Дмитрий Силлов - Закон монолита Страница 7

Надрывно загудели моторы, био протолкнул сквозь разрез переднюю часть своей головной башни, ощетинившейся стволами – и долбанул по «боргам» веером стальных цилиндров, нарубленных клешнями из арматуры.

Аркебузы «спайдера» были самодельными, и представляли собой тяжелые арбалеты осадного типа, стреляющие как стрелами, так и стальными кустарными пулями. Видимо, алгоритм создания такого оружия был заложен конструкторами робота в его память на случай, если у боевой машины закончатся снаряды и патроны – уж больно толково были сделаны те аркебузы. Известен случай, когда «Спайдер» в одиночку с расстояния в двести метров расстрелял целое племя нео, а те не успели ни атаковать робота, ни убежать…

Конечно, экзоскелеты намного более надежная защита, чем гипертрофированные мышцы обезьяноподобных мутантов. Но «Спайдер» стрелял почти в упор, и навороченные экзо не выдержали страшных ударов.

Я видел, как одного из «боргов» аркебузы буквально изрешетили, превратив экзоскелет в подобие дуршлага, из отверстий которого вырывались алые фонтанчики крови. У второго от тела просто отлетела голова – в своем бронешлеме она напоминала мяч стального цвета, по которому со всей силы ударили ногой. Несколько красно-черных просто попадали на землю, словно кегли – и больше не двигались.

Несколько. Но не все.

Поняв, что уничтожить «Спайдера» пулеметами да гранатометами не удастся, один из «боргов» отбросил бесполезный РПГ-7 и бросился к молниемету. Биоробот повел стволами аркебуз, сопровождая тяжело бегущую фигуру, но выстрела не последовало. Все аркебузы были разряжены, а зарядка их дело долгое и муторное.

Робот закрежетал клешнями, завыл моторами, пытаясь вырваться из ловушки междумирья. И ему это почти удалось…

Почти.

Головная башня оказалась слишком громоздкой, но робот старался, проталкивая ее вперед, надрывая бронированной сталью вязкую границу между двумя вселенными. Еще б немного, и он точно прорвался бы в наш мир.

Если б «борг» в экзоскелете не добрался до молниемета.

Видимо, красно-черный поставил регулятор мощности на максимум. Из стволов экзотического орудия вырвался плотный пучок молний, каждая толщиной в руку. Они синхронно ударили в «Спайдера», который мгновенно весь окутался ярчайшей, сверкающей паутиной…

Потом ослепительная вспышка озарила поляну, и я инстинктивно зажмурился. А когда открыл глаза, то разрыва между мирами больше не было. В просвет меж вселенными была вплавлена иссиня-черная расплавленная масса – всё, что осталось от биоробота.

«Борг», подстреливший боевую машину, издал победный вопль, вскинув кверху обе руки…

Но радовался он рано.

Видимо, разряд колоссальной мощности вызвал какие-то возмущения в атмосфере Зоны. Внезапно в небе, затянутом тяжелыми черными тучами, сверкнула молния, причем очень необычная по своей структуре. Впрочем, а что есть обычного в Зоне? Только мы, сталкеры, живые люди… Хотя нет. Хоть и люди, но с отклонениями, благодаря которым на Большой земле нас считают мутантами.

Огромное, светящееся, перевернутое дерево мгновенно выросло от неба до самой земли. Толстые изломанные ветви протянулись к молниемету и к «боргу», всё еще стоявшему, воздев руки к небу. Протянулись, окутали саваном из изломанных нитей, оплели густой сетью, на мгновение скрывшей за собой и человека, и его громоздкое оружие…

Всё это длилось какой-то миг. Потом внезапно исчезло. А человек на молниемете остался стоять с поднятыми к небу руками…

Навечно.

Даже отсюда я видел, что и «борговец», и оружие для отстрела пришельцев из иномирья стали единым целым… Памятником, отлитым из зеленоватого металла, которого не встретишь на Большой земле. Монолитом, жутким в своей неземной красоте. Казалось, что этот странный металл медленно течет, переливается, движется, но при этом сама композиция остается стоять на месте.

Я невольно отвел глаза от страшного, но величественного зрелища. Порой в Зоне встречаются подобные монолитные памятники – непонятные, жуткие, созданные самой Зоной, и только ей, потому что человеку не под силу сотворить подобное. И существует неписаный закон: ни в коем случае не вздумай выстрелить в такой памятник! А лучше вообще не подходи к нему близко, обойди по широкой дуге, и никому не рассказывай, что видел его. Тогда, глядишь, и обойдется.

А подойдешь, потрогаешь, да потом еще и языком растреплешь в ближайшем баре о том, что видел – пиши пропало. В буквальном смысле. Был человек, посидел в баре, почесал языком, высказался, мол, во какую фигню видал, прикиньте? Потом ушел в очередной рейд на зараженные территории – и не вернулся. Поговаривали, что из таких болтливых «везунчиков» Зона в свою очередь делает новые монолиты. Чисто чтоб другим неповадно было. Не любят творцы, когда их произведения лапают грязными руками, а потом еще и фигнёй называют. И Зона не исключение.

В небе громыхнул запоздалый гром, и я тряхнул головой, отгоняя непонятное оцепенение. Созданный Зоной монолит притягивал, завораживал, околдовывал своей текучей красотой. Того и гляди, сам превратишься в памятник из плоти и крови, тупо пялящийся на произведение Зоны. В общем, ну его к чертям крысособачьим. Пора дело делать и валить отсюда подобру-поздорову, пока «борги» не решили проверить, куда это делся их отряд охотников.

Наполовину расплавившаяся «Гроза» мертвого «борговца» никуда не годилась. Ну и шут с ней. Может, в грузовиках найдется что-то интересное. Конечно, есть вариант сходить к монолиту и там поискать исправное оружие среди трупов красно-черных. Но это – в крайнем случае. Я законы Зоны уважаю, и без крайней надобности не лезу куда не нужно.

Грузовик, в который бросили нео и спира, стоял слева. Я подошел и, не заморачиваясь, рубанул «Бритвой» по замку двери.

Нож, обожравшийся дармовой энергии, рассек металл словно бумагу. Нехило он накушался, кстати, аж сверкает не хуже фонаря. С этим «фонарем» я и шагнул в темноту кунга, успевшую изрядно провонять зверинцем. Нео ребята ни разу не чистоплотные, моются только когда в Москве-реке рыб-мутантов ловят, и тогда вокруг Новых людей в грязной, зараженной воде сразу черные пятна расплываются. И сейчас в кунге очень чувствовалось, что тут заперли нео, я аж невольно нос рукавом прикрыл – отвык во время блуждания по Зоне от эдакой экстремальной вонищи.

– Снар, это ты? – раздалось из темноты. – Ты какого лешего там стоишь? Тут я, развязывай меня скорее.

– Ага, прям разбежался, – проворчал я, привыкая к темноте, слегка подсвеченной «Бритвой». Ну да, вон в одном углу нео валяется, дополнительно примотанный цепями с стальной сидушке, а в другом – Рудик, тоже посаженный на цепь для страховки. То, что это он, больше сомнений не было. Мое экзотическое прозвище знали только в Центральном мире, да во вселенной Кремля. И то лишь самые близкие друзья – и самые отъявленные враги.

Из темноты на меня смотрели два огромных лемурьих глаза, отсвечивающих искренней радостью. Которую я ни разу не разделял. Рудольф, конечно, кореш, но тут, в чернобыльской Зоне, сто процентов будет обузой. После того, как проход между мирами оказался заткнут расплавленным биороботом, больше на зараженных землях мне стало просто нечего делать. И в тот момент, когда красно-черные увлеченно расстреливали своего товарища, я на сто процентов решил – на фиг. То есть, мечта превратилась в твердое решение. Если выживу, свалю из Зоны. Надоело. Я конечно понимаю, предназначение меченосца и всё такое. Но когда твоя героическая судьба тебе уже поперек горла, значит, надо в ней что-то менять. Например, перестать шататься по Зоне и попробовать пожить на Большой земле нормальной человеческой жизнью.

В свете такого решения Рудик, неожиданно вывалившийся из другой вселенной, совершенно не вписывался в мои планы. Судя по прошлому опыту, спир был неплохим бойцом, лихо управлявшимся с не особо габаритным оружием, но своей непоседливостью и постоянной болтовней задалбывал изрядно. Признаться, я был рад, что он остался в Кремле среди моих старых друзей. И тут – на тебе, опять он свалился на мою голову.

Впрочем, кореш есть кореш, хочешь не хочешь, а помогай. Ну, я и рубанул по цепи, которой «борги» приковали спира к другой скамейке, а потом перерезал путы, стягивающие лапы Рудика.

– Ну, вот и отлично, – сказал мой ушастый друг, потирая мохнатые запястья. – А теперь освободи его.

И кивнул на нео, молча и недобро взирающего на нас из темноты.

– Это еще зачем? – нахмурился я.

Эти человекоподобные двухметровые твари были на редкость непредсказуемыми. Вроде и речь у нео присутствует, и даже некое подобие первобытного общества. Но при этом для них абсолютно не западло свернуть голову своему спасителю, а после с аппетитом сожрать презренного хомо – так они изволят величать нас, представителей вида homo sapiens, которых считают тупиковой ветвью эволюции. Себя же эти лохматые и вонючие мутанты величают Новыми людьми, сокращенно – нео.