Дмитрий Силлов - Побратим смерти Страница 7

Мечник взмахнул своим оружием, не обращая внимания на то, что делает селянин со своим сломанным молотком… но опустить клинок на голову наглеца не успел. Окружающий мир внезапно погрузился во мрак, будто кто-то неизмеримо могущественный задул солнце, словно простую свечу…

— Четыре, — негромко произнес Снайпер, глядя, как сползает латник по стене дома, пачкая ее своими мозгами. Привычка считать оставшиеся патроны у любого вояки неистребима, как инстинкт выживания и умение маскироваться. В данном случае оказалось достаточно сгорбиться, изображая из себя прибитого жизнью селянина, и протянуть воину свой пистолет. То есть разорвать шаблон. Кто ж будет орать и звать на помощь, видя безоружного, который к тому же что-то хочет добровольно сдать властям? Правильно, никто. А сейчас кричать уже и не получится — с выбитыми мозгами оно несколько проблематично.

Но оказалось, что проблемы настигли не только меченосного любителя халявы.

— Я его вижу! — раздался вопль слева. — Он убил Трига! Все ко мне! Этот сын кутруба за крайней избой!!!

«Плохо», — подумал Снайпер, уворачиваясь от дротика, пущенного в него голосистым латником. Который, кстати, оказался еще и проворным. Ответный выстрел пропал впустую — несмотря на вес доспехов, латник, наученный горьким опытом сотоварища, успел довольно шустро нырнуть за колодезный сруб.

— Три, — выдохнул стрелок, невольно морщась от боли. От резких движений корка, стягивающая лицо, лопнула еще и на лбу. Теплый гной полился по бровям… Как же не вовремя! Так бы, глядишь, успел подстрелить арбалетчика, появившегося между домами, а вместо этого пришлось нырнуть за угол, чтобы утереть лицо рукавом.

Плохо… Изба, за которой скрылся Снайпер, и вправду стояла на отшибе. Впереди крошечный огород и плетень, который вряд ли даже от коз защитит. А за ним — поле с наполовину выкошенной травой и скирдами на краю нетронутой зеленой полосы. То есть до ближайшего укрытия надо пробежать метров двести, представляя собой идеальную цель для двух арбалетчиков…

— Мы его обложили, — раздался со стороны деревни торжествующий голос господина Сомерта. — Лимс, Кронг, обходите эту развалюху с двух сторон и стреляйте одновременно по моей команде. Тид, видишь лестницу? Лезь на крышу. Как я скажу «три», арбалетчики выстрелят, после чего ты сразу спрыгнешь сверху и добьешь его мечом. Всем все ясно?

— Да, господин Сомерт! — рявкнула латная пристяжь. — Мы его за вашу руку и за наших парней на куски порвем!

— Отлично, — прорычал командир латников. — Приготовились! Раз! Два…

В просторном зале не было ничего, кроме четырех стоящих по углам больших светильников из тяжелого металла, утыканных чадящими свечами, массивного стола, стула с очень высокой спинкой и человека в черном балахоне, сильно напоминавшем сутану слуги Высших. Человек сидел стуле, положив на стол руки, слишком мускулистые для обычного Сенсита или Посвященного. Отчего-то казалось, что это не части тела живого человека, а абсолютно посторонние, неживые предметы.

Таким же мертвым казалось и лицо сидящего. Прямые волосы цвета ночи, свободно спадающие на плечи. Тонкий нос и резко очерченные скулы, словно вылепленные искусным скульптором. И слишком бледная даже для аристократа кожа, скорее наводящая мысль о смерти, нежели о благородном происхождении. Лишь черные глаза, горящие неестественным, потусторонним светом, свидетельствовали о том, что этот человек все еще принадлежит к миру живых. Более того — любой, кто рискнул бы прямо посмотреть в эти глаза, вряд ли выдержал бы больше мгновения, не опустив взгляда. Казалось, человек, сидящий за столом, излучал физически ощутимую страшную силу, которая давила любого присутствующего, заставляя того невольно опуститься на колени.

Но девушка, стоящая напротив стола, явно не собиралась этого делать. Напротив, она поискала глазами, куда бы присесть, и, не найдя ничего похожего на кресло, лишь сложила руки на высокой груди и уставилась на человека в черном балахоне. Хотя нет. Она не мигая смотрела сквозь него, словно пыталась рассмотреть что-то за его спиной. Это продолжалось с десяток ударов сердца, пока человек в черном не усмехнулся краем рта.

— Приветствую вас в моей скромной обители. Танг, принеси кресло для госпожи Хеллы.

В конце зала отъехала в сторону неприметная панель. Из-за нее вытек очень худой человек, закутанный в темно-серый, слегка мешковатый костюм, оставляющий открытыми лишь бесстрастное лицо и кисти рук. Именно вытек, а не вышел. Движения человека были плавными и одновременно стремительными. Словно на теле большой змеи кто-то искусно сделал три длинных надреза, которые превратились в человеческие конечности. А потом та змея научилась ходить на своем бывшем хвосте, переставляя две его половинки, лишенные костей. В руках человек-змея нес роскошное кресло, гораздо более представительное, нежели стул человека в балахоне.

Поставив кресло напротив стола, слуга по имени Танг застыл на месте, словно статуя, не испытывающая потребности в дыхании и рефлекторном движении век.

— Свободен, — коротко бросил человек в черном, и слуга, словно серая тень, просочился обратно в щель, откуда только что выполз. Бесшумно закрылась за ним потайная панель, и сейчас уже затруднительно было сказать, где именно находится дверь в стене, абсолютно однородной с виду.

— Прежде всего я хочу поблагодарить вас, госпожа Хелла, за информацию о гнезде дракона, которую вы мне предоставили, — медленно проговорил человек в черном, задумчиво вращая на пальце тяжелый перстень-печатку. — Нам удалось серьезно ранить этого дракона, может быть, даже смертельно, а также захватить одного из его детенышей, о чем, впрочем, вам уже наверняка известно.

Девушка кивнула.

— Да, мессир Никс, — проговорила она голосом, мелодичным, как звуки лютни, и холодным, словно сталь клинка. — Об этом говорит весь город.

Человек в черном слегка поморщился. Он уже привык, что окружающие зовут его мессиром, без добавления имени. Или Великим Чистильщиком. Либо просто Величайшим, что, несомненно, приятнее фамильярного упоминания его имени, которое он успел подзабыть. К славе и поклонению быстро привыкаешь. А ведь все могло быть по-другому…

Если бы он заранее не позаботился приготовить трудное заклинание Перемещения, требующее колоссальных энергозатрат, там, в зале Черного трона, его бы просто разложил на мясные волокна и превратил в часть своего тела проклятый дракон. До сих пор, вспоминая тот день, у бывшего верховного мага Воды начинали бегать мурашки по коже, которой коснулся всепожирающий огонь. До сих пор не зажили страшные раны на груди и плечах — часть плоти мага все-таки стала частью тела дракона.