Обсидиан - Людмила Евгеньевна Пельгасова Страница 7

— Борондир, — представился он, протягивая по орочьему обычаю не одну, а обе руки и слегка кланяясь.

Легкая усмешка на лице студента-физика кольнула сердце ледяной иголочкой. На какое-то мгновение глаза орка встретились с глазами человека, и от этого странного взгляда гондорцу стало окончательно не по себе.

— Ладно… — Маграт сделал шаг в сторону палатки. — Доешь, посуду помой и иди спать. Ты ж у нас вроде весь из себя замерзший, так что потеснимся — в середку положим.

— Спасибо, ребята, еще раз… — Хаграр подобрал с земли пару прямых веточек и принялся за еду. Борондир вытаращил глаза, наблюдая, как ловко палочки мелькают в смуглых когтистых пальцах.

— Не за что, студент… — хмыкнул Маграт. — Жри давай быстрее, да приходи. Ждать будем.

И хозяева уползли в палатку спать, оставив гостя спокойно доедать свой первый за два дня мытарств ужин.

Ясное горное утро было встречено звонким и переливчатым девичьим визгом. Умявшаяся на плече Маграта Линвэн проснулась, долго хлопала сонными глазами, и только потом сообразила: это не Маграт. Вместо него из черного с оранжевыми дракончиками спальника торчала совершенно незнакомая коричневато-серая физиономия. То, что физиономия была совершенно чужая, угадывалось не только по цвету кожи, но и по прочим чертам внешности: за годы учебы в Нарт-Луунском топливно-энергетическом университете девушка отлично выучилась отличать одного орка от другого. Разбуженная визгом Нимродэль в предрассветных сумерках различила истошно орущую Линвэн, и, недолго думая, составила ей дуэт. На всякий случай. Дивная эльфийская песнь смогла бы поднять даже сдохшего пять лет назад бактриана, при жизни страдавшего глухотой, а туристическая группа состояла из вполне живых и здоровых индивидуумов, так что радостное пробуждение им было обеспечено.

— Вы че…, обалдели?! — измученный ночными происшествиями Маграт страдальчески высунул встрепанную голову из спального мешка.

— А… Маграт? — Линвэн мгновенно обернулась, едва заслышав знакомое бранное присловье на черном наречии. — Это ты… Блин… а я уже испугалась… А это кто? — она легонько щелкнула по носу спящего студента-физика.

— Ой, еще один… — пораженно прошептала Нимродэль, переводя взгляд с одного иртха на другого.

— Ну-ну… — без энтузиазма покивал третьекурсник. — Не, ну я всегда знал, что для вас, остроухих мы все на одно лицо…

— Да нет же… — начала было оправдываться Нимродэль, но тут же спохватилась. — Признайся честно, мы ведь для вас — тоже, а? Спасибо, что нас с Линвэн не путаешь. Я бы, честно говоря, этого не пережила просто.

— Обалдеть можно! — поцокал языком Маграт. — И это говорит мне скалолаз, мало того что с моего потока, так еще и из моей группы…

— Да-да, именно, — съязвила Линвэн. — А еще ты забыл упомянуть, что представитель наиболее близкого биологического вида…

— Не понял? — возмутился Маграт. — Это что еще за грязные намеки?

— О, что ты! Никакой грязи и никаких намеков… Просто я имею в виду то, что ученые-генетики давным-давно установили тот факт, что Ночной народ и есть ближайший к Перворожденным по крови. Именно они, а вовсе не люди, как принято было считать в средние века. Просто в ходе мутаций по причине…

— Ах, ну спаси-ибо… — протянул обиженный третьекурсник. — Ну, ни хрена себе, я теперь, оказывается, еще и мутант?!

— Я тоже и два раза! — сонным, но радостным голосом сообщил Фарах, не разобрав, о чем речь.

Вечная привычка торговаться, похоже, родилась на два крика раньше харадрима. Палатку сотряс дикий хохот.

— И ты — два раза! — согласился Маграт, с которым вообще легко было договориться. — Итак…

Все открыли глаза, и подвернули головы, кто-то даже приготовился слушать.

— Это чудо…

В этот момент «чудо» открыло глаза.

— …зовется Хаграр. Он студент Харадского Универа, тоже альпинист, два дня назад отстал от группы. Пойдет вместе с нами до Гхашлак’ин лууг, а там, глядишь, своих догонит.

— О! Рожи!!! — восхитился заспанный Хаграр, с восторгом осматриваясь в палатке. Его взгляд остановился на Линвэн, после чего перекочевал на Нимродэль. — И даже, я бы сказал, целых два лица!

Тут парень произвел странное действие: отвесил девчонкам нечто вроде короткого поклона, прикрыв при этом глаза.

— Сам ты рожа… — проворчал злой и невыспавшийся Борондир, держа пресс-мешок за треклятую пряжку. — Ты бы знал, как напугал нас вчера… Прикинь, место глухое, кругом на сто лиг ни души живой, лежу я и слышу — шаги. А все этот гад, — обличительный перст уперся в плечо Маграта. — Вчера как пошел байки на сон грядущий травить, я уж от каждого шороха на месте подпрыгиваю.

Маграт довольно оскалился во все клыки. Лучшей похвалы для таланта рассказчика страшных историй не было и быть не могло.

— Э-э… стоп! — вдруг вскинулся он. — Ты же вчера сам напросился. — Мы с Хаграром тут не при чем…

Формулировка последней фразы явно показывала гостю, что теперь он — почти что свой. Поэтому альпинист-найденыш воспринял это как разрешение участвовать в разговоре:

— Э, народ. А че тут происходит-то? — завертел он головой. — Расскажите, я тоже испугаться хочу…

Все засмеялись.

— Да он вчера про стражей перевала рассказывал, — сочла нужным пояснить причину веселья Нимродэль. — То есть вроде как неупокоенные души горных стрелков из этой… как ее… «Хрусталь», что ли…

— «Обсидиан», — драматическим шепотом подсказала Линвэн.

— Ну да… — ничуть не смутившись, подхватила эльфийка — Вот про них. Как будто бы эти души бродят здесь и своим прикосновением обращают встречных неосторожных путников в себе подобных призраков. Потому что мы, оказывается, встали на том самом месте, где горные стрелки, по преданию, встретили смерть.

Было заметно, что Делька изо всех сил старается говорить об этом небрежно, но по легкой вибрации острых кончиков ее ушей можно было догадаться — вчерашний рассказ Маграта пугает ее куда больше, чем она пытается показать остальным. Физик задумчиво оглядел сидящих в палатке.

— Да ну, вранье… — скривившись, вынес он свой вердикт.

— Не вранье, а фольклор… — нравоучительно поправил Борондир зарвавшегося собеседника (да и очки заодно!) — примитивное мифотворчество — суть неотъемлемая часть романтики дальних странствий…

Фарах с нескрываемым подозрением покосился на друга. Ишь шпарит, тепловик, хоть счас на филфак в Лугбурзский университет!

— Ну… я вообще-то не о том, — офигевший от такой лирики физик все же взял себя в руки. — Я в том смысле: откуда такая информация печальная, что тут погиб кто-то?

— Маграт говорил. А ему давным-давно рассказал… — пискнула Нимродэль, но третьекурсник решительно отверг услуги адвоката.

— Ну, вообще-то это исторический факт, — пожал он широкими плечами. — Дивизия «Обсидиан», последний оплот сопротивления режима Гортхара была известна тем,