Опричник (СИ) - Теплова Арина Страница 7

— ПрОклятый ангел?

Призрак – душа царицы медленно кивнула и чуть прикрыла глаза в знак согласия. Привидение быстро развернулось и устремилось прочь, взмыв вверх и уже через миг исчезло.

— Преставилась! — громко произнес Мирон и услышал, как окружающие: мать царицы и сенные девки истошно заголосили и запричитали. Окольничий Иван Михайлович же замер у изголовья кровати и словно не мог поверить во все происходящее.

— Иван Сабуров отравил царицу! — вдруг дико вскричала старица, которая находилась при матери Марфы Васильевны.

Стремительно развернувшись и вклинив убийственный взор в сухую неприятную старуху, Мирон смертельно побледнел.

— Да ты что спятила, старая?! — прохрипел молодой человек, испепеляя серым взором старицу, которая дрожащей рукой указывала на его отца и вся тряслась.

Иван Михайлович стоял с бледным каменным лицом и смотрел на всех окружающих. Ни одно слово не упало с его уст…

В тот же день, окольничий Иван Сабуров, отец Мирона был арестован. На основании того, что он был последним, кто видел царицу до смертельного приступа, Ивана Михайловича обвинили в государственной измене и в отравлении государыни. По указу взбешенного царя, Сабурова-старшего заточили в самую страшную тюрьму Москвы, посадив его в “каменный мешок” – камеру, вырытую в земле, промозглую, влажную и темную. В этом жутком “мешке” человек мог прожить не более полугода, медленно умирая.

Мирона и Василия Сабуровых спасло от опалы и ареста только заступничество старца Радогора, который на коленях, почти несколько часов убеждал царя Ивана Васильевича в невиновности молодых людей и в том, что они не были в сговоре со своим отцом. Только благодаря этому, Мирон и Василий остались на свободе. Но, по царскому указу им навсегда запретили появляться не только в Александровской слободе, но и перед очами государя.

Ивана Михайловича Сабурова приговорили к пожизненному заточению и спасти его могло только чудо…

Глава III. Волчья сотня

Москва, Пушкарская слобода

1572 год, 20 мая

— Куда прешь, чумовой! — закричал истошно мужик с телеги, когда вороной жеребец Сабурова почти налетел на серую кобылу, которая тяжело тянула телегу с пушечными ядрами.

Кобыла испуганно заржала, ибо конь Мирона со всей силы лягнул ее ретивыми копытами по боку. Резко осадив вороного, Мирон пришел в себя. Пребывая в своих мрачных думах, он гнал коня галопом, не разбирая дороги и совсем не заметил телегу, которая пересекала ему путь. Сабуров проворно отвел своего коня в сторону, пропуская телегу с грузом.

— Прости, сердешный, не заметил, — произнес хмуро Мирон, обращаясь к вознице.

Мужик как-то зло зыркнул на молодого человека и начал стегать кобылу, чтобы та тянула воз дальше.

— Нету управы на вас, душегубов! Псы царские! — выплюнул мужик в лицо молодого человека, проехав на телеге мимо всадника.

Слова мужика задели Сабурова, но на его душе было так гадко и тошно, что он промолчал, совсем не желая связываться с этим злым мужиком, которому видимо не понравился его вид опричника, в черном коротком кафтане и темных сапогах.

Телега, наконец, проехала и Мирон, потрепав коня по холке, чуть надавил каблуками сапог на его бока и направил вороного дальше в сторону Белого города. В Белом городе, центральной части Москвы, располагались дворы и усадьбы самых родовитых и богатых бояр и дворян. Сабурову предстояла незавидная участь – он должен был сообщить матушке и сестрам о печальной доле, которая постигла отца. Мирон был вторым сыном в большом семействе Сабуровых. Кроме него, отец с матерью родили еще двух сыновей и трех дочерей. К этому времени в живых остались только они с Василием и две сестренки, десяти и тринадцати лет.

Погоняя ногами жеребца, Мирон скакал дальше невольно взирая по сторонам. Он видел, как почти во всех дворах, простых и побогаче, идет строительство. Зеленые деревья и кустарники, выжившие после страшного пожара, немного прикрывали некоторые еще нетронутые пепелища и обозримая картина города не была такой плачевной, как прошедшей зимой. Новые деревянные хоромы с теремами и избы красовались уже почти повсюду и жители города потихоньку втягивались в привычное жизненное русло. Однако окружающие картины навевали на Мирона трагичные и жуткие воспоминания прошлогодней давности.

Год назад в мае 1571 года, на Москву был совершен набег крымского хана Девлет-Гирея. Это был карательный поход, с целью захвата ясыря – пленных, которых угоняли в рабство. Царские военные походы царя Ивана IV на Казанское ханство с целью его завоевания и порабощения уже давно раздражали крымских ханов, а долгое отсутствие “поминок” – дани в виде денег и пушнины – вконец разозлило царствующего крымского хана Гирея.

Хитростью, обойдя оборонительные русские войска, которые ждали его под Серпуховым, хан Девлет-Гирей со своим сорокатысячным войском приблизился к Москве со стороны Угры, до этого переправившись через Оку. Разбив немногочисленный пограничный отряд воеводы Волынского крымский хан направился к пригородным посадам и усадьбам, окружавшим Москву. Убивая, грабя и поджигая села и деревни, крымское войско устремилось к городу. К этому времени основные войска русских также ворвались в Москву, обороняя ее. В ходе ожесточенного боя войска хана оттеснили русских. Но, к этому времени огонь с окрестных посадов, которые крымские янычары запалили еще ранее, перекинулся на Москву. Деревянный город заполыхал и полностью сгорел дотла за несколько часов. Единственным безопасным местом остался каменный кремль. Бегущие от пожарища горожане, пытаясь укрыться от огня у Москвы-реки, создали страшную давку, в которой погибло множество народу.

Видя полыхающий город, хан Девлет-Гирей решил его не штурмовать, а направился по рязанской дороге домой, по пути опустошая и грабя окрестные земли и уводя за собой многочисленных пленных…

Итогом этого дикого, разрушительного набега крымского хана и чудовищного пожарища стало: около сотни тысяч русских воинов, погибших от ран в бою; тысячи горожан, сгоревших и задохнувшихся в пожаре; семьдесят тысяч русичей было угнано ханом в рабство. В самой Москве трупов было так много, что их скидывали прямо в реку, ибо хоронили только тех у кого остались родные.

Мирон и Василий Сабуровы, в числе опричного войска Василия Темкина, также бились с ханскими янычарами, бок о бок с другими русскими войсками. Тот бой был жуткий и кровопролитный. И много часов подряд Сабуровы рубились с неприятелем на Васильевском лугу и окраинах города, но русские проиграли ту битву.

Трагедии и смерти в тот страшный день не обошли стороной и семейство Сабуровых. Старшая дочь окольничего и сестра Мирона и Василия, Ольга, была насмерть зарублена прямо на улице одним из янычар, когда возвращалась из церкви. Боярыня, мать Мирона, с тремя младшими детьми, едва завидев ворвавшихся в город ханских воинов, пыталась укрыться в своей усадьбе, вместе с дворовыми людьми. Но, когда начался жуткий пожар, который стремительно захватил весь Белый город, они вынуждены были бежать со всеми горожанами в ближайшее поле. Однако, покидая горящий терем, младший брат Мирона, восьмилетний Данилка провалился в полыхающий погреб и погиб.

Усадьба Сабуровых сгорела не полностью. Остались стены главных хором оттого, что они были каменными и еще две каменные хозяйственные постройки. Остальное добро все сгорело дотла. Удалось спасти всего несколько лошадей, остальные задохнулись от дыма в конюшне. В живых осталось только половина дворовых людей. Но эти трагедии были не такими ужасными, как во дворах и усадьбах других горожан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тот май Мирон страшился вспоминать. Он и Василий винили в смерти сестры и брата себя. Старшие Сабуровы думали о том, что если бы они смогли приехать и защитить своих родных во время набега, то возможно, Данилка и Ольга остались бы живы. Но, время было не повернуть вспять и, оттого, утешить матушку и осушить ее слезы было им не под силу. Почти за год она не оправилась от смерти детей, а теперь, Мирон ехал к ней с новым трагичным известием о заточении мужа.