Василий Головачев - Война HAARP‑2 Страница 7

В самой долине насчитывалось более двухсот озёр, её пересекали реки Тургай и Убаган, приток Тобола. На её территории располагались Наурзумский заповедник, и купол ПВД накрыл и заповедник, за неполных двое суток покрывшийся снегом.

Пузырь высокого давления образовался над этими местами не сам собой, его накачали сначала холодные воздушные массы из Арктики, умело направленные вдоль Уральского хребта с севера на юг с помощью трёх «Харпов» – в Исландии, на Аляске и в Японии, потом к ним присоединились мобильные «Зевсы» на кораблях, и над Тургаем в течение двух суток разверзся ледяной ад, от которого дохли животные и страдали люди, вынужденные прятаться по домам и не пускать детей в детсады и школы.

Однако более важным, несомненно, было то, что южнее Иргиза начиналась территория космодрома Байконур и щупальца интенсивного похолодания, скорее всего, должны были дотянуться до него, чтобы помешать специалистам космодрома вовремя запустить в космос корабль с одним из лунных модулей.

– Пять минут до зоны системного контроля, – доложил Костя. – Ничего не видать, ориентируемся только по наведению.

– В первый раз, что ли? Работаем.

Внезапно заговорила рация связи с Центром:

– «Сто седьмой», я первый-третий, судя по шевелению противника, вас засекли. Может случиться всякое, они не церемонятся ни с кем и вполне способны пустить вам акустическую пулю лоб. Мы на всякий случай подняли в воздух самолёты с Орской базы, при подлёте они свяжутся с вами.

– Понял, первый-третий, – сказал Афанасий спокойно. – Пусть рыпнутся к нам поближе, встретим.

– Не зарывайтесь, «сто седьмой», от инфрапуль у вас защиты почти нету.

Речь шла о новейшем американском оружии – акустроне, генераторе инфразвука, с помощью которого они уже дважды пытались сбить «Ил‑96», в Арктике и в Бразилии, и пока надёжной защиты от мощного инфразвукового солитона российские учёные не придумали.

– Жду сообщений.

– Есть.

Самолёт подлетел к гигантской «полынье» в облачном слое, образовавшейся в результате зависшего над долиной «пузыря высокого давления». В дымке под ним стали видны жёлто-зелёные и коричневые пятна степей и сопок, сверкнула змейка реки.

– Олег, мы у цели.

– Высота купола около двадцати восьми километров, достанет наш дезинтегратор?

– Костя, на какую высоту мы можем взобраться?

– Наш эксплуатационный потолок всего двенадцать километров, но я думаю, мы можем подняться километров на шестнадцать.

– Поднимайся, азимут на семь минут южнее, потом сделаем круг и снова пройдёмся через зону вброса.

– Понял.

– Олег, следи за ситуацией, тебе первому придут данные сразу после импульса. Если неймс не достанет вершину купола, подключим «Коршун». Борис, врубите «изделие» по моей команде.

– Хорошо, товарищ полковник.

Самолёт поднялся над облачным слоем на несколько километров, нацеливаясь на невидимый глазу, но доступный другим средствам обнаружения купол ионосферной линзы, работающий колоссальным сборником холодного воздуха.

– «Сто седьмой», беспилотник почти над вами, – доложил Центр.

– Высота?

– Сто сорок.

– Не достанем, – с сожалением проговорил Афанасий, вспоминая характеристики установленного на борту нейтрализатора молекулярных связей.

Если его маузер бил на полкилометра, распыляя вещество в луче диаметром около двух метров – в центре солитона, то неймс в самолёте, по свидетельствам Бориса, при мощности в два мегаватта в импульсе излучал уже на полсотни километров, достигая в растворе параболы диаметра двух-трёх километров. То есть он был похож на вытянутую луковицу и, по идее, должен был превратить в атомарную взвесь любое вещество, любой материал и даже сам воздух. Но как он подействует на ионосферную линзу, сформированную пакетами электромагнитных волн другой частоты, никто не знал.

– Ты что, хочешь сбить Х‑37 из неймса? – полюбопытствовал белобрысый уравновешенный Костя.

– Было бы неплохо, – ухмыльнулся Афанасий. – Они не боятся лупить по нам инфразвуком, почему мы должны бояться ответить тем же? Жаль, не попадём, у неймса нет системы наводки.

Он имел в виду узел крепления генератора в хвостовом отсеке самолёта, представляющий собой высовывающийся в люки в обшивке – вверх или вниз – пилон. Но этот пилон действительно не был снабжён устройством прицеливания, для первого натурного эксперимента оно не требовалось, надо было просто направить дуло неймса вверх и включить, однако Афанасий искренне пожалел об отсутствии прицела, надеясь, что в будущем он будет установлен.

– Борис, я высовываю дуло!

– Я готов, – с дрожью в голосе отозвался оператор; он явно волновался перед испытанием, несмотря на множество проведенных на земле проверок и тестирования генератора.

Афанасий включил телекамеры внутри грузового отсека.

Сложный ажурный пилястр крепления неймса напоминал футуристическую конструкцию в духе американского дизайнера Митчелла Иоахима, чьи механические системы и скульптуры охотно устанавливали на площадях городов Европы. Трудно было представить, что конус внутри из жёлтого металла, обвитый спиралью, и торчащие отовсюду кресты защитно-направляющего устройства являются антенной излучателя, способного разрушать молекулярные связи вещества, превращая его в ионизированную плазму.

Открылись створки верхнего люка. Шар пошёл вверх, высовывая конус, скрылся из поля зрения; телекамеры на корпусе самолёта не было, и Афанасий мимолётно пожалел об этом.

– Пуск!

Борис, управляющий аппаратом со своего планшета, что-то быстро проговорил, добавил торопливо:

– Включил!

Ничего не изменилось, ни в салоне, ни вокруг «Ила».

Самолёт продолжал мчаться сквозь холодную воздушную пустоту, помеченный на экране красной звёздочкой, точно через середину ионосферной линзы, но генератор неймса работал бесшумно, изменения в консистенции воздушных масс были незаметны глазу, и догадаться, что происходит над самолётом на высоте двадцати-пятидесяти километров, было невозможно.

– Ни фига не видно… – пробормотал Витюша.

– Костя, возвращаемся, будем ходить галсами, как на море, туда-сюда…

Самолёт повернул, и Афанасий сразу увидел впереди оседающее сверху облачко искр, засверкавшее в лучах солнца.

– Оба-на! Снег?! – удивился Витюша.

– Олег, мы видим нечто вроде облака инея.

– Ну, я не знаю…

– Началась рекомбинация! – взволновался Борис. – После распада молекулярных связей газов воздуха атомы снова начинают образовывать молекулы, газы как бы самовосстанавливаются, хотя уже с остаточной ионизацией.

– Понятно. А как излучение взаимодействует с куполом ПВД?

– По идее, должно происходить гашение электромагнитных фронтов, поле купола должно таять и выбрасывать струи ионов…

Что-то сверкнуло в небе над самолётом.

– Молния! – вскрикнул второй пилот.

Сверкнуло ещё и ещё раз.

– Мы видим слабенькие электрические разряды.

– Значит, наши расчёты верны! – обрадовался Борис. – Д-излучение нейтрализует линзу!

– Быстрее «Коршуна», однако, – донёсся голос Дохлого. – В прежние разы мы летали несколько часов, чтобы получился результат, а тут всего полчаса крутимся.

Костя обернулся к Афанасию, в его глазах загорелся азарт.

– Командир, вот бы в самом деле лупануть по беспилотнику!

– Успокойся, майор, когда-нибудь лупанём, да как бы он сам не дербулызнул из акустрона. Не зря навис сверху, сволочь.

– «Сто седьмой», беспилотник над вами, – предупредил Центр.

– Он сможет достать нас со своей орбиты?

– Минуту, уточню.

Через минуту заговорил Семёнов:

– «Сто седьмой», по моим сведениям Х‑37 может посылать акустическую «пулю» на расстояние до двухсот километров, будьте готовы к атаке. Наши «сушки» близко.

– Пока всё тихо.

– Его скорость около восьми километров в секунду, – заметил Костя, – он ограничен в маневре. Если и выстрелит, то один раз.

– Нам этого хватит.

– Выдерживали же мы его атаки раньше!

– А если они увеличат мощность импульса?

Костя задумался.

– Нырнём пониже, сманеврируем и выкрутимся.

Самолёт повернул ещё раз.

– Олег, что у тебя?

– Похоже, мы и в самом деле пробили в линзе дырку, если судить по ионолитам и смене ветра. Струи начали разбегаться во все стороны, температура в зоне похолодания начинает подниматься.

– Может, добавим ещё импульса «Коршуна»?

– Я бы не стал торопиться, а то нарушим процесс рекомбинации.

– Хорошо, ждём.

Напряжение в кабине сгустилось. Летающий над зоной искусственного климатического антициклона американский беспилотник с «несуществующим» для общественности оружием на борту нервировал всех, и Афанасий всё время ждал удара головокружения и слепоты, несмотря на обнадёживающие сообщения из Центра о российских перехватчиках, чьи ракеты способны были сбить Х‑37 и на такой высоте.