Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок Страница 7

Впрочем, отвлечься и собраться помогло небольшое приключение. Буквально через два поворота дороги, после первой рокировки, когда сопровождающие поменялись местами, Мелкая подняла руку прося сделать остановку.

Оказалось, что её прихватило по нужде. Не слишком приятная ситуация, принимая во внимание, что не то что в кустики отбежать — даже само полотно дороги приходилось внимательно просматривать, а идущий впереди разведчик периодически отмечал подозрительные места краской из баллончика. Редкостная дрянь, эти тонкие как лист бумаги мины, и ведь по ним спокойно можно ездить колесами, рвать на части траками — все вытерпят, но вот стоит им почувствовать рядом живое тело… И ведь не убьет, поскольку это «негуманно», просто в ноге не останется ни одной целой кости.

В общем — мерзость. Одно хорошо — максимум через две недели они взорвутся сами. А пока — пришлось Мелкой располагаться прямо на проезжей части. Дозорные деликатно развернулись в разные стороны, хотя в этих шлемах обзор-то все равно круговой, Федька тоже взял на контроль левую сторону и даже сам пожурчал в знак солидарности со смущенной Мелкой. Словом, все присутствующие сделали вид что приличия соблюдены.

Девушка всё равно была напряжена, но постепенно начала по чуть-чуть отходить. Так что они довольно скоро распределили сектора наблюдения и уже не чувствовали себя бесполезным, хотя очень дорогим грузом. Так до окраины города и дотопали.

Точнее до города оставалось еще с километр, но уже по открытому пространству посреди которого белел стенами из толстых бетонных «кубиков» наскоро сложенный блокпост.

— Ну вот, вам туда, — нарушил молчание один из сопровождающих, — а мы пока тут постоим. И чтобы ноги не бить, и чтоб чужому начальству на глаза не попадаться. Не любит оно когда рядом не его подчиненные, но при этом младше по званию. А дое… хм, найти недостатки можно и у телеграфного столба.

Второй сопровождающий согласно кивнул, и почему-то с виноватой улыбкой протянул Мелкой настоящее сокровище — здоровенную плитку герметически упакованного в фольгу шоколада из «специального» рациона.

— Вот, — сказал он вкладывая увесистую упаковку в пальцы обмершей девушки и почему-то отводя глаза, — возьми. Больше на память всё равно дать нечего. Как на нож смотрела я видел, но извини он… — на секунду боец сбился, пытаясь подобрать слова, и продолжил, почему-то пропустив объяснения: — а неучтенного, — тут он дернул щекой и прижал тик пальцами, — нет. Так хоть что-то.

— Спасибо. — придушенно пискнула Мелкая.

В ответ кивнули и махнули рукой, дескать — «не стоит благодарностей, уж чем богаты…»

Так что пришлось топать через поле в одиночестве, наслаждаясь легким ветерком и руладами кузнечиков. Нервы портило только настойчивое желание поискать на дороге мины, но разум признавал это занятие во-первых, бесполезным — всё равно ничего не разглядишь, а, во-вторых, бесперспективным — уж окрестности города от этой пакости наверняка избавили в первую очередь.

На блокпосту встретили их неприветливо, наставив ствол автомата Федьке прямо в лоб, да еще и не один. Очень неприятно было заглядывать в эту дырку и чувствовать как по спине стекают капли холодного пота. Опять же и положить оружие на землю их попросили не очень… учтиво — Мелкая аж в очередной раз покраснела. Федька непроизвольно сжал кулаки, и еще неизвестно, чем бы всё кончилось, но тут из бетонного лабиринта появился капитан в полевой форме и провел краткую разъяснительную беседу на тему «как следует держать оружие при проведении досмотра».

Федька аж заслушался — вроде и ни одного грубого слова не прозвучало — все по делу, а бойцы из бравых вояк превратились в мокрых куриц и цветом лица перещеголяли Мелкую на пару тонов. Он бы и дальше послушал, но капитан махнул им рукой, дескать — «проходите, пока не до вас, а за цирк вообще-то деньги платить положено», и они поспешили воспользоваться такой добротой.

Правда, далеко уйти не успели — до ушей донёсся топот догоняющего человека — бежал тот самый, капитан. Видимо, вспомнил что пропустил в город особо мелких и оттого особо опасных террористов с оружием. Только почему догоняет он их один? Наверно спросить что-то хочет.

Остановились, повернувшись к нему лицом. Офицер тоже замер в паре шагов и снял головной убор, явив Гаучо коротко стриженую седую голову.

— Простите, сударыня, — обратился он к девушке, отчего та вздрогнула и кивнула с каким-то устало-обреченным видом. — Вы ведь снайпер? Э-э, капитан Савельев. Василий, если без чинов.

— Снайпер Мелкая, — ответила Мелкая. И добавила: — воинского чина не имею.

От этого короткого обмена фразами повеяло официозом и галантностью позапрошлого века — Федька сразу расслабился, и постарался незаметно убрать руки подальше от автомата… в этот раз у него почему-то свербел лоб и левое колено. Свербеть не перестало, но ощущения сбавили интенсивность. Да и Бахром изменил положение тела…

— Хотел бы спросить, не знаете ли вы, как отыскать Марусю-шельму. Веснушчатую такую, с калиткой между передними зубами.

Это надо было видеть, каким взглядом осмотрела мужчину девушка. Федька почувствовал себя желторотым цыплёнком. Хотя, пауза затягивалась. Видимо, подходящих случаю пристойных слов у подруги не находилось.

— Я даже не знаю, жива ли она, — ответ прозвучал совершенно неожиданно. — У нас тут была война. Многие погибли.

На лицо капитана набежала тень. Молча кивнув, он развернулся и ушёл.

Последние сотни метров дорога оставалась пустынной. Изредка слева в просветах далёких деревьев показывался океан. Вдали виднелся спешащий на юг сейнер. Когда вышли на окраину набережной, Гаучо заметно клонился к горизонту. А ещё здесь сновали военные, что-то затаскивая в выходящие к пляжу двери отелей. Бахром попрощался и заторопился дальше вперёд, а Фёдор с «наречённой» приняли вправо — Белый Город ничуть не пострадал, но в его жилой части почти не встречалось людей. Фагор, видно учуяв родные места, умчался вперёд, и вскоре послышался его восторженный лай.

Мангул и Патри — папины собаки и родители Фагора — встретили гостью сдержанно. Даже не проявили особых восторгов при виде хозяйского сына, потому что недоверчиво следили за девочкой и предупреждающе ворчали. Дом выглядел нежилым, холодильник оказался пуст, вода из крана лилась с фырканием и только холодная, а повсюду лежала пыль.

Согрев для гостьи ведро воды, отправил её в ванную, а сам, сварив собакам каши, взялся за пылесос — он же обещал отцу, что всё будет делать. Впрочем, Мелкая, отмывшись, явилась в его чистых трусах и майке и захлопотала на кухне — мигом отыскала тушёнку и овощные консервы, крупу и ещё что-то. К моменту окончания приборки по дому загуляли ароматы съестного, а потом появилась Лена — папина жена. Усталая и голодная, она пахла лекарствами и от неё веяло чужой болью. Поэтому, второе ведро согретой для мытья воды досталось ей.

Федька по-прежнему крутился по хозяйству, перестилая постели, протирая, прибирая, расставляя и раскладывая вещи по местам. Гостья и мачеха давно уснули, когда на улице знакомо заворчал бронетранспортёр — папа вернулся. Вот уж кого псы облизали с ног до головы! А сыну пришлось его кормить, и отдать очередное ведро согретой для мытья воды.

Когда проснулся утром, снизу раздавалось бряцание посуды на кухне. Вкусно пахло кофе и было солнечно. Папа, мачеха и Мелкая в длинном ей в мачехином халате как раз садились завтракать. Успел.

— Федя! — строго посмотрел на сына отец. — Нашей гостье необходимо отбыть в Утково, а я, увы, несвободен сегодня. Надеюсь, ты отвезёшь её.

— Конечно, — а что ещё он мог ответить? — Ты имеешь ввиду на бронетранспортёре?

— Да. С транспортом нынче вообще напряжённо, так что выбора, практически нет. Горючку сейчас можно взять только на топливном заводе — все заправки разрушены. Залей полные баки и канистры — они в багажнике и несколько штук в салоне. Ехать через Сити даже не пытайтесь, там сплошные завалы. Сразу направляйтесь мимо Первой школы и аэродрома… — пискнули визоры и, прервав инструктаж, папа махнул рукой — мол, не маленький, дальше сообразишь. А у него — срочные дела.

До Федьки уже дошло, что быть взрослым — это очень просто. Но безумно трудоёмко. Нужно упорно тянуть свою лямку, выполняя кучу работы, делать которую вовсе не хочется. Зато тогда к тебе никто не придирается — просто поручают ещё что-нибудь сразу после выполнения предыдущей задачи. С другой стороны эти самые поручения таковы, о каких его сверстники на Земле не могут даже мечтать. Представить невозможно, чтобы двенадцатилетнему пацану позволили одному кататься на бронетранспортёре! Тем более — гнать на нём за многие сотни километров через дикие леса и бескрайние прерии. И ведь даже не намекнули насчет того, чтобы взял с собой еды или надел тёплую куртку. Мачеха вообще умчалась, словно наскипидаренная, да и папенька ушёл не мешкая.