Маркус Сэйки - Огненные письмена Страница 7

Он кивнул. Набрал полные легкие холодного воздуха – «легкие Джоша сгорели в огне при тысяче градусов» – и пошел на встречу со своим прежним начальником.

Обветренное лицо генерал-майора в отставке Самюэля Миллера вызывало у Лука ассоциации с ковбоями, но с этого ковбойского лица смотрели смекалистые глаза горожанина, которые взвешивали, измеряли и упорядочивали мир. Полевая форма со знаками различия (две звезды в середине груди) шла ему гораздо больше, чем спортивные брюки и рубашка поло, которые были на нем во время их прошлой встречи.

– Лук, – сказал генерал, пожимая ему руку и затем обнимая, – прими мои соболезнования. Джош и Зак были хорошими ребятами. Хорошими солдатами.

– Спасибо.

Старый друг внимательно посмотрел на него:

– Как ты держишься?

– Не знаю, что тебе ответить.

– Дурацкий вопрос, – вздохнул генерал. – Извини.

– Давай-ка я тебе тут все покажу.

Они забрались в его пикап. Салон был безукоризненным, как и тело Лука, который раньше гордился такими вещами. Думал, что это важно.

Лук включил обогреватель и тронулся с места, сухая земля захрустела под колесами.

– Сейчас здесь больше восьми тысяч, и с каждым часом прибывают новые.

Лагерь был разбит беспорядочно – люди ставили палатки в том месте, где остановились. Сбившись в неплотные группки, они опирались спинами на машины и разговаривали или грели руки над чадящими кострами. У большинства висели винтовки на плечах или кобуры на поясах.

Они проехали мимо клуба байкеров, где под точно выверенными углами были припаркованы пятьдесят мотоциклов, крутые парни попивали «Будвайзер» рядом с растущей горой помятых жестянок. Байкеры кивнули Луку, и он им в ответ.

– Ты тут уже успел завести знакомства, – заметил генерал.

– Да, когда узнал, что ты собираешься приехать. Готовил почву.

– И что они собой представляют?

– У каждого своя история, но все они похожи.

Лук провел для генерала общую экскурсию, чтобы тот через частности увидел целое.

Виджиланты[13] из Мичигана в зеленой камуфляжной форме, резко контрастирующей с коричневым кустарником, проводили учения. Автобус, на котором они приехали, прежде был школьным, но теперь на нем красовалось название: «НОВЫЕ СЫНОВЬЯ СВОБОДЫ» – буквами высотой в полтора метра, каждая в когтях клекочущего орла.

Горящий костер, кучка реднеков[14], изводящая за день запас топлива, которого хватило бы на неделю. «Криденс»[15], орущие, как сейчас, благим матом, некогда были причиной чуть ли не всех ДТП в Америке.

Мужчина разбирал калаш, а женщина курила и смотрела.

Группа солдат, удравшая в самоволку, но все еще облаченная в форму, громко хохотала – Лук узнал их смех. Такой называется смех сквозь слезы.

– Это просто сброд, – сказал генерал Миллер.

– Так оно и есть. Но прибывают все новые и новые. Им только нужен полководец. – Лук развернул машину. – Покажу тебе кое-что еще.

Пять минут езды мимо палаток, и они оказались на северной окраине лагеря. Дальше шла лишь скалистая пустыня и серое небо… и в полутора километрах от них ограда высотой в шесть метров с колючей проволокой наверху. Граница Новой Земли Обетованной. Двадцать три тысячи квадратных миль, двадцать четыре процента территории штата Вайоминг, целиком принадлежащие Эрику Эпштейну, который превратил эту землю в подобие Израиля для анормальных.

Лук заглушил двигатель и спросил:

– Когда видишь своими глазами, смотрится по-другому, правда?

Теперь, при выключенном двигателе, они слышали вой ветра, низкий скорбный свист, словно доносящийся издалека.

– Не хочу оскорблять тебя словами о том, что сыновей тебе не вернуть, – сказал Миллер. – Но мне нужно знать, единственная ли это причина.

– Зачем?

– Если единственная, то и она вполне основательная, но я хочу большей ясности.

Лук уставился в окно. Он щелкал суставами на левой руке, палец за пальцем. Закончив, повернул голову направо и объяснил:

– На прошлой неделе я проснулся на своем диване. А предыдущим вечером напился, думал так прогнать мои сны. Но, как выяснилось, к моим кошмарам лишь добавилось похмелье. Я заснул с включенным телевизором, а когда проснулся, шла какая-то утренняя воскресная программа. Одно из ток-шоу с участием всяких умников. И вот я увидел того паренька. Аккуратная стрижка, яркая рубашка, «ролекс». Он говорил, что, наверное, имеет смысл позволить Новой Земле Обетованной отделиться. Предоставить им независимость и жить дальше.

На мгновение Лук вернулся в свои сны: голова раскалывалась, словно в тисках, во рту помойка, крики Зака снова зазвенели у него в ушах, а теперь еще и тот парень по телевизору.

– На меня накатила какая-то волна, – продолжил он. – Не злость, не ненависть. Печаль. Мне стало жалко того паренька, готового отказаться от всего, и я подумал: наверно, таких, как он, много. А потом я помню, что оказался в своем грузовичке и приехал сюда – стою смотрю на этот забор. И я оказался не один.

Он повернулся к своему прежнему начальнику.

– Одолевает ли меня ярость? Конечно. Хочу ли я отомстить? Да, черт побери. Но не только. Земля там, за забором, – американская земля. Я всю жизнь защищал Америку. Я не готов позволить Эрику Эпштейну уничтожить ее, и не важно, сколько у него миллиардов и какая часть Вайоминга ему принадлежит.

Генерал Миллер долго молчал. Просто смотрел на пустыню, на забор умными, оценивающими глазами. Потом сказал:

– Хороший ответ.

Здесь играл Элвис.

Здесь играли «Лед Зеппелин».

Здесь играли «Роллинг стоунз».

Теперь настала очередь ваших рок-звезд.

Вы хотите, чтобы они жили в безопасности. В наши беспокойные времена разве плохо было бы иметь место, где ваша семья будет защищена, где о ней будут заботиться? Место, где вы сможете сбросить с плеч груз забот и задуматься о важном.

Мы все надеемся на лучшее. Но если ваш близкий человек – из числа одаренных и чувствует опасность, то настало время найти ПРИЮТ.

ПРИЮТ

в Мэдисон-сквер-гарден

Глава 5

Лицо Натали заполнило экран.

– Черт побери, – сказала она, – надеялась, что застану тебя. Мм. Слушай, тут кое-кто хочет сказать тебе «привет».

Купер уже три раза просмотрел эту видеозапись, и все равно грудь его наполнялась радостью, когда камера, смещаясь, послала разноцветную вспышку на его экран, а потом изображение сфокусировалось и он увидел улыбающееся лицо Тодда.

– Привет, па!

Его мальчик, его десятилетний красавец-сын, не только живой, но и в сознании, на больничной кровати, с дурной стрижкой после операции.

– Дела у меня идут хорошо, – объявил Тодд. – Боли почти нет. Доктора говорят, я могу бегать и даже играть в футбол.

– Они сказали, «скоро сможешь», детка…

– А мама сказала, что ты его прикончил! Просто обалдеть, па. – Сын прикусил губу. – Извини, путался у тебя под ногами. Только помешал.

«Нет, Тодд, дружище, ничего ты не помешал. Ты десятилетний мальчишка, который пытался защитить отца от чудовища. Ты мне ничуть не помешал, напротив…»

– Тут все очень милые, но я скучаю по дому. Надеюсь, мы вскоре сможем вернуться. Я тебя люблю!

Камера переместилась снова на Натали. Его бывшая жена выглядела усталой.

– Здесь все в порядке. Эрик к нам хорошо относится. Он организовал этот звонок… я думаю, линии связи… Ну, в общем, мы в безопасности.

Она перевела дыхание, и он понял все то, что она хочет сказать, но не может. Отчасти по соображениям приватности: его семья все еще находилась в Новой Земле Обетованной и связь наверняка мониторилась. Но он знал, что есть и другие соображения. В последний раз они общались после того, как убийца по имени Сорен Йохансен вонзил ему нож в сердце и ударом локтя погрузил в кому его сына. В тот же день Эрик Эпштейн уничтожил Белый дом и убил семьдесят пять тысяч солдат. Америка в тот день соскользнула в пропасть, и Купер видел: Натали хочет понять, что это означает. Для него, для них, для их детей.

– Будь осторожен, Ник, – произнесла она.

Видео замерло на расплывчатом изображении ее руки, протянутой, чтобы выключить камеру.

Вызов поступил, пока он носился за Эйбом Каузеном по «Гранд Сентрал».

«Еще один повод устроить взбучку доброму доктору».

Купер две недели не разговаривал с семьей, и хотя каждый день предпринимал попытки, соединиться ему ни разу не удалось. В новостях обвиняли Новую Землю Обетованную, утверждали, что Эпштейн оборвал связь с остальной Америкой. Но Купер подозревал, что верно как раз противоположное. Если правительство собиралось атаковать НЗО, то изоляция являлась важной мерой в кампании оболванивания телезрителей.

Он на всякий случай попробовал перезвонить. Но в трубке раздался только голос робота: