно должно быть локализованным. Компьютер непрерывно анализирует. Мозг Ленга готовится к завершению пути. С нечеловеческой непоколебимостью.

В тот короткий миг, когда поверхность планеты станет видна, он должен будет выбрать мишень. Чем быстрее он это сделает, тем вероятнее победа. Он рассматривает задание со всех сторон.

До сих пор мозг Ленга не мыслил астрономическими категориями. И ничей другой тоже. Конечно, сейчас он орудие войны. Но чем ближе к цели, тем ярче видны последствия удара. Если бы в планету врезался огромный астероид, выделение энергии было бы таким же.

Ленг никогда не занимался ни геологией, ни палеонтологией. И никогда не был на Земле. В силу своего образования он получил кое-какие сведения о колыбели человечества, но постепенно почти все забылось.

Сейчас же модель его мозга располагала всей полнотой информации.

От Кристины исходит белое сияние. Примерно через полминуты он войдет в верхние слои атмосферы. Для компьютера этого вполне достаточно. За тридцать секунд разум Лента может обдумать и выстрадать столько, сколько обычный мозг за тридцать лет.

Молчание в эфире взрывается посланием:

«Я не могу убить наше будущее».

Двигатель оживает. Метеорит содрогается, меняя направление, набирает скорость, и от него начинают отваливаться куски. Совершенно безопасные, они разлетаются в разные стороны. Адская машина сходит с орбиты. Она удаляется от планеты все быстрее и быстрее, и к тому моменту, когда кончится топливо, ни один корабль Флота не сможет ее перехватить.

Так я представляю себе случившееся. О том, что думал мозг Ленга, когда мчался прямиком к солнцу, гадать не берусь.

Небо затянуло красноватой дымкой, словно рассвет окропил его кровью. Залив скрылся из виду, но буйные заросли все так же угрюмо возвышались над берегом. В Вант Фанге остались мы одни. Мадам уже отправилась спать, попугай прикорнул на жердочке. Уходя, хозяйка продала нам все оставшиеся бутылки и заперла бар. Еще не пришел бой, который вытирает столы, выметает окурки и табачные крошки. Посеревший от табачного дыма воздух приобрел горьковатый вкус. Внутри еще сохранялась прохлада, но я чувствовал приближение дневной жары.