Генезис - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 7

Через полчаса подкатил пустой бензовоз, и несколько командиров, пообщавшись с командиром борта, стали сливать горючее с наших баков в цистерну. Некоторые танки работали на авиационном бензине, а с топливом дело было швах. Обе канистры с бензином, что были в салоне, тоже ушли. Точнее, их слили в баки двух машин и вернули обратно. Вскоре прибежал Турбин, как раз к нам машина подъехала и начали погрузку раненых, так что, вскоре поднявшись в воздух, топлива осталось едва вернуться, мы полетели обратно к Киеву. Хм, надо бы аэродром разместить ближе к передовой, но и там тоже по делу размещен. А пока летели, Турбин прямо в эфире диктовал радисту на нашем аэродроме, что ему нужно. Добравшись до места, мы совершили посадку, поле осветили фарами машин. Дальше раненых забрали, в баки нашей машины начали заливать топливо, а в четыре другие машины грузили канистры и бочки с топливом, они проходили через грузовой проем. Бочки только что подвезли со склада ГСМ. Тару просили вернуть. Так что на аэродроме мы меньше часа пробыли и, поднявшись первыми, остальные за нами, полетели обратно к танкистам. Добрались нормально, через полтора часа на месте были, совершили посадку, нам подсветили фарами, и дальше начали разгружать самолеты, а на очереди на погрузку еще раненые были. Все под грузовую рамку ранеными забили, и снова в воздух.

Когда мы пересекали передовую, начало светать, так что дальше летели на бреющем. Пехота германцев в окопах наверняка сообщила, что мы тут летаем, хотя и в разных местах, могут истребители навести. Однако добрались до Киева мы благополучно, наши «ястребки» страховали, и совершили посадку. О пионерах уже доложено было, завтра заберем, так что отправились отдыхать, пока механики машинами занимались. Кстати, я показал танкистам, где брошенные колонны находятся, в кузовах вроде ящики и бочки были. Надеюсь, пригодится, если те вырвутся из котла и рванут к передовой. Какие им приказы передали, я был не в курсе. Может, к своим прорываться, а может, атаковать немцев, что рядом на отдыхе стояли. Наверняка Турбин сообщил, кто где находится.

Этот день не сказать, что прошел благополучно. Весь день гудели двигатели немецких бомбардировщиков и доносились разрывы бомб, стрельба зениток. Бомбили Киев и станцию со складами. Нас не бомбили, но все равно всех подняли и приказали укрыться в противовоздушных щелях. Землянки так и не были построены, но хоть щели вырыли. Я в ней там и уснул. Ну а пока мы спали, механики работали с машинами. Ночью было очень сложно держать курс друг за дружкой, чуть не потерялись, вот и было решено закрепить на хвосте узконаправленный фонарь, чтобы его было видно только сзади летевшим пилотам. В случае нужды, например, появления ночных истребителей противника, их можно будет отключить. Тумблер установили в кабине пилота.

Под вечер, когда все встали, меня и врач успел осмотреть, морщился, дал выпить какой-то порошок, но сказал, что лечение идет благоприятно, добавив, что не выпустил бы меня в полет, если бы не приказ сверху, достаточно категоричный. Собравшись на КП эскадрильи, куда прибыл уже и Турбин, все такой же не выспавшийся, но довольный, мы выслушали приказ от командира части. Взлетаем в четыре борта, летим к месту, где укрылись пионеры, помогаем трем машинам совершить посадку, сами летим на разведку (у нас свой приказ), а три машины возвращаются с пассажирами обратно. Мы проводниками выступали. Так и поступили, только все четыре машины загрузили припасами и топливом. А я еще удивлялся, чего это грузовики стоят у самолетов, а там вон оно что, загрузка шла. Так что, взлетев, мы добрались до стоянки танковой дивизии, которая уже в другом месте находилась, на тридцать километрах восточнее, фактически в тылу у немцев на передовой.

О нашем подлете там знали, огни зажгли, и мы по очереди совершили посадку. После разгрузки взлетели, раненых брать не стали, как я понял, на это будет второй рейс у трех оставшихся машин. Пятая в ремонте, они днем на истребители противника напоролись, но пилот смог дотянуть до аэродрома. Не знаю, почему командование вцепилась так в эту дивизию, но видимо, она где-то была очень нужна, если таким затратным способом ей горючее и снаряды доставляли. С патронами и другими припасами, очевидно, проблем не было, видимо, в брошенных и уничтоженных автоколоннах нашли все, что нужно. Да и снаряды были для «тридцатьчетверок» и КВ. А дивизия стоять не стала, получив, что нужно, пусть и в небольших количествах, двинулась дальше. Позже наши их в дороге ловить будут, но уже без нас. К слову, топливо из баков только трех самолетов сливали, чтобы им хватило на обратный путь, наш не трогали.

Мы долетели до пионеров, те чуть дальше устроились, сменили место стоянки, может, немцы вспугнули, но костры шустро разожгли, пилоты всех трех машин пошли вниз и по очереди совершили посадку. Мы же садиться не стали, убедились, что дело идет, и полетели выполнять свое задание по разведке местонахождения частей германской армии. Штурмана забирать не стали, долетит до аэродрома на одной из трех машин. У нас же началась уже привычная за три ночи работа. Я что видел – сообщал Турбину. Где тыловики стоят, артиллеристы, пехота или танкисты. В одном месте мы нашли шесть стоянок, где я насчитал почти двести танков общим числом, не говоря уже о других моторизованных подразделениях. Там соблюдали светомаскировку, да и мы не крутились, пролетели на небольшой высоте, так что немцы не обеспокоились. А вот майор заволновался, похоже, немцы готовили прорыв в этих местах, так что мы, пролетев чуть дальше, пересекли передовую. Все же вызвали немцы ночные истребители, едва смогли от их внимания избавиться, ну и добрались до нашего аэродрома за три часа до рассвета, сведения слишком важные насчет танков противника, нужно срочно сообщить в штаб фронта.

Майор сразу укатил, его машина под парами ждала, а я приказал срочно заправить самолет и сообщил дежурному по аэродрому, что снова вылетаю, пусть вызывают санитарные машины, мы летим за ранеными. Это да, я не раз видел санитарные обозы, что прятались от немцев и двигались в ночи, вот один такой и хотел навестить. Глупо думать, что заберу всех, но хоть часть эвакуировать было бы неплохо, жаль, на аэродроме мы одни, три борта в рейсе, а пятый поврежден, в ремонте, я