Аномальщик 4 - Андрей Розальев Страница 7

— Так и хорошо, — пожал я плечами. — Мы даже трактористов дублируем.

— И то верно. Пошли растаскивать их, пока не подрались.

Растаскивать, к счастью, не пришлось. Почтенные учёные самостоятельно пришли к тому же выводу, что и мы, и разошлись относительно мирно. Всё свелось к тому, что Чачанидзе выполняет научную программу по заданию партии и правительства, а шарлатан Завельев может делать что хочет, его никто трогать не будет, но и он пусть ни во что не лезет.

По довольному виду «шарлатана» я понял, что именно этого он и добивался.

— Мне нужна своя лаборатория! — заявил он с порога. — И не хуже, чем у этих бездарей!

— Сделаем, что сможем, — успокоил его Островский. — А вы можете прямо сейчас заняться некоторыми сотрудниками?

— Алексей мне говорил. Главный инженер? — уточнил Сергей Вячеславович.

— Да, Бойко Геннадий Петрович, — подтвердил Островский.

— Да что мне имя! — отмахнулся Завельев. — ИТФ сколько?

— Это вы уж без меня. Я его к вам отправлю, а дальше сами, — Островский сделал пометку у себя в ежедневнике.

— Заместитель, надеюсь, у него есть? — уточнил Завельев. — А то мой метод предполагает несколько дней на больничном.

— Он мужик крепкий, справится, — скривился Пётр.

— Вот в этом-то и проблема, — вздохнул Завельев. — Ладно, вам эта информация без надобности. Отправляйте его ко мне, но сперва мне нужны будут кое-какие материалы. Кому я могу подать заявку на снабжение? Сразу говорю, часть материалов идут по форме один.

— Пишите на моё имя, — закатил глаза Островский.

Своё раздражение он высказал уже мне, когда мы вышли на улицу.

— Чёрт знает что, балаган какой-то! — сплюнул он. — Завельев точно настолько полезен?

— Я не проходил по тестам, но мы с ним смогли скорректировать работу моей иммунной системы. Так что да, полезен. Полина его знает, говорит, он гений.

— Полина — это та пигалица? — ухмыльнулся Островский.

— Та самая, и, насколько я понял, она микробиологией с рождения занимается. Её родители у нашего непризнанного гения учились. Полина, когда узнала, с кем работать будет, чуть в обморок не упала.

— От страха что ли? — заржал Пётр. — Ладно-ладно, я понял, старик нам нужен, и он сам точно знает, куда отправляется. Возьми, пожалуйста, его на себя. А то у меня на него как-то сразу аллергия.

— Не вопрос, — легко согласился я. — Сколько всего человек нуждается в иммунной коррекции?

— Человек двадцать, — покачал головой Островский. — Из них незаменимых вроде и нет, но у нас уже нет времени искать, обучать, проверять. Сама проверка очень уж долго длится. Вот ко второй смене будет готов полноценный состав, но там и времени на подготовку будет вдвое больше.

— А почему раньше не начали готовиться? — удивился я.

— Политика, будь она неладна, — Пётр поморщился. — Очень много волокиты было. Некоторые считали, что экспедиция должна быть международной, чтобы меньше рисковать нашими людьми. Другие говорили, что вообще рано туда соваться, слишком высокий риск невозврата людей. Нашлись даже умники, которые настаивали прислушаться к отдельным представителям Церкви, мол, нельзя на тот свет живым людям, погибель для души это. Тебя бы они вовсе демоном, наверное, сочли и на костре б сожгли.

— Бред какой-то, — я даже встряхнул головой.

— Да ещё какой. В результате зелёный свет программе дали за день до Игр. Даже фуршет по этому поводу устроили, — Островский усмехнулся. — Говорят, правда, виновница торжества в два часа ночи с него сбежала, мол, ей утром Игры открывать.

— Да, я в курсе, — на автомате ляпнул я и осёкся.

А ведь Валентина была с нами в ту ночь, как минимум с половины второго. В два часа ночи приехал Иван Иваныч, потом стрельба и прорыв.

Островский очень странно на меня посмотрел, потом продолжил, как ни в чём не бывало:

— Ну, а остальное ты знаешь.

Блин, ещё подумает не то…

После обеда прибыли первые аномальщики. И не только из Петрозаводска. Не успел я поприветствовать и разместить своих друзей, как начали прибывать и другие бойцы будущего отряда. Здесь уже и Капитанов ко мне подключился. Среди самых первых приехали и бывшие космонавты, Сергей Киров и Спартак Спирин.

— Капитан Киров и капитан Спирин для прохождения службы прибыли! — отчеканил Сергей, которого я сразу узнал по фотографии.

— С прибытием! — я сразу взял неофициальный тон. — Я Алексей Неверов, ваш новый командир, и мой зам, Глеб Капитанов.

— Прошу прощения, товарищ Неверов, — немного растерялся Киров, — но как к вам обращаться?

Я мысленно усмехнулся. Началось…

— Можно по имени, можно по фамилии, можно по должности, — пожал я плечами. — Как удобнее, так и обращайтесь. По званию не стоит, несолидно получится.

— У нас тут сборная солянка со всего союза, — пояснил Глеб, — так что не удивляйтесь. В отряде два витязя, я в звании майора, а второй — старший лейтенант. А командир у нас — вообще младший лейтенант, и ратника месяц назад поднял.

Космонавты переглянулись между собой.

— Пожалуй, товарищ командир лучше подходит, — резюмировал Сергей, который в их двойке был явно за старшего.

— Раз с этим вопросом определились, — усмехнулся я, — короткая экскурсия, и за вами приедут. Для вас есть отдельное задание. Как насчёт полетать на Миг-31?

* * *

— Что такое важное случилось, Валечка, что ты решила пообедать с отцом? — Юрий Николаевич Морозов тепло посмотрел на дочь.

Обед им накрыли в личной комнате отдыха генерального секретаря, примыкающей к рабочему кабинету.

— Соскучилась, — Валентина ответила тоном маленькой девочки, но лицо её при этом было совершенно серьёзным.

— Тогда, пожалуй, распоряжусь, чтобы нас не беспокоили, — нахмурился отец, сразу понявший, что дело не в дочерних чувствах.

Когда он вернулся, Валентина достала из сумочки глушилку.

— Всё настолько серьёзно? — приподнял бровь Морозов.

— Да, — уверенно ответила Валентина. — Но давай обо всём по порядку.

Следующие четверть часа она вводила отца в курс дел по Медиатору, которого они знали как Юрия Беленко, и по Роберту Фоксу, который оказался с ним связан.

— Было бы наивно полагать, — заметил Морозов, внимательно выслушав дочь, — что американцы так просто успокоятся.