А. Ли Мартинес - Хроники Людоедского отряда Страница 7

– Вопрос неясен, – ответила она. – Попробуй еще раз.

Ей показалось, что чародей был сбит с толку. Она не могла сказать наверняка – его проклятый клюв не мог выражать таких эмоций.

– Но ведь я владею Осколком Истины. Ты ничего не можешь от меня утаить.

– Ты переоцениваешь собственные возможности, Бэлок. И возможности твоего камня. – Она проковыляла к колдуну и вырвала алмаз из его руки. – Ты позволишь?

Он отрывисто кивнул.

Она бросила камень ювелиру, который исследовал его некоторое время, а затем промолвил:

– Это не Осколок Истины. Это просто алмаз. И притом плохого качества.

– Ты, должно быть, ошибаешься, – сказал Бэлок. – Этот камень мне дал один алхимик из города Копей. Он уверял, что…

– Он обманул вас, – ответил ювелир.

– Я Бэлок. Величайший колдун всех земель. Меня невозможно обмануть.

Его призраки печально крикнули при одном лишь упоминании обмана.

Красная женщина забрала камень у зомби и отдала его обратно чародею.

– Так, хватит. Просто забери свою безделушку и оставь меня в покое. Я не могу понять, почему мы каждый раз должны проходить через одно и то же. У тебя просто недостаточно силы, чтобы подчинить меня. И не важно, есть ли у тебя Сфера Истины, или нет. Эти твои визиты ничего не изменят. Если только тебя самого.

– Будь ты проклята, ведьма. Я должен был бы вырвать твою лживую душу и скормить ее своим подданным.

Призраки облизнулись.

– Избавь меня от своих угроз. Я так же сильна, как и ты. Конечно, ты можешь меня победить на дуэли, но я так просто не сдамся, и победа дорого тебе обойдется, верно? – Она оперлась на свой посох. – У тебя уже вырос хвост?

Он нахмурил брови.

– Маленький.

– Ну, значит, превращение происходит медленно. Знаешь, ты мог бы вообще о нем забыть, если бы перестал колдовать.

– Я Бэлок! Я – магия во плоти! И я отомщу! – Его духи ужасно завыли, и несколько маленьких сталактитов откололись от потолка пещеры. Они упали на землю и разбились вдребезги. Служанка-зомби вздохнула и принялась сгребать осколки в кучу.

– В таком случае можешь начинать мстить, но я тебе в этом не помощница. Я могу только выразить мои соболезнования по поводу твоего положения.

На самом деле Красная женщина нисколько не сочувствовала чародею. Он заслужил свое проклятие, которое, по мнению колдуньи, было для него слишком мягким наказанием. Но зато оно было полно иронии. Ведь Бэлок мог бы жить спокойно, если бы был достаточно мудрым, чтобы забыть про магию. Но этого он никогда не смог бы сделать. Само наказание было формально – безумная одержимость Бэлока колдовством была главной причиной всех его злоключений. В этом смысле проклятие было довольно поэтичным.

– Ну что, будем продолжать этот разговор? – спросила Красная женщина. – Лично у меня нет лишнего времени, и я полагаю, у тебя тоже.

– Ты не можешь скрывать его вечно.

– А ты не можешь вечно отсрочивать превращение. По крайней мере пока не перестанешь творить бессмысленные заклинания и посещать волшебные горы.

– Я еще вернусь. – Бэлок щелкнул своим утиным клювом. – И в следующий раз ты скажешь мне то, что я хочу знать.

Чародей ушел не так красиво, как появился. Он никогда не устраивал представления после таких неудачных визитов. Он и его призраки просто исчезли.

– Я уже начал думать, что он никогда не уйдет, – сказал ворон.

Муха покончила с последним кусочком плоти на локте ювелира. Скелет усмехнулся и развалился на множество безжизненных кусочков. Остальные работники пещеры с завистью уставились на груду костей.

– Тебя тоже скоро ждет вечный покой. – Красная женщина несильно похлопала служанку по заду. – А теперь возвращайся обратно к работе.

Колдунья взглянула на останки ювелира и, вздохнув, покачала головой.

Глава 5

Нэд очнулся так внезапно, что ему почудилось, будто какой-то громадный зверь налетел на него. Если бы Нэд мог выбирать, то продолжил бы спать. Вечным сном. Сейчас такой сон был бы вторым после смерти лучшим выходом из ситуации. Но выбора у Нэда не было. Просто существовали некоторые вещи, которые он должен был делать, и пробуждение входило в их число.

Его мозг пульсировал и давил на черепную коробку. Нэд подумал, что он, должно быть, медленно вытекает через пустую глазницу. Левая рука онемела и совсем не слушалась. Любая попытка пошевелить ей вызывала лишь жуткую боль, поэтому Нэд просто оставил руку в покое. Кожу под ноздрями покрывала корка запекшейся крови. Он ожидал, что все так и будет, но было и то, чего он ожидать никак не мог: вкус рыбы во рту.

А рыбу он ненавидел. Даже напившись рокового портера, он никогда не смог бы добровольно съесть кусок. Он облизнул губы. Несомненно, вкус был рыбный. Солоноватый, не очень отвратительный, но тем не менее рыбный.

Нэд громко причмокнул и убрал с головы подушку. Потоки неистового света ударили ему в глаза, и он, застонав, снова накрылся подушкой.

– Доброе утро, сэр, – промурлыкала Мириам, – вернее, добрый день. – Ее шелковистый голос возбуждал в Нэде животную страсть, но похмелье и дневной свет не позволяли ему ответить.

Вдруг он все вспомнил, но из-за плохого самочувствия не смог улыбнуться. В памяти возник нечеткий образ ночи, проведенной в ее объятиях. Это было волшебно. По крайней мере ему так казалось. Портер стер все подробности. Но главное, Нэду удалось потрахаться. Одно это уже чего-то стоило. Может быть, работа в Людоедском отряде и не была такой плохой.

Нечто чешуйчатое скользнуло под покрывало и дотронулось до его плеча. Нэд отпрянул в испуге.

– Мне пора идти, сэр, – сказала Мириам. – Не поцелуете меня на прощание?

Не открывая глаза, Нэд поднял подушку и сморщился. Мягкие, холодные губы прикоснулись к его губам. У них был рыбный вкус. У нее был рыбный вкус. Сработали рефлексы, и Нэд вывалился из кровати. С минуту он боролся с покрывалом и палящим солнечным светом. Когда его взор наконец прояснился, он заметил, что над ним стоит существо, женщина, покрытая золотыми чешуйками. Она говорила голосом Мириам.

– Это, видимо, значит, что наш медовый месяц подошел к концу, сэр.

Нэд прикрыл глаз.

– Как сильно я был пьян?

– Очень сильно, сэр. Но дело не в этом. Просто мужчинам я кажусь самой желанной для них женщиной. Поэтому так опасно быть сиреной.

Он вспомнил, как она выглядела прошлой ночью. Она, конечно, была милой, но не суперпривлекательной.

– Подумайте, – сказала она. – Может быть, есть какая-нибудь женщина, которую вы всегда хотели, но никак не могли добиться?

Сейчас он был не в настроении перебирать весь список. В этом не было никакого смысла. Уже не в первый раз он уходил из таверны с красавицей, а просыпался с перепончатоногой женщиной. Он поклялся себе, что этот раз был последним. Правда, он так же думал и в прошлый раз, поэтому было понятно, что такая клятва мало чего стоит.

Теперь, когда состояние шока прошло, он заметил, что фигура Мириам была определенно женской. Он увидел много того, чего не увидел прошлой ночью. У нее были длинные гибкие ноги, тонкая талия и довольно большая грудь. Ее лицо – что-то среднее между треской и женщиной – не отличалось привлекательностью. Зато ее чешуйки красиво переливались, а на макушке царственно возвышались большие плавники.

– Почему ты не выглядишь, как прошлой ночью? – спросил Нэд.

– Вот так? – Она насвистела несколько приятных нот. У Нэда помутнело в глазах, и Мириам превратилась в высокую темнокожую женщину. Она не была той женщиной из прошлой ночи, но все равно была очень знакомой. Еще одной женщиной в списке Нэда, которую он не мог вспомнить.

Она перестала свистеть, и иллюзия исчезла.

– После того как мы переспали, вы стали невосприимчивы к моей магии, сэр. Теперь она работает, только когда я пою. Именно поэтому я и соблазнила вас. Чтобы сразу расставить все точки над «i». Так лучше для нас обоих.

Нэд почувствовал себя плохо и поморщился. Но Мириам не была этому причиной. Он уже привык к ее настоящему обличию, хотя это было нелегко. Дело было в роковом портере, остатки которого застыли в желудке и обволокли глотку. Нэд подумал, что сейчас его вырвет, однако портер не выходил из организма так просто.

Мириам улыбнулась. Улыбка, хоть и обрамленная пухлыми лиловыми губами, была милой.

– Признайтесь. Ведь вам понравилось.

Этого он точно не помнил. Все, что осталось в памяти после ночи с женщиной его мечты, – следующее утро.

– Я свободна, сэр? Если я сейчас не приму ванну, то у меня начнет шелушиться кожа.

Он разрешил ей идти. Она быстро натянула форму, небрежно отдала честь и покинула комнату. Он остался лежать в постели, отхаркивая фрагменты черной мокроты. Менее чем через пятнадцать минут его ночной горшок был наполовину наполнен отвратительно воняющей массой.

Кто-то постучал в дверь. Нэд пробормотал что-то вроде «войдите».

В комнату вошел Гэйбл и отдал честь.